Идиллия - Татьяна Мизе

иной черной маской. Изящные платья, обнажающие женскую грудь, мужские костюмы викторианского стиля придавали вечеру особый изыск.

Они восседали на пьедестале, но сейчас недвижимо, словно исполинские статуи. Они не издавали звуков и не источали запахов. С их стороны было только немое ожидание. Их крупные фигуры, вышедшие из лона Вселенной, не отбрасывали теней. Описать их человеку невозможно, среди их обликов нет почти ничего, что можно было бы назвать тем или иным словом, либо обрисовать при помощи аналогий. Для передвижения они использовали что-то вроде крыльев, раздвоенных и липких. Органов зрения и дыхания не было. Вместо ртов были маленькие пульсирующие дырки. И, когда Бал был в самом разгаре, дырки эти начали расширяться, не прекращая пульсировать. Оттуда показалась красная слизь, стекающая вниз, по черному камню. Слизь распространялась повсюду, обволакивая ноги танцующих жителей. Танцы прекратились и всё, обернувшись к пьедесталу, замерли в ожидании. В руках они уже держали фужеры, до краёв наполненные жидкой памятью. Как только слизь достигнет шеи, необходимо испить красное зелье до дна.

И вот он, главный момент вечера: все, синхронно поднимаю фужеры и, закрыв глаза, пьют. После этого слизь покрывает их с головой, они не могут дышать, говорить или двигаться. Они уже не помнят, кто они. В их сознании начинают всплывать видения из мира Древних. Они видеть зарождение человечества, видят его падение, и всё, что этому привело. Они ощущают каждый удар топора, меча, выстрел пистолета, сжигание заживо, четвертование. Всю боль мира, они испытывают на себе, снова и снова, миллионы раз. Они не могут плакать или кричать, но боль и страх, монументальный, первородный страх, обволакивает их изнутри. Страх — это то, зачем пришли Они. Страх — это их любимое лакомство. Страх несёт в себе всё, что им нужно.

Они извлекли урок: человечество кормило их страхами, но рано или поздно уничтожало само себя. На большом совете Они решили изменить ход игры. Дать людям покой. Избавить от злости, завести и предательства. Взамен раз в год люди устраивают пир себе и Им. Насытившись всеми горестями за ночь, Они уходят в новое место, где их так же ждут, разложив шёлковые подушки.

Утром все проснутся в своих постелях, забыв о завершении вечера.

И где-то в небесном пространстве плывут по небу фигуры, чьи пульсирующие дырки вожделенно ждут новой порции страха.