Оккупация - Андрей Щупов

— Он обманывал нас. — Процедил Миронов.

— За что позднее и поплатился. — Дюгонь спокойно кивнул. — Но справедливости ради замечу, что и вы перед ним раскрыли далеко не все карты.

— Ну да? — изобразил удивление на лице Сергей.

— А как же иначе! Вспомните, кого вы нам подсунули вместо Палача? Какого-то невзрачного блатаря?

— Ну, не таким уж и невзрачным был этот Кудесник. Сколько гадостей измыслил! Не зря его сам Папа к себе приблизил. До Папы, кстати, наши службы по сию пору дотянуться не могут.

— Ничего, когда-нибудь дотянутся. — Дюгонь поморщился. — Сейчас меня больше волнует то, что ваш ненаглядный протеже ушел, оставив всех нас с носом.

— И правильно сделал! Чего ради ему париться в ваших казематах? В конце концов, он свободный человек.

Дюгонь ткнул флягой в Миронова.

— Вот тут вы, молодой человек, абсолютно правы. Он — не робот и не зомби, он — человек. И предложение, с которым я ехал сюда, относится именно к человеку.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что служба, которую я представляю, соотносится уже не столько с обычным правопорядком, сколько с безопасностью человечества. Подчеркиваю — всего человечества.

— Почему бы вам в таком случае не заняться экологией? По-моему, именно в этой сфере человечеству угрожает наибольшее количество опасностей. — Сергей фыркнул. — Озаботиться, скажем, ратификацией Киотских соглашений, нарушителей приструнить, квоты уменьшить и так далее.

— Стыдно признать, но вы снова правы. — Дюгонь кротко кивнул. — Поиск внешнего врага — штука азартная, но первый враг людей, разумеется, мы сами.

— Так в чем же дело?

— Увы, столь широко не распространяется даже наша компетенция. Вопросы экологии могут решаться исключительно на уровне президентов. Кроме того, очень скоро все решится само собой.

— Что значит — само собой?

— А то и значит, что начнется глобальное потепление, пойдут рушиться дамбы с городами, и люди поневоле зачешутся. — Дюгонь сокрушенно вздохнул. — А до той поры наше ведомство, как и встарь, будет заниматься особо крупными астероидами, вражескими тарелочками и прочими явлениями подобного рода. Повторяю, ребятки, наша главная задача — безопасность Земли. В том смысле, что мы просто таки обязаны предотвратить любое возможное вторжение извне.

— А нам действительно угрожает вторжение?

— Оно не угрожает. — Отчетливо произнес Дюгонь. — Оно уже началось.

— О чем вы говорите?

— Глоны, — тихо произнес Дюгонь. — Насколько я знаю, вы о них тоже наслышаны.

— Не то чтобы наслышаны, но… — Сергей переглянулся с Потапом. — Вот, значит, почему мы забрались на такую высоту?

— Верно. — Столичный гость кивнул. — Все последние данные указывают на то, что глоны побаиваются высоты. А потому лучший способ оторваться от них, это подняться на крышу небоскреба или воспользоваться авиалайнером.

— В противном случае…

— В противном случае, все наши разговоры будут ими подслушаны. — Дюгонь досадливо повел плечом. — Есть у нас такое предположение, что в человеческих языках они давным-давно успели разобраться.

— А может, в мыслях? — предположил Миронов, припомнив давнюю беседу с Вадимом.

Дюгонь метнул в его сторону настороженный взор.

— Может быть, и в мыслях… Словом, объяснять вам, какая проистекает от этих существ угроза, слава Богу. не нужно. А коли так, давайте работать в одной упряжке.

— Секундочку! Но ведь глоны живут в своем обособленном пространстве. Зачем им нужен чужой мир?

— Чужой там или не чужой, но факт остается фактом: эти твари начали свое вторжение, а человечество искомого вторжения все еще не заметило. Кстати, ваш друг тоже его проморгал. Несмотря на все свои экстраординарные способности, несмотря на то, что тоже внимательно наблюдал за племенем глонов.

— Вы уверены в том, что он ничего не заметил?

— Разумеется, не уверен. Именно поэтому мне и хочется поскорее с ним встретиться. Может статься, времени для решительных действий осталось совсем немного.

— Надеюсь, вы ошибаетесь. — Глухо проговорил Потап. — И первое тому подтверждение, что Вадим не спешит выходить из подполья.

— Может быть, просто не решается?

Капитан Шматов хмыкнул.

— Если вы полагаете, что он вас боится, вы крупно заблуждаетесь.

— Тогда почему он продолжает прятаться?

— Этого я не знаю, — могу только предполагать.

— И что же вы предполагаете?

— Я предполагаю, что в борьбе с означенными глонами он просто не рассматривает вас, как серьезных союзников.

— Даже так? — Дюгонь удивленно склонил набок голову, величавым движением коснулся бородавки на подбородке. — Боюсь, вы, ребятки, переоцениваете его и недооцениваете нас.

— Может быть, и так, но Вадима мы видели в деле, а вас, извините, пока не знаем.

