Сожженные мосты - Александр Маркьянов

Сегодня поручику, пока он еще толком не проснувшись пытался влезть в брюки — словно кто подсказал на ухо.

Началось…

Сегодня у командующего ими офицера — штабс-капитана Дубового в руках нет секундомера, он просто стоит в проходе, высвеченный безжалостным, бьющим в спину солнцем и смотрит на вылетающих на «палубу»[653] и становящихся в строй солдат. На построение отводится сорок пять секунд, норматив этот не имеет никакого значения, просто сорок пять секунд и все — но армия держится традициями, и это — одна из них.

Наконец в строй становится последний солдат, и штабс-капитан начинает движение вдоль ротного строя. Каждый командир взвода должен сделать шаг вперед и громко доложить: Господин штабс-капитан, отделение один построено, выбывших нет! Или отделение два, там… у него, у Татицкого пока только отделение, до взвода не дорос.

Но на сей раз штабс-капитан не выполняет этот обязательный ритуал, он просто дожидается, пока последний солдат занимает свое место в строю и орет:

— Нале-во! За мной, бегом — марш!

Открытая дверь быстровозводимого модуля, в котором они разместились — как дверца печи, шагаешь — в утреннее аравийское пекло, здесь, где рядом залив — оно еще виднее, а к пеклу присоединяется еще и запах соли. Все бегут — молча топают, попирают обутыми в прыжковые ботинки ногами рассохшуюся от беспощадного солнца землю, стараясь попадать в такт и не сбить дыхание. Никаких песен — все просто бегут и бегут быстро.

Ангар… Все понятно…

В ангаре — столы. За столами — контейнеры, уже вскрытые стандартные армейские контейнеры и офицеры. У каждого офицера в руке — такая дощечка с зажимом вверху чтобы писать на весу и толстая, очень толстая стопка листов.

Дубовой подводит колонну к столам, они успели первыми — потому что они первая рота и значит всегда и во всем должны быть первыми.

— Рота! В колонну по одному — становись! Дополнительное снаряжение — получить!

Каждый из них останавливается у стола, выкрикивает (зачем надо орать непонятно, но это армия) свое имя и тип оружия, после чего ему либо выдают требуемое, либо отправляют восвояси. Все быстро и четко.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30[654]!

— Есть…

Офицер ставит галочку на одном из листов, затем шумно выкладывает на стол блок запаянных в пластик пустых магазинов. Четыре штуки должно быть у каждого солдата, из них как минимум два — заполненных, и каждый день нужно из одного патроны вынуть, а в другой вставить. Это нужно для тренировки, и для того чтобы не изнашивалась сильно пружина магазина. Но если предстоит боевая операция — то одного БК, конечно же, мало.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Есть…

Галочка — и на стол увесисто плюхаются один за другим две больших, тоже запаянных в пластик коробки. В каждой из них — по пятьсот сорок патронов в коробочках по тридцать в каждой, то есть на один двухрядный магазин или полмагазина в четыре ряда. Одну из них следует вскрыть, забить остающиеся пока пустыми часть магазинов, оставшееся разместить на разгрузочном жилете на лицевой его части — это боеприпасы «на первое время». Вторую коробку, не нарушая целостность упаковки, следует засунуть в боевой ранец, располагающийся на спине солдата — это запас, на случай если боевые действия затянутся, а ты каким-то образом умудришься в них выжить. Обычно дают по одной коробке, и выдача второй — ясный сигнал готовиться к худшему.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Проходим…

Здесь — выдают патроны для пулеметчиков и снайперов. Все это видят — но все равно здесь надо пройти.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Есть…

На стол одна да другой увесисто плюхаются две коробки, тоже в пластик запаянные. В каждой — шесть выстрелов к подствольному гранатомету. Поскольку десант нуждается в повышенной огневой мощи, десантники часто работают без прикрытия броней и авиацией и подствольники есть у каждого стрелка.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

Вместо положенного «есть», пожилой штабс-капитан молча выкладывает перед ним на стол мину МОН-50 и четыре гранаты. Гранаты — на случай, если все будет совсем хреново, это оружие ближнего боя.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Есть…

А вот это — уже совсем серьезно. Ночной монокуляр, его не выдают без необходимости, дабы беречь ресурс. Небольшой, размером примерно с… банку с лекарствами. Его цепляют в специальном кронштейне на шлеме или на автомат — в нем есть и режим прицела. Очень удобная штука.

