Страж. Тетралогия - Алексей Пехов

Магистр, шелестя одеждами, прошла мимо меня, встала перед Тильдой, и я увидел, что они почти одного роста. Рука Николет, с тонким запястьем, длинными сухими пальцами и острыми ногтями, точно лапа какой-то хищной птицы, взяла девушку за подбородок, заставляя поднять лицо к тусклому свету.

— Кто это с тобой сделал, девочка? — Голос у нее был такой же хищный, как и ногти на руке.

— Калеб.

— Это ложь! — горячо возразил тот и показал присутствующим ладонь, затянутую окровавленным бинтом. — Она напала на меня с кинжалом, и я ударил ее машинально, защищаясь!

Тильда задохнулась от возмущения, и, прежде чем успела что-то ответить, Николет положила ей руку на плечо.

— Оставь свое красноречие на потом, девочка. Не надо портить и без того загубленную пьесу.

Ее просьба возымела успех, вот только Павла так просто остановить было нельзя. Он оказался рядом с Калебом, и его сухая рука мелькнула в воздухе с такой скоростью, что я подумал о богомоле, на которого так был похож главный недруг Мириам. Уже через секунду бывший учитель Тильды валялся на полу, выплевывая передние зубы.

— Она напала на тебя, да?! — прорычал Павел. — Ты! Мерзкий червяк…

— Хватит! — со сталью в голосе рявкнула Николет. — Слишком часто в последнее время стражи поднимают руку друг на друга!

Тот оскалился, точно визаган, загнанный в ловушку:

— Никто не будет даже пальцем трогать моих учеников!

— Я подам жалобу! — окровавленным ртом произнес Калеб.

— Подавай! — не сказал, а плюнул Павел. — Мы прямо сейчас ее примем.

— Давайте не будем устраивать сцен. — В свет, тяжело ступая, вышел Стёнен, опираясь на красивую, парадную трость. — На мой взгляд, все ясно. Этим двоим нельзя быть вместе, иначе дойдет до беды. А если слухи выйдут за пределы Братства…

Калеб посмотрел на него волком, но промолчал, вытирая кровь. На щеках Тильды появился румянец, она не верила своим ушам. Толстяк, который все это время в совете был на стороне своего подопечного, внезапно изменил решение.

Николет обвела взглядом тени в креслах:

— Все согласны? Или голосуем?

Звонкий молодой голос, мне неизвестный, сказал:

— Тильда остается на обучении у Павла. Во всем остальном нам требуется время, чтобы наложить взыскание на обоих.

— На обоих? — изумилась Тильда.

— Твое слово против слова Калеба, — равнодушно произнесла та же незнакомая мне женщина. — Ни у одного из вас нет никаких доказательств. Оба пристрастны, и доверия вам нет.

— Предлагаю, чтобы Павел сам избрал наказание для девочки, — прозвучал бас Димитра. — Пусть он прочитает ей лекцию о том, как плохо тыкать в братьев кинжалом или еще что-то в этом роде.

— Павла самого стоит наказать, — рассмеялся старик слева. — За недостойное поведение на совете. Но согласен. У нас полно более важных дел для того, чтобы играть в воспитателей. А тебе, Калеб, следует прогуляться. До Витильска. Местные бароны просят Братство о помощи. Поедешь туда как наш представитель. Прямо сегодня. Я вызову тебя, когда понадобишься.

Страж скривился, но больше не спорил. Знал, что отделался довольно легко.

— Ну, значит, решено, — вздохнула Николет. — Вы оба свободны. Ван Нормайенн, останься.

Все вернулись на свои места, Тильда и Калеб вышли.

— Давно тебя здесь не было, страж. — Григорий, старик с хриплым голосом, как я знал, был одним из первых учеников Мириам. — Мы наслышаны о твоих приключениях.

Я вспомнил Хартвига, историю с маркграфом Валентином, когда они по сути бросили меня, проблемы в Шоссии и то, что они решили насчет темного кузнеца, и… промолчал. Нет смысла спорить со стихией. Она все равно ни черта тебя не услышит, но зато без труда размажет о камни.

— Мириам и Гертруда знакомили нас с твоими докладами, — продолжил Григорий. — Они, вне всякого сомнения, были полезны для Братства. Но сейчас мы хотели бы выслушать твое мнение как участника последних событий. Особенно это касается неизвестного, создающего запретные клинки.

— Рассказ предстоит долгий.

— Мы славимся своим терпением. — Я почувствовал в голосе Димитра нечто похожее на улыбку.

Я пожал плечами. Если им интересно послушать историю и на этом я избавлюсь от их внимания, тем лучше. Я даже готов доплатить, лишь бы как можно дольше не появляться в этом зале…

— Что скажешь? — Николет обратилась к Павлу.

— Занимательно, — скупо оценил тот.

— Звучит как сказка, — негромко произнес Григорий.

— Ван Нормайенн, судя по всему, верит в эту сказку. Как и Мириам. Скажи мне, как ее бывший ученик, она склонна терять время на выдумки? — В голосе Павла звучала ирония.

— Нет, — неохотно признал старик. — Только не она. Но все услышанное… не слишком соответствует реальности.

— Это не означает, что мы должны просиживать задницы и ничего не делать, — сказал один из магистров за моей спиной.

— Что ты предлагаешь, Бивой? — с раздражением спросила Николет.

— То, что советовала нам Гертруда. Я и Мириам — единственные, кто поддержали ее предложение полностью.

— Братство не может оставить свою основную задачу — сражаться с темными душами и заниматься поисками неизвестно кого! — процедил Павел. — Я признаю реальность угрозы. Не знаю насчет адских врат. Темный клинок опасен для нас. Но совет не будет посылать стражей на розыски и отвлекать их от работы. Не ради одного человека.

— Мы снова топчемся на месте, — произнес все тот же неизвестный звонкий голос. — Это обсуждалось не раз и не два. Ван Нормайенн здесь лишь как… будем называть Людвига экспертом. Мы хотели выслушать его мнение и сделали это.

— И угроза усилилась, Милана. — Бивой все еще пытался убедить остальных. — Теперь мы знаем больше.

— А сделать можем столько же. То есть ничего. — Она не изменила своего мнения.

— У Братства много денег, — негромко сказал я, и все взоры направились на меня. — Никто не призывает нас вести поиск неизвестного. Для этого есть наемники. Те же самые, которым мы платим, когда требуется найти убийцу стража.

— Это уже обсуждалось, и не раз, — устало ответила Николет. — Ты не видишь картину в целом, ван Нормайенн. Мы не станем ничего делать. Любое решение совета касательно темного кузнеца ударит по Братству.

— Не понимаю.

— Так пойми уже наконец. — Павел не повышал голоса. — Риапано запретил Братству вмешиваться. Они взяли под контроль это дело, и никто из нас не будет обострять отношения с клириками. Если они сочтут, что мы вставляем им палки в колеса…