— Что ж, это вполне поправимо. — Дюгонь не без изящества извлек из кармана пару отблескивающих голографическими знаками удостоверений, аккуратно положил на краешек стола. — Отныне мы будем видеться чаще, коллеги.

— Коллеги?

— Именно так. С сегодняшнего дня особым распоряжением министра внутренних дел вы переведены в отдел С-40.

— Вы шутите?

— Ничуть! Я ведь уже объяснял Миронову: наши полномочия безграничны, практически мы можем все. Если надо мы даже в состоянии ввести в ООН нового члена, отстранить от дел прежнего директора ЦРУ, провести рокировку среди стран ОПЕК и тому подобное. Сразу оговорюсь: я в этой организации — человек не главный, однако и далеко не последний. Так что ваше внедрение в мое ведомство — всего лишь рядовой технический момент. В любом случае, от перевода в столь мощную организацию вы не проиграете.

— Мы должны быть польщены? — осведомился Миронов.

— А это уж как вам заблагорассудиться. Но буду с вами честен: если бы не моя личная заинтересованность в дружбе с Дымовым, конечно же, я не стал бы тратить время на беседу с обычными милицейскими чинами.

— Спасибо и на том, — пробормотал Шматов. — А что это за отдел С-40?

— Один из отделов, занимающихся оперативной разведкой. А нумерация означает только то, что мы стараемся максимально упрощать любую аббревиатуру. Хватит уже, попугали людишек — МГБ, НКВД, ККК… Поэтому и организация наша называется проще некуда — СИСТЕМА. Соответственно, все отделы и подразделения СИСТЕМЫ пронумерованы.

— И вы думаете, что Вадим о вас ничего не знает?

— Думаю, что кое-что знает, но мы ему не враги, и это он, конечно же, понимает.

— Все равно, — упрямо пробормотал Шматов, — если бы он захотел, давно бы вышел на вас сам.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно.

— Другими словами вы хотите сказать… — медленно начал Дюгонь.

— Что он знает о вас все до последнего секрета. И если он не выходит на связь с вами, стало быть, не испытывает к тому особого желания. И вы не будете знать о нем ничего до тех пор, пока он не передумает.

— А вот тут вы ошибаетесь. — Дюгонь неспешно оглядел офицеров, и многочисленные складки на его драконьем лице пришли в жутковатое движение. Не сразу до Сергея с Потапом дошло, что высокий столичный чин попросту улыбается. Правда, улыбка была еще та. Как известно, рептилии просто не умеют улыбаться.

— Видите ли, дело в том, что нам известно, где он. — Любезно сообщил Дюгонь. — И вот уже на протяжении двух недель мы отслеживаем каждый шаг вашего товарища.

— Вот как? И вы хотите сказать, что он до сих пор вас не вычислил? — Миронов озадаченно переглянулся со Шматовым. — Честно говоря, звучит просто невероятно.

— Тем не менее, это так.

— Не верю. — Сергей тряхнул головой. — Скорее всего, он знает о ваших наблюдателях, но не возражает против них. Что лишний раз говорит о его добрых намерениях.

— Дай-то Бог. — Дюгонь пожевал губами. — И все-таки я хотел бы избежать лишних эксцессов. Именно по этой причине вам, друзья мои, придется, как новоиспеченным сотрудникам СИСТЕМЫ, проехаться с моими людьми.

— Далеко?

И снова складчатое лицо столичного туза изобразило улыбку.

— Не очень. Мы сядем в вертолет и нанесем дружеский визит вашему общему другу.

— Вы собираетесь задержать его?

— Скажем так, пригласить в компанию. Еще раз хочу, чтобы вы ясно поняли: мне нужен союзник. Живой и невредимый. Кроме того, я уже знаю, на какие трюки способен Дымов, а потому не хотел бы рисковать своими людьми.

— Великолепно! Значит, мы у вас будем вроде живого щита? — сумрачно констатировал Шматов.

Дюгонь красноречиво промолчал.

Глава 3

Матвей Павлович, начальник ИТК— 173 или попросту говоря — кум сидел на простом табурете, пальцами стиснув собственные колени. Если бы не эта хватка, ноги его наверняка бы дрожали. И было с чего. Пять минут назад Вадим подтвердил ему официальный диагноз. Рак поджелудочной железы в стадии метастазирования, плюс некоторые проблемки с пищеводом. Подтвердил и тут же пожалел об этом. Увы, господа медики донельзя запугали людей. Одно только озвучивание подобного диагноза уже воспринималось как смертельный приговор. Вот и бедолаге начальнику тотчас стало дурно. Пришлось срочно усаживать его в кресло, оглаживать бодрящим массажем и объяснять, что страшного ничего нет, что подобные вещи лечатся проще простого. Разумеется, начальник не поверил. Он вообще не верил врачам и науке, тем более, что последняя с негодованием отметала даже само предположение о том, что рак можно успешно лечить. Вадим в дискуссии по поводу спорных вопросов онкологии предпочитал не встревать. Всему свое время, и лучше многих других он понимал, что лет этак через сто медики планеты наконец-то научатся грамотно изничтожать колонии раковых паразитов. До тех же самых пор он просто констатировал диагнозы, после чего, засучив рукава, брался за лечение очередного пациента.