Финансы поют романсы - Галина Голицына
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате этих непомерных возлияний к сегодняшнему утру (которое для нас наступило в три часа пополудни) мы с Кирой стали похожи на китайских пчеловодов: опухшие физиономии с малюсенькими щёлочками глаз.
Лицо Барышева напоминало подушку. Моё лицо, подозреваю, выглядело так же. Я даже к зеркалу подходить не стала – чтобы не расстраиваться. Снова плюхнулась в кровать и отрубилась ещё на пару часиков.
Когда в старинных – ещё времён бабушкиной молодости! – ходиках на кухне пожилая кукушка надсадно прохрипела пять раз, я проснулась окончательно. Кирюша спал так же безмятежно, как и два часа назад. Будить его я не стала. Приняла душ, сварила себе кофе, уселась с чашкой на веранде и задумалась.
Перебрала в памяти те несколько очень странных фраз, которые произнёс пострадавший от свадебного букета Гриша: «Наш банк «влетел» на девять «мультиков», но наш управляющий на радостях пьёт шампанское». Интересно…
Жаркий ветер шевелил засыхающую прямо на корню траву. Хорошо, что у нас в огороде ничего другого не растёт. Наш дедушка-биолог когда-то из обычного огорода сделал прямо-таки мичуринскую станцию. По рассказам бабушки, в те давние времена наш приусадебный участок был иллюстрацией к старому анекдоту: полез он на ёлку за укропом, да арбузами его завалило. Когда деда не стало, опыты закончились. Бывшая «мичуринская станция» снова превратилась в образцово-показательный огород. Самый обычный огород с помидорами, огурцами и зелёным луком на грядках. После смерти бабушки я ещё пару лет пыталась продолжать это дело, но в конце концов поняла, что из нас с Федей огородники, как из дикарей – космонавты. Вернее, первым это понял Федя и окончательно потерял к огороду всякий интерес. Я же ещё некоторое время пыталась противостоять засухе, граду, наглым птицам, коварным насекомым и прочим напастям, а Федька смеялся надо мной и с цифрами в руках доказывал, что убыточное земледелие – моё призвание. И то правда… Первые огурчики-помидорчики мы же всё равно покупали на рынке, причём по бешеным ценам, а свои овощи поспевали у нас тогда только, когда их и так на каждом углу чуть не даром отдавали, так стоило ли мучиться с ежедневным поливом, окучиванием, опрыскиванием?! А однажды я посадила весной четыре ведра картошки, а осенью собрала… три с половиной. Это вместо ожидаемых двадцати. Причём сажала я картошку крупную, красивую, а собрала какое-то недоразумение размером с горошек. Вот какая из меня огородница…
И сейчас, слушая, как высохшие былинки печально стукаются друг о дружку, я радовалась, что у нас растёт только дикая трава и одуванчики. Не то сейчас бы мы имели на грядках готовый гербарий: высушенные кустики помидоров, клубники, картофеля…
Я снова мысленно всплакнула, пожалев те четыре ведра картошки, которые когда-то так бездарно сгубила. Вроде бы невелика потеря, а так жалко…
А есть люди, которые теряют миллионы, и при этом пьют шампанское! Надо же… Причём это не просто люди, это банкиры, для которых деньги – единственный интересующий их предмет. И такое необъяснимое легкомыслие кажется мне подозрительным…
От размышлений меня оторвал Кирилл. Он вышел на веранду, потянулся до хруста в суставах, зевнул до хруста в челюстях и спросил:
– Чем занимаешься?
– Думу думаю. И кофе пью.
– Дай глоточек!
Я заглянула в свою чашку: на самом донышке плотно лежал осадок.
Я виновато пожала плечами:
– Глотнуть уже не удастся. Можно разве что погадать на кофейной гуще… Кирюша, а скажи-ка мне вот что: если банк теряет огромную сумму денег, по какому поводу работники этого банка могут пить шампанское?
Он от неожиданности пару раз хлопнул ресницами, но быстро собрался с мыслями и сказал:
– Ну, вариант первый: они сами по какой-то причине постарались довести своё предприятие до банкротства, и их усилия увенчались успехом. Но это вряд ли, потому что такие дела если и делаются, так особо не афишируются. Вариант второй: банк на чём-то конкретно «попал», но сделка была застрахована, поэтому деньги они не потеряли. Точнее, потеряли, но потери им возместила страховая компания. Тогда работники банка действительно могут пить шампанское, а работникам страховой компании впору заказывать себе гроб с музыкой.
Я оживилась:
– Точно-точно! Там что-то говорилось о пострадавшей страховой компании… Похоже, этим делом мы займёмся в самое ближайшее время…
– Мы с тобой? – поднял брови Барышев.
– Мы с Федей.
Похоже, Барышеву надоело стоять. Он плюхнулся в старенькое плетёное креслице, которое под его весом возмущённо хрюкнуло, и спросил:
– Анечка, любовь моя, ты способна думать о чём-то, что не связано с работой?
Я секунду подумала и честно ответила:
– Нет, не способна. Но я вполне способна понять своим убогим умишком, что тебе тоже хочется кофе.
Вскочила и метнулась на кухню – варить кофе Барышеву. Он проводил меня удивлённым взглядом. Я в ответ только улыбнулась и пожала плечиком. В самом деле, не рассказывать же ему, что вчерашняя девица с лошадиной улыбкой всё ещё не даёт мне покоя!..
Вечер мы провели довольно мило, но ночевать его я уже не оставила. Хорошего понемножку! Тем более что та девица, в которой я увидела соперницу, уже исчезла с горизонта.
Когда-то, на заре нашего знакомства, я боялась Барышева до дрожи в коленках. Я тогда играла роль домашней прислуги в доме Игната Игнатова, вчерашнего молодожёна, и мне по статусу полагалось с большим почтением относиться к Барышеву, такому большому человеку, который, будучи крупным бизнесменом, являлся также депутатом областного совета. Но дело было даже не в разнице наших положений. Барышев смотрел на меня сверху вниз, разговаривал со мной сквозь зубы и вообще давил на меня психологически. А я не могла ответить ему так, как мне самой бы хотелось, потому что это означало бы выйти из роли, а в тот момент это было недопустимо. К тому же в самом Барышеве мы с Федей в то время подозревали возможного убийцу, и я сама толком не знала, как же мне к нему относиться.
Когда же дело было окончено, настоящий злоумышленник был найден и изолирован от общества, а я открыла своё истинное лицо, Барышева будто подменили. Из злого и жёсткого «хозяина жизни» он превратился во влюблённого мальчика: трепетного, несмелого, всё прощающего и на всё согласного. Такая разительная перемена не просто поразила меня: она меня потрясла. Тот человек, который запугивал меня и словом, и делом, и взглядом, вдруг стал буквально пылинки с меня сдувать. Конечно, мне это было очень лестно, спору нет, но простить его давнее отношение ко мне я так и не смогла, поэтому продолжаю мелко мстить.
Общаясь с Барышевым, я с большим удивлением обнаружила в себе садистские наклонности: желание разозлить его, походя щёлкнуть по носу, между делом унизить, иногда поощрить, но тут же поставить на место: не забывайся, дескать, и помни, кто в доме хозяин. Но удивительно то, что он, кажется, не возражает. То есть с моим «садо» вполне совпало его «мазо». Ну, не в буквальном смысле, конечно, а так, по мелочам. В общем, мы нашли друг друга. И неудивительно, что я вчера так всполошилась, наблюдая за поползновениями нахрапистой девицы! Кому же охота потерять такого идеального партнёра по играм?
Конец ознакомительного фрагмента.