МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1981 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) - Карен Симонян

Короче, новая молитва кванам понравилась до чрезвычайности, и, главное, она приносила им удачу: целых полтора месяца охота была отличная, пока не произошло чрезвычайное происшествие, о котором читатель узнает несколько позднее.

КАК НУВ ВОССТАНОВИЛ СВОЕ ДОБРОЕ ИМЯ

— Ты не знаешь, колдун, что творится с Нувом? — спросил у Аркаши его заместитель по общим вопросам.

Аркаша пожал плечами. С Нувом действительно происходило что-то непонятное. Он осунулся, стал молчалив и потерял присущую ему жизнерадостность. Бывало, что он целыми часами сидел на берегу реки и смотрел на ее голубые воды. Когда ему задавали наводящие вопросы, он отвечал односложно и сухо.

Ребята терялись в догадках до тех пор, пока Аркаша случайно не заметил, что Нув провожает стройную Лаву, дочь старого Вака, долгим тоскующим взглядом. Здесь уже не надо было быть психологом, чтобы различить симптомы трудноизлечимого заболевания — неразделенной любви.

Но в действительности дело обстояло еще хуже. Я утверждаю это со всей ответственностью, хотя предвижу возражения читателя, что хуже неразделенной любви ничего на свете быть не может.

Оказалось, что в переживаниях Нува виноваты Лан и Поун. Пусть косвенно, но все-таки виноваты.

В своем споре о том, имеют ли они право вмешаться в исторический процесс и даровать первобытному человечеству лук, Лешка и Аркаша упустили из виду одно важное обстоятельство: кваны в лице Нува уже знают об этом великом изобретении.

Я, разумеется, не стану бросать тень на честного Нува и намекать, что молодой кван якобы способен разболтать доверенную ему тайну: я убежден, что он не сделал бы этого под страхом смерти; но, дав в руки квану лук и стрелы, сыновья Солнца и Луны уже не имели морального права забрать их обратно.

Чего стоит искусство, скрываемое от людей? Что толку от того, что он бьет без промаха, если нельзя продемонстрировать кванам свое мастерство? Нув уже не радовался тому, что стал превосходным стрелком из лука. Более того, успехи, которыми он так гордился, принесли ему сплошные неприятности.

Дело в том, что Нув допустил одну оплошность. Кванам еще ни разу не удавалось полакомиться мясом архаров, горных козлов, которые прыгали по неприступным скалам, держась от охотников на расстоянии, вдвое превышающем дальность полета дротика. Поэтому, если кто-либо из них завирался, кваны шутили: «Ну, пошел ловить архаров!» И когда Нув метким выстрелом поразил эту вожделенную цель, юноша был вне себя от радости. Ему бы сказать, что козел случайно свалился со скалы — и все бы этому поверили. Однако Нув был плохим дипломатом: принеся в становище свою добычу, он гордо заявил, что самолично убил архара. Врать честный парень не умел, а оправдаться — не мог, и над беднягой смеялось все племя: даже Тан, лучший охотник среди кванов, считал охоту на архаров бесполезнейшей затратой сил!

Так Нув оказался хвастуном. Насмешки мужчин он переносил болезненно, но страшнее всего было то, что над ним вместе со всеми смеялась и Лава, к которой юного геркулеса влекло с непреодолимой силой. Если раньше дочь Вака благосклонно с ним разговаривала и даже — верный признак симпатии — расчесывала при нем свои прекрасные черные волосы, то теперь она относилась к хвастуну с нескрываемой иронией. Нув ей нравился, но хвастовство у кванов считалось почти таким же непростительным пороком, как трусость.

Обо всем этом, вызванный наконец друзьями на откровенность, рассказал сам Нув. Он недоумевал: почему Лан и Поун продолжают скрывать от племени лук? Разве они не хотят, чтобы кваны стали сильнее?

Вникнув в состояние без вины виноватого друга, Лешка и Аркаша решили прекратить бесплодные теоретические споры.

Аркаша трижды ударил колотушкой по стальной стенке древнелета. Услышав сигнал: «Все на сбор!», кваны бросили свои дела и сбежались на площадь. Сын Солнца был краток.

— Может ли кто-нибудь из охотников убить архара? — воскликнул он. — У кого хватит силы поразить архара дротиком или копьем?

Взглянув на вершину почти отвесной скалы, где резвились горные козлы, кваны заулыбались. Скала была почти отвесной, и даже гибкий леопард не рискнул бы своей шеей ради столь неверной добычи.

— Такой кван еще не родился, — усмехнулся седобородый Тан и, спохватившись, добавил: — Может быть, Лан своим лучом убьет архара?

— Это сделает Нув, сын Оленя, своим языком! — выкрикнул шутник Коук, и все засмеялись.

Нув печально взглянул на своих могущественных друзей и опустил голову.

— Хорошо! — неожиданно согласился сын Солнца. — Пусть это сделает Нув, своим языком или как-нибудь еще.

И, взяв из рук Лешки лук, протянул его побледневшему от волнения юноше.

Кваны продолжали смеяться шутке Коука: странный предмет, который держал Нув, им ни о чем не говорил.

— Если Нув промахнется, он умрет от стыда, — прошептал юноша.

— У Нува сильная рука и верный глаз, — подбодрил его Лешка. — Лан и Поун знают, что Нув не осрамится.

Нув посмотрел на Лаву, которая насмешливо улыбалась, глубоко вздохнул и прицелился. Послышался свист рассекаемого воздуха — и через мгновение, пораженный стрелой в грудь, архар свалился со скалы к ногам онемевших от неожиданности кванов.

Не веря своим глазам, Тан подошел к архару и потрогал стрелу.

— Архар мертв! — торжественно изрек вождь. — И это сделал Нув!

— Своим языком! — гордо напомнил юноша. — Над Нувом все смеялись!

— Теперь все кваны знают, что Нув не хвастун, — возразил вождь.

«И Лава тоже знает?» — глазами спросил Нув у девушки, и она ответила ему взглядом, от которого на бледном лице страдальца вспыхнул счастливый румянец.

— Лук подарили племени Лан и Поун! — воскликнул Нув. — Теперь руки у кванов станут длиннее на много шагов!

— Лан и Поун дадут лук каждому квану? — сдерживая радость, спросил Тан.

— Да, каждому, — волнуясь, подтвердил Аркаша: ведь шла воистину великая, звездная минута! Он кивнул Лешке, и тот принес из тайника, сделанного в расщелине скалы, груду изготовленных ранее луков и стрел.

Прошли бы десятилетия, а может быть, и века, и люди в своем поступательном движении вперед все равно изобрели бы это оружие. Так что будем скромно считать, что наши друзья облагодетельствовали не все человечество, а его небольшую часть — немногочисленное племя.

— Лук, быстро освоенный кванами, сделал охоту менее опасной и куда более продуктивной. Дротики и метательные копья с крючками уходили в прошлое, даже дети не желали ими развлекаться, предпочитая стрелять по воронам и шакалам из маленьких луков. Отныне любой охотник, пусть и не очень сильный, мог поразить животное на несколько десятков шагов.