Невеста из ниоткуда - Андрей Посняков

Хитрая Женька вовсе не зря приветила молодого волхва, услышала уже краем уха – не долго осталось плыть… так, может… Может, что и получится, может, сбежать удастся. Попытаться все ж надо – чего уж зря ждать?

Однако не вышло в эту ночь ничего, не сладилось! У незадачливого Роксана с самого начала все пошло не так – непрошеный конкурент объявился. Тот самый, длиннорукий, носатый, звали его, кажется, Нежила. Тоже еще, имечко – жуть!

Добросовестно притворявшаяся спящей пленница сразу же услыхала злой шепоток:

– Ты че сюда ползешь, Нежилко? Аль не спится?

– А тебе?

– Так ты это… на чужой-то каравай роток не разевай!

– Я на чужой? Да я тя…

Послышалась тихая возня… Кто-то вскрикнул… Потом диалог возобновился уже куда громче:

– Пусти, слышишь, пусти!

– Так отстанешь?

– А что ты сразу драться-то? Как будто не знаешь – перед жертвой мы эту девку – все! Разом испробуем!

– Не разом – а по очереди! Один за другим.

– Како и веляти боги!

Сексуально озабоченные драчуны резко замолкли, услышав донесшийся из шатра недовольный окрик. Мол, кому не спится, сейчас пойдут деревья валить. А потом и сама атаманша вышла, пошла к реке… верно, купаться, ночка-то выдалась душная.

Вот тут-то парни заценили, зашептались мечтательно, видать, удалось кой-кому все прелести хозяйки своей нагой заценить.

– А хороша Криневера-ведьма, что и сказать! Я б с такой повалялся бы.

– И я!

– И я!

Ведьма Криневера! – ахнула в шалаше Женька. Так вот кто это такая! Не атаманша, не разбойница, а… А кругом – волхвы! Чертовы волхвы! Ничего хорошего, увы, ждать нынче не приходилось, да и злую судьбу свою пленница знала уже из недавно подслушанного разговора.

Значит, говорите – в жертву! Ее – в жертву! Ах вы засранцы языческие! А Криневера хитра – добилась-таки своего… того, о чем ее настойчиво попросили два козлика – Довмысл со Стемидом. Что ж, сказать по правде – давно следовало ожидать. Теперь уж точно ожидать нечего – сваливать, бежать со всех ног надо! И – как можно скорей.

И снова плыли почти целый день, причалили лишь к вечеру, правда, не очень поздно – еще вовсю блистало солнышко, еще только-только начало клониться к закату. На берегу в этот раз располагаться не стали, сразу же, оставив ладейку под присмотром пары парней, похватали пожитки да подались в лес по узкой, петляющей средь могучих дубов и кряжей тропинке, теряющейся в буреломах и густой высокой траве.

Впереди шел Роксан – похоже, он был сейчас за проводника, все остальные во главе с грудастой ведьмой послушно шагали сзади.

В чаще темнело быстро, потому и не особенно-то долго шли – встали у ручейка на небольшой поляне, заросшей пахучими смородиновыми кустами и дроком.

– Ну, что? – осматриваясь, Криневера подозвала Роксана. – Долго еще идти?

– Завтра к вечеру и придем, госпожа, – почтительно склонив голову, отозвался молодой волхв. – Сперва – овраг, потом речку неширокую вброд перейти, а там уже и Перунов храм недалече.

– Добро, – покивала ведьма. – А что, Миронег-волхв не заплутает? Сыщет нас?

– Не заплутает, моя госпожа. – Жрец младшего извода поспешно спрятал усмешку. – Он, Миронег-волхв, когда-то храм тот и ставил! Сам частокол вкапывал.

– Ну, добро, – повторила Криневера. – Добро.

Здесь, в глухой и почти непроходимой чаще, жара, в общем, не ощущалась, правда, было влажно да надоедливо зудели комары, от которых бросили в костер охапку мокрой травищи.

– Ей еще и натереться можно, – заметил кто-то из парней. – Тогда ни един комар…

На этот раз Женьку связывали другие – Роксан с длинноруким Нежилою даже не подошли, видно, считали – впустую. Все равно уж скоро… так что чего уж! Тем более у Криневеры-ведьмы сон такой чуткий.

Это было плохо, очень плохо – все расчеты пленницы летели к чертям. Впрочем…

– Роксан… – Уходя в приготовленный шалаш, девушка словно бы ненароком задела локтем ломавшего хворост волхвенка. – Ты мне травы от комаров не принесешь? А то не усну… Мы ж друзья… были.

– Друзья… – Положив наземь хворостину, парень поспешно отвернулся и хмуро бросил: – Ладно уж, принесу. Жди.

Женька улыбнулась, обходя сложенные кружком камни – второе кострище. А потом забралась в шалаш и ждала. Не просто так лежала – готовилась. От юбки избавилась быстро, а вот рубаху стащить не удалось – руки-то связаны. Ладно. Ничего. Задрать как можно выше… до самых подмышек… но чтоб грудь обнажить. Вот так… теперь – ждать терпеливо.

