Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

нации, и нигде они не продолжались на протяжении многих столетий. А еще характернее то, что нигде ни одна из соперничающих сторон не издавала законов против представителей другой и не отказывала ей в основных правах из-за этнического происхождения. Конечно, частое возникновение городских фракций, ожесточенно воюющих одна с другой, может помочь нам понять неспокойную атмосферу, господствующую в испанских городах того времени. Также и тот факт, что целью всех этих фракций был захват контроля над городскими официальными постами, может пролить свет на конфликт, бушевавший между «старыми» и «новыми христианами». И все же, несмотря на то что эти явления, несомненно, относятся к подоплеке конфликта, они не могут полностью объяснить причин его длительности, расширения и уникальных форм борьбы, а главное, они не могут быть оправданием его конечной цели.

Проблема становится еще более запутанной и озадачивающей, если мы примем во внимание число «старых христиан», которые могли пострадать от марранов, в сравнении с общим количеством старохристианского населения. Конечно, марраны, получившие административные посты за счет «старых христиан», составили численно значительную группу, если посчитать их вместе по всей стране. Тем не менее они были незначительным меньшинством в кастильской городской административной системе. Ибо даже в момент пика марранской экспансии в различных администрациях страны подавляющее большинство городских чиновников было «старыми христианами». Так, большинство рехидоров и коррехидоры, почти все присяжные, члены Совета 24-х и прокурадоры на кортесах были «старыми христианами». Большинство алькальдов, алькайдов, альгвасилов и, несомненно, мелких чиновников тоже были «старыми христианами». Только в определенных профессиях и местах, как, к примеру, нотариальные конторы в Толедо, конверсо практически монополизировали эту область. Реальная и всеобъемлющая сила в городах находилась в руках «старых христиан».

Этот факт имеет большое значение для затронутого нами вопроса. Если марранские чиновники в городах составляли только какую-то часть общей бюрократии, то «старые христиане», прибегавшие к их услугам, составляли, соответственно, меньшинство населения. Однако совершенно очевидно, что не все представители этого меньшинства могли быть обижены марранскими чиновниками, таким образом получается, что даже при наихудших обстоятельствах группа, которой мог быть нанесен ущерб, становится еще меньше. Противоположный вывод может быть сделан, только если предположить, что все чиновники-марраны всегда пренебрегали обязанностями или постоянно стремились нанести ущерб «старым христианам». Но могли ли такое быть? Могли ли все они так скверно исполнять свой служебный долг? Возможно ли, что все они были так продажны и злонамеренны? Мы не можем найти почвы для подобного обвинения, и мы не единственные, кто отвергает такую возможность. В одном из своих упоминаний марранов историк Хайме Висент Вивес говорит: «Идя по стопам своих [еврейских] отцов, они стали большими финансистами, хорошими ремесленниками и отличными общественными служащими. Все те, кто изучал жизнь и общество Кастилии XV в., признают этот факт»[2959].

Цитируя это высказывание историка, мы вовсе не хотим сказать, что все марранские чиновники были «отличными». Мы уверены в том, что Вивестак не думал, и мы вполне можем принять, что некоторые из новохристианских чиновников были некомпетентны, или необязательны, или обладали скверным характером и так далее. Подобных людей можно найти в любой администрации, в особенности в средневековой Кастилии, чья королевская администрация была печально известна своей нечистоплотностью. Тем не менее существуют веские причины считать, что удельный вес нечестных и профнепригодных чиновников среди «новых христиан» был меньше, чем среди «старых». Одной из этих причин может быть тот факт, что марранский чиновник был окружен «старыми христианами», которые желали ему зла и надеялись увидеть его провал; следовательно, он должен был следить за каждым своим шагом и как можно более тщательно и скрупулезно выполнять свои обязанности. В частности, он должен был честно и беспристрастно относиться к «старым христианам», которые обращались к его услугам, потому что хотел предупредить жалобы на то, что он отнесся к ним предвзято. Таким образом, мы должны заключить, что случаи, в которых к «старым христианам» плохо отнеслись, были весьма малочисленными, а на самом деле вообще могли быть исключением.

В свете всего этого вопрос, который мы должны задать, заключается в следующем: как могло незначительное меньшинство «новых христиан», досадивших незначительному меньшинству «старых христиан», поднять огромные массы «старых христиан» на столь яростные атаки против целого лагеря конверсо? Когда мы поднимаем этот вопрос, мы не пренебрегаем чувствами низших классов по отношению к новохристианским чиновникам. Тем не менее, как нам кажется, эти чувства могли только вызвать подозрения. Они не могли служить настоящей почвой для издания таких законов, как «Толедский статут».

Только к одной сфере эта ситуация не может относиться — к сбору налогов и пошлин. В этой области действительно новохристианских чиновников было намного больше, чем «старых христиан», хотя они и не преобладали, как минимум большую часть времени, во всей области. Как мы отметили, большинством сборщиков налогов и казначеев были евреи, по крайней мере до десятилетия перед основанием инквизиции, и это означает, что в том, что касается налогов, большинство «старых христиан» находилось под властью евреев, а не конверсо. Оставшееся меньшинство, тем не менее, было достаточно внушительным как пропорционально, так и в абсолютных цифрах, а это позволяет предположить, что именно взимание налогов «новыми христианами» было основной причиной исключительной враждебности по отношению к этой группе.

Однако прежде чем мы придем к каким-либо выводам по этому поводу, мы должны взвесить следующие факты. Главные жалобы против сборщиков налогов состояли в завышенной оценке доходов. Но городские советы знали, что основной упрек в этой несправедливости должен был быть предъявлен не сборщикам налогов, а системе взимания, основанной на «откупе». Знали они также, что прямая ответственность за эту систему лежит на королях, которые стремились к большим поступлениям, не обращая внимания на нужды своих подданных. Городские советы, которые были в курсе этого, не могли упрекать конверсо в последствиях работы системы.

То, что именно таковой была позиция советов, мы можем также вывести из следующего. Если в XIV в. города оказывали давление на королей с тем, чтобы те прекратили вообще налоговый откуп, в XV в. они не обращались с этим требованием, либо потому, что понимали безнадежность этих попыток, либо потому, что пришли к окончательному выводу, что не могут предложить действенной альтернативы. Единственный раз, когда они коснулись этого вопроса, был во время кортесов в Оканье в 1469 г. Однако при этом они не требовали отмены системы, они просто просили убрать из нее евреев. Несомненно, вспоминая утверждения Энрике II (на Бургосских кортесах в 1367 г.) о том, что христиане не были готовы взять на себя откуп налогов[2960], они подчеркивали, что если