Арктическая родина в Ведах - Бал Гангадхар Тилак

правительства Бомбея в 1897 г. — достаточно будет сказать, что в целях подавления народного возбуждения, вызванного неудачной правительственной политикой при наступлении массового голода и разгуле чумы, оно нашло необходимым запретить выпуск некоторых газет, в том числе и издаваемой мною в этой провинции газеты «Кесари», за признанные вредными ее публикации, а меня осудить на полтора года строгого тюремного заключения. В Индии политические заключенные считаются уголовниками, и если бы не проявления симпатии и интереса к моим работам со стороны профессора Макса Мюллера и других друзей, я был бы лишен возможности единственной тогда для меня радости продолжать в эти дни мои исследования. А ведь профессор Мюллер знал меня лишь как автора книги «Орион…», но он был столь добр, что прислал мне экземпляр второго издания Ригведы, что подвигнуло правительство на предоставление мне разрешения пользоваться книгами и даже работать без отключения света по ночам. Ряд свидетельств Ригведы, отобранных в поддержку арктической теории, приведенных на данных страницах, были собраны мною именно в эти Дни. И именно благодаря усилиям профессора Макса Мюллера, которого поддерживала вся индийская пресса, я был освобожден из тюрьмы через 12 месяцев. Я сразу же написал профессору Мюллеру благодарственное письмо, выразив признательность за его бескорыстную поддержку, и послал ему краткую сводку данных о моей новой теории, касающейся ведических свидетельств об исходной родине арьев, обнаруженных мною в Ведах. Нельзя было, конечно, ожидать, что ученый, всегда разрабатывавший другую научную линию, немедленно примет новую точку зрения, да еще и узнав ее из краткой сводки поддерживающих ее свидетельств, но меня очень вдохновило его сообщение, что, хотя мои предположения были проблематичны, все же моя теория не совпадала с принятыми фактами геологии. Я написал в ответ, что я уже занялся этим вопросом и надеюсь, что вскоре смогу представить ему все данные в поддержку моей точки зрения. Но судьба не дала мне этой возможности — вскоре он расстался с жизнью.

Первая рукопись моей книги была завершена в 1898 г., и я смог обсудить поднятые в ней вопросы со многими учеными, посещая разные области Индии. Я встречался с ними в Мадрасе, Калькутте, Лахоре, Бенаресе. Но долгое время я не решался ее опубликовать. Этому препятствовали разные мотивы — ведь пути моих исследований пересекались со многими близкими науками — геологией, археологией, сравнительной мифологией и т. п. Будучи дилетантом в этих областях знания, я не был уверен, что правильно понял и воспринял новейшие изыскания в этих науках. Такие затруднения очень точно описал профессор Макс Мюллер в своей работе «Доисторические древности индоевропейцев», опубликованной в томе его трудов «Последние очерки»: «Чрезмерное нарастание числа разделов и подразделов в пределах почти каждой ветви человеческих знаний приводит к узкой специализации, что делает каждого исследователя, независимо от того, нравится это ему или нет, все более и более зависящим от суждений и участия своих ученых сотоварищей. Так, геолог в наши дни должен часто заниматься вопросами, относящимися к минералогии, химии, археологии, филологии и даже астрономии, а не только к чистой геологии, а поскольку жизнь столь коротка, ему не остается ничего, кроме просьб о совете и помощи, обращенных к его коллегам. К счастью, широкомасштабные университетские контакты дают возможность тому, кто затрудняется в решении какого-либо вопроса, лежащего вне пределов его знаний, получить лучшую информацию от своих коллег. Решение многих из числа сложных проблем было счастливо и правильно достигнуто благодаря такому свободному общению, такому процессу в науке, который можно назвать «проси и получишь», в наших академических центрах». И еще: «Именно тогда, когда ученый нуждается в поддержке признанных специалистов, он может стоять на пороге блестящих открытий, которые свершатся сразу при малейшем прикосновении специалиста, но также можно и пройти мимо них, когда требуется в этот миг лишь указать на их важность и далеко идущую значимость. Люди глубоко верят в удачу, которую приносит свободный и щедрый обмен идеями, особенно в наших университетских кругах, где каждый может быть поддержан советами и участием коллег. Ведь они могут и предостеречь его от ошибки в разработке порочной теории, и привлечь его внимание к книге или статье, где уже полностью освещены или даже решены те задачи, над которыми он трудится».

Но, увы! — нам не суждено жить в такой атмосфере, и индийские ученые не имеют возможности продвигаться вперед после сдачи экзаменов. В Индии нет подобных институтов, и мы не можем надеяться на скорое их появление (если не считать университетской комиссии), где мы могли бы получать современную информацию по любому требуемому вопросу, что так легко достижимо на Западе. Об отсутствии же пути, открытого для каждого, занимающегося разработкой определенных проблем, можно сказать словами того же известного ученого: «Следует приветствовать сам факт дерзкого выхода исследователя за узкие пределы своей области знаний с целью привлечения и использования запасов знаний коллег, с какой бы случайностью он ни встретился на пути — даже если его сочтут сующим свой нос в чужую обитель или недоучкой и даже дилетантом».

Поэтому, работая в таких трудных условиях, я был очень рад, когда, листая страницы первого тома Британской энциклопедии (10-го издания), недавно полученного, я увидел, что профессор А. Гейке в своей статье об археологии пришел к тому же выводу, что и д-р Кролль в своих подсчетах, которые приводятся и мною во второй главе данной книги. Увидев, что доктрина Кролля не проложила себе дороги признания в среде физиков и астрономов, этот выдающийся геолог отметил, что недавно (1895) ее критически рассмотрел Е. П. Кальверуэлл, сказав о ней, что это «смутные построения, прикрытые иллюзорным подобием строгой числовой точности, но не имеющие базы в области фактов физики, а смонтированные из взаимно не увязываемых частей». Если подсчеты д-ра Кролля имеют на деле такой вид, то нам ничего не остается, кроме как принять оценку американских геологов, считающих, что начало постледникового периода нельзя относить ко времени до 8000 г. до н. э.

Но уже установлено, что зарождение арийской цивилизации должно быть отодвинуто на несколько тысяч лет, предварявших древнейший ведический период. А если начало постледниковой эпохи относить к 8000 г. до н. э., то нечего и удивляться тому, что изначальную жизнь арьев надо датировать, отодвигая ее от 4500 г. до н. э. к этой указанной дате. Это и будет древнейший доведический период. Дело в том, что в данной книге основное внимание уделяется как раз исследованиям в области именно этой точки зрения.

В Ригведе имеется много мест, которые обычно оцениваются как темные и не имеющие смысла. На деле же они, рассматриваемые в свете нового научного