Вскоре все стихло: и голоса, и треск хвороста в ярко горящем костре. Да не горел уже костерок, так, шаял углями… и темно было – хоть глаз выколи!

Над самым ухом княжны пищал комар… вот сел… Н-на!!! Черт… мимо… Где-то невдалеке грустно завыл волк. Замахала, забила крылами какая-то крупная ночная птица – сова? Или филин?

А вот – наконец! – шаги. Крадущиеся, осторожные…

Кто-то забрался в шалаш… шепнул:

– Не спишь?

– Нет, – так же тихо отозвалась пленница. – Траву принес?

– Угу.

– Спинку мне натри…

Роксан поначалу тер честно – травой. Правда, очень недолго… что ж, молодого жреца можно было понять! Оказаться темной ноченькой в шалаше, один на один с нагою красавицей девой… Гладить ее кожу, ощущать ладонями зовущее тепло. Да кто ж такое выдержит-то?

Вот и Роксан не выдержал, схватил Женьку за грудь, перевернул на спину, задышал тяжело, словно загнанный конь… И тут же смущенно ойкнул.

Женька скривила губы в невидимую в темноте ухмылку – ну вот, все так, как и должно было быть. Не выдержал паренек нахлынувшие вдруг страсти, не мог семя в себе удержать. Так со всеми подростками-юношами бывает – гормоны, однако. И вот теперь этого чертова волхвенка от девчонки никакой силой уже не оттащишь! Восхотел! Снова восхотел… и быстро – ну, тут уж пленница постаралась. Зацеловала… совсем…

Потом шепнула:

– Руки мне развяжи… я обнимать тебя хочу… гладить… тело твое крепкое чувствовать.

Что-то холодное укололо запястья… Нож! Молодой жрец ловко разрезал веревки. И тут же застонал, зарычал даже – еще бы, Женька сунула руку ему в штаны… Ненадолго. Вот так… хватит…

– Тише, милый Роксан, умоляю, тише! Шатер рядом – услышат… Я ведь тоже буду стонать… как и ты…

– Я… я тебя…

– Не здесь, не здесь, дурачок! Давай отойдем… к овражку… Ах, нет, там же стражи.

– Я сам нынче страж. Ахх…

Парень выбрался первым, вытащил Женьку за руку, повел, нетерпеливо дыша…

– Ай!

Женька споткнулась и тихонько вскрикнула… прихватив заранее присмотренный камень. Удобный, круглый…

Молодой волхв тащил ее за собой, как бульдозер, не обращая внимания ни на кусты, ни на трещавшие под ногами сучья.

– Эй, эй! Не так быстро. Больно же!

Вот наконец остановились. Роксан сразу же схватил Женьку в объятья – без особой нежности, по-деревенски грубо – вот уже стянул с девы рубаху, бросил в траву. Целовал слюняво, неумело… Женька его немножко приструнила, показала, как… с языком…

– Ты… ты… – жадно шаря руками по всему телу пленницы, прошептал жрец. – Ты и впрямь со мной… рада?

– Еще как! А ну-ка, милый мой, наклонись… ага…

Схватив с земли прихваченный с собой камень, Женька изо всех сил треснула им похотливца по голове. Парень упал молча, без звука…

Неужель убила?! Девчонку всю передернуло. Впрочем, рефлексировать сейчас было некогда – нашарив в траве рубаху, пленница быстро натянула ее на себя и прислушалась. Идти ночью по буреломам, босой и полуголой, было бы невозможно, следовало поискать какой-то другой путь – и Женька давно уже его нашла. Ручей!!! Вон он журчит рядом. Сколько есть форы – часа четыре, пять? А сколько бы ни было.

Наклонившись, княжна пошарила руками, вытащила из ножен волхвенка нож… подумав, отвязала и мешочек с огнивом и трутом – сгодится. Ну, вот теперь – все.

Слава богу, дно ручейка оказалось плотным, песчаным, а воды – по колено, не выше, а часто – и мельче. Идти было легко, и беглянка продвигалась довольно быстро, время от времени останавливаясь чуть-чуть отдышаться, осмотреться вокруг, глянуть на звезды. И подумать, обязательно подумать – ведь ручей – это та же дорога, а погоня будет обязательно! Если уже не идет по пятам…

Потому девчонка и свернула в кусты, пошла почти что на ощупь, прекрасно себе представляя, что уж в глухой чащобе ее нипочем не найдут… по крайней мере – сразу. Да, рубаха почти сразу превратилась в лохмотья, а ноги… про ноги неохота было и говорить… впрочем, беглянка потихоньку привыкала уже.

Когда небо над вершинами высоченных деревьев стало заметно светлеть, Женька, по ее подсчетам, прошла уже километров пять, а то и все восемь, причем – бывалая туристка – беглянка хорошо знала, куда именно идти – к Днепру, куда же еще-то! Только идти осторожно, а для начала – все равно куда. Это потом к Днепру можно – по солнышку: заходящее-то в спину светило, княжна это запомнила, так что теперь заблудиться ничуть не боялась, как и с голодухи помереть – чай, не городская неженка с литературных курсов!