Трагедии - Еврипид

Ты говоришь, что видел бога воочию; каков же был он собой?

Дионис

Каковым желал сам; не я этим распоряжался.

Пенфей

Опять ты увернулся, дав мне ловкий, но бессодержательный ответ.

Дионис

Неразумен был бы тот, кто стал бы невеждам давать мудрые ответы. [480]

Пенфей

А скажи... Фивы — первая страна, в которую ты вводишь своего бога?

Дионис

Все варвары справляют его шумные таинства.

Пенфей

На то они и многим неразумнее эллинов.

Дионис

Нет, в этом они многим разумнее их; а впрочем, у каждого народа своя вера.

Пенфей (после новой паузы, стараясь казаться спокойным)

А скажи... днем или ночью справляешь ты свои обряды?

Дионис

Главным образом ночью: торжественность свойственна тьме.

Пенфей

(со злобным хохотом)

Это — гнилое место твоего служения, коварно рассчитанное на женщин.

Дионис

(строгим голосом, пристально глядя на Пенфея)

И днем может быть придумана гнусность.

Пенфей

(гневно)

Довольно; за твои дурные выдумки ты понесешь кару.

Дионис

Понесешь кару и ты — за твое невежество и нечестивое обращение с богом. [490]

Пенфей

Как дерзок, однако, наш вакхант! В словесной борьбе он, видно, упражнялся.

Дионис

Говори, что со мною будет? Какой казни подвергнешь ты меня?

Пенфей

(тщетно стараясь побороть свое смущение)

Прежде всего... я отрежу этот твой нежный локон.

Дионис

Эта прядь священна; я ращу ее в честь бога.

Пенфей

Затем... передай мне тот тирс, что у тебя в руках.

Дионис

Сам его отними; это — Дионисов тирс.

Пенфей

А тебя самого я отправлю внутрь дома и заключу в темницу.

Дионис

(торжественно)

Сам бог освободит меня, когда я захочу.

Пенфей

Это будет тогда, когда ты, окруженный своими вакханками, призовешь его.

Дионис

Нет; и теперь он близок к нам и видит, что со мной творится. [500]

Пенфей

Где же он? Мне он на глаза не показывается.

Дионис

Он там же, где и я; ты не видишь его потому, что ты нечестив.

Пенфей

(вскакивая и обращаясь к страже)

Схватите его! Он издевается надо мной и над Фивами.

Дионис

(к обступившей его страже)

Запрещаю вам — благоразумный неразумным — вязать меня.

Пенфей

А я приказываю им это — я, чья воля властнее твоей.

Дионис

(подходя к Пенфею, твердым голосом)

Ты не знаешь, чего хочешь; не знаешь, что делаешь; не знаешь, что такое ты сам.

Пенфей

Я — Пенфей, сын Агавы, отец мой Эхион.

Дионис

(с презрительной усмешкой, отдавая себя в руки стражи)

Твое имя удачно выбрано, чтобы сделать своего носителя несчастным.

Пенфей

Ступай! Заключите его в конюшню у яслей, чтобы он видел кругом себя мрак ночи; там пляши себе. (Показывая на хор, который [510] с живейшим участием следил за происходившим и теперь отчасти взмаливается к нему, отчасти окружает Диониса, припадая к его стопам и стараясь уловить его руку или кайму его плаща.) А их, которых ты привел сюда как помощниц в твоих гнусностях, — их я или продам, или, отучив их руки от этой шумной игры на тимпане, приставлю к кроснам как своих рабынь.

Дионис

(К страже.) Пойдем. (К хору, с нежностью.) Не бойтесь: чему не суждено быть, тому не бывать. (К Пенфею, строго.) А тебе за эти обиды воздаст должное тот Дионис, которого ты не признаешь: злоумышляя против меня, ты его самого уводишь в темницу. (Удаляется со стражей через средние ворота во дворец; вслед за ними уходит и Пенфей, после чего двери плотно затворяются. На сцене остается один только хор.)

ВТОРОЙ СТАСИМ

Строфа.

Ахелоева дочь, девственная владычица Дирка! Не ты ли некогда [520] приняла в свои волны Зевсова младенца, когда Зевс-родитель изъял его из бессмертного огня и скрыл в своем бедре, возгласив: «Иди, Дифирамб, иди сюда, в мое мужское чрево: этим именем нарекаю я тебя, Вакх, в пример Фивам»? И ты же, блаженная Дирка, отталкиваешь нас, когда мы хотим водить увенчанные хороводы в твоей [530] стране? За что отвергаешь ты нас? за что чуждаешься ты нас? Еще — клянемся сладкими плодами Дионисовой лозы — еще вспомнишь ты о Бромии!

Антистрофа.

Доказать же свое землеродное происхождение, свое рождение от змея Пенфей — он, имеющий отцом землеродного Эхиона, — он, это дикое [540] чудовище, не смертный муж, а кровожадный гигант, воюющий с богами! Еще недолго — и он велит связать нас, Бромиевых жриц; и уже теперь он держит в своем доме нашего товарища, заключив его в мрачную тюрьму. Видишь ты, Зевсов сын, Дионис, своих пророков в тисках [550] неизбежности? Явись, светлоликий, спустись с Олимпа, потрясая тирсом, и смири гордыню кровожадного мужа.

Эпод.

Где ты, Дионис? На Нисе ли, кормилице зверей, водишь ты тирсоносные хороводы, или на Корикийских вершинах? Или, верней, в лесистых ущельях Олимпа, где некогда Орфей, ударяя в струны, собирал [560] деревья своею игрой, собирал ею и диких зверей? Счастливая Пиерия! да, Дионис чтит тебя, он придет к тебе со своими таинствами, и ты огласишься его хороводами; да, он перейдет через стремительный Аксий, и за ним потянется сонм его вакханок; он перейдет и через Лудий, отца-благодетеля, дарящего счастье смертным, чистые воды которого [570] оплодотворяют эту славную родину коней.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

ПЕРВАЯ СЦЕНА (КОММОС)

Непосредственно после песни хора, принявшей после унылого вступления мало-помалу радостный и торжествующий характер, раздается из внутренней части дворца оглушительный голос Диониса.

Ио! Услышьте мой голос, услышьте его! Ио, вакханки! ио, вакханки!