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Есть…

На стол шлепаются два дневных пищевых рациона — на день боев и резервный. Обычно, солдаты таскали с собой еще и свой НЗ, у Татицкого это был арахис с сахаром, пропущенные через кофемолку в специальном пластиковом пенальчике из-под таблеток — день можно продержаться, если не слишком напрягаться.

Кажется — все.

Следом за ними идут уже другие роты — а они, отойдя в сторону, присев прямо на землю, потому что больше негде, сноровисто разрезают ножами, а кто-то и разрывает пальцами неподатливый пластик упаковки, вскрывает коробки с маленькими, золотистыми ракетами, в каждой из которых — возможно, чья то смерть. Пальцы делают свое дело, на автомате топя маленькие ракеты одну за другой в горловине магазина — а в душу потихоньку, исподволь вползает что-то знобкое… нехорошее, чего там быть не должно.

— Время платить по счетам!

Поручик поднял глаза на подсевшего к нему раздолбая — удивительно, но он командовал отделением таких же раздолбаев, и чего-то от них добивался. Все дело было в том, что эти ребята — равно как и их командир — плевали на все правила.

— Отвали…

Поручик Беляшов не обиделся, наоборот — залихватски подкрутил ус, это было еще одной его визитной карточкой, равно как неопрятная униформа. Отчего-то он вообразил себя гусаром старых времен, когда в армии лихость была нужней дисциплины.

— Мандражируешь? Дело на час — прилетаем и улетаем.

— Недаром по штуке патронов на рыло выдали…

— Там много целей…

Татицкий продолжать разговор не захотел и Беляшов, очевидно решив поиграть на нервах еще кому-нибудь — удалился.

А ведь на самом деле было страшно. Поручик был в армии четвертый год, за это время он всего два раза был в боевой обстановке. Да и то — в условно боевой, патрулировал периметр местности, где «скрывались остаточные группы террористов», пока другие люди вели их поиск и уничтожение. Да, он участвовал в больших учениях в прошлом году с десантированием крупных сил, с боевой стрельбой, он занимался на тренажерах, стрелял, отрабатывал ежедневно до автоматизма тактику боевых действий, проигрывая те или иные боевые сценарии в специально изготовленной для армии компьютерной игре[655]. Но все равно — ему было страшно, потому что это были уже не шутки, это была настоящая война.

Вернулся штабс-капитан, бросил «командиры взводов — ко мне!» — и вместе с ними в сторонке принялся рассматривать какие-то фотографии и делать пометки на карте. Татицкого это не касалось, поэтому он начал перекладывать свои вещи в рюкзаке, стараясь добиться идеальной центровки. Сложить рюкзак — это тоже целая наука, это тебе не сидор через плечо.

Когда все были готовы, патроны гранаты разложены, рюкзаки собраны — закончили свой совет в Филях и командиры. Штабс-капитан Белых молча обрисовал левой рукой круг над головой — общий сбор. Белых был помешан на тишине, считал, что любой звук может выдать солдата, даже если вокруг громыхает артиллерия и стать для него последним. Поэтому — он заставлял учить ЖСС и пользоваться ею, когда надо и когда не надо. Возможно, это осталось от казачьего прошлого Белых — он был казаком, потомственным, из Междуреченского войска, происходил родом из небольшого селения рядом с Бастрой. А там, рядом… болота аль-Фао были, пока не осушили, вот где ЖСС к самому месту.

На брошенный на землю рюкзак бухнулась колода спутниковых снимков, уже обработанных, с пометками.

— Наши задачи. Сектор ответственности — обозначен как «Волк», наш общий позывной отныне также «Волк», дальше номер отделения и личный. Боевая задача номер раз — вот это здание. Здесь есть подвал, в этом подвале — склад оружия, и здесь еще заседает местный исламский комитет. Его нужно пленить, при невозможности уничтожить.

Командир поднял глаза от снимков на подчиненных.

— Не рискуйте, — уточнил он задачу.

Понятно…[656]

— Далее. Особое внимание при прорыве вниз, там может быть взрывчатка. Планов здания нет… по обстановке, в общем. Далее…

Второй снимок — их много, спутниковый снимок какой-то улицы и на нем проложена дорога между зданиями.

— Это дорога к зданию местного телерадиоцентра — оттуда ведется трансляция всякого дерьма. Его захват поручен другой группе, но если они не справятся — будет работа и для нас. Особое внимание сюда и сюда.