Современный чехословацкий детектив [Антология. 1982 г.] - Эдуард Фикер

Я сел в лодку. Наш мастер по спортивной гребле отважно схватился за шест. Однако действовал он им весьма ловко, толкая лодку наискось против течения, чтоб ее меньше сносило. Мы благополучно добрались до берега, хотя местами самодельный шест погружался так глубоко, что гребцу приходилось чуть ли не ложиться грудью на борт, причем вся верхняя часть его тела оказывалась за пределами нашей утлой посудины.

Выйдя на берег, я взялся за конец шеста, а он, держа другой конец, крепко уперся ногами в дно лодки. Таким манером я отбуксировал его немного против течения, и он пустился в обратное плавание. Окутанный легкой туманной дымкой, он представлялся мне этаким Хароном, перевозчиком душ умерших через реку Стикс в подземное царство.

И опять надо было ждать. Небо, всю ночь затянутое, теперь светлело, дождь совсем перестал, зато сгустился туман над рекой. Я прошел вдоль берега вниз по течению, напрягая слух. Меня била мелкая дрожь — от холода и беспокойства. Казалось, от одежды поднимается пар. Лицо неприятно свербило. Комары, видно, разукрасили меня на славу. Закурить я не мог: взял с собой сигареты в обычной бумажной пачке, и она, конечно, совсем размокла; с огорчением я выкинул ее.

Наконец до моего слуха долетели всплески. Наш Харон в белой, почти непроглядной каше тумана безошибочно и гордо переправил вверенные ему души, одна из которых была черной.

— Мне велено остаться на этом берегу, — сказал он.

— Конечно! — отозвался я. — Вы пойдете с нами, потом вернетесь на тот берег по мосткам.

Оба конвоира помогли связанному «Геку» выбраться из лодки; вытащив ее на берег, мы не мешкая двинулись вверх по течению.

Речная пойма тонула в тумане. Видимость была не более чем на десять шагов. Туман, конечно, не мог долго держаться у самой земли, но пока он лежал даже на асфальтированной дороге, проходившей километрах в двух от реки, и это, несомненно, задерживало нашу машину.

«Гек» то и дело спотыкался, мы его подгоняли. Он запротестовал было, но вместо ответа услышал лишь более строгий окрик. Мы не могли считаться ни с его усталостью, ни со своей собственной. Когда мы достигли пляжа, туман начал редеть, подниматься. Обойдя пляж и автостоянку, мы выбрались на грунтовую дорогу. Раннее утро было тихим, все вокруг застыло, словно скованное не сном, а смертью. Только неприютные воды реки медленно ползли вперед. Туман незаметно испарялся, вокруг светлело.

Я радовался, что мы продвигаемся уже быстрее, — нас ждала приятная встреча. Едва вышли на грунтовку, увидели машину: она скакала по ухабам навстречу нам, буксуя, разбрызгивая грязь и воду из луж.

Машина была другая — водитель тот же. Еще издали он дал два коротких сигнала и, остановившись перед нами, выскочил из машины, крикнул поспешно:

— Докладываю! Скорее всего, жив будет. Главная опасность — много крови потерял. Почти вся она у меня в той машине, потому я и взял другую. Говорили что-то насчет переливания крови. Рана не столько глубокая, сколько длинная. Более точных сведений я не мог ждать.

— Достаточно и этого. Спасибо!

Оба конвоира поспешно сели в машину, поместив между собой «Гека». Наконец-то негодяй был более или менее укрыт от любопытства людей, которые могли оказаться здесь даже в столь ранний час. Состояние Лоубала его явно не интересовало. По моему знаку Харон, несший портфель шпиона, передал его водителю, которого я проинструктировал обо всем, что еще надлежало ему сделать;

— А с паспортами сюда пошлете другого шофера, — прибавил я. — Вы работали целую ночь.

— Да, но под крышей! — возразил водитель.

— Вам положено отвечать: «есть»!

— Есть, — буркнул тот.

— Ваш сменщик пускай остановится за железной дорогой. Там его будут ждать двое. Одному из них он отдаст обработанные паспорта и этот портфель со всем содержимым, перечень которого предварительно сделают в Управлении. Второму водитель сообщит, куда подъедут машины за остальными участниками операции. Тот в свою очередь доложит поручику Трепинскому, который даст дальнейшие распоряжения. Поезжайте! А вы — я обернулся к Харону, — найдите поручика Трепинского и попросите выслать на дорогу этих двоих. Я буду ждать у мертвого рукава реки. Ступайте!

— Есть! — откликнулся любитель гребного спорта и, четко повернувшись кругом, зашагал к мосткам.

Развернуть машину на узкой грунтовке было невозможно, и шофер повел ее задним ходом до асфальтированной дороги. Если ночью он вез раненого Лоубала осторожно, словно китайский фарфор, то теперь жал вовсю, бешено выворачивая рулевое колесо, когда машина буксовала, и вскоре исчез из глаз. Я не мог видеть, как он миновал переезд, но уверен — он перескочил через него, как лошадь через барьер. Я остался один, и меня объяла глубокая тишина. Посмотрел на небо. Облака светлели, их края уже позолотились и приобрели четкие очертания. Ура! Выйдет солнце, и я просохну. Этого уже достаточно. Я провел рукой по своему пиджаку модели «шпион» — ткань была еще влажной. Невольно почесал лоб. Свербило невыносимо.

Легкая молочная дымка держалась уже только у самой земли, словно огромная прозрачная вуаль.

Как можно быстрее я двинулся к «ставке». Вытащил из нагрудного кармана кусок шоколада в серебряной бумажке. На одной плитке шоколада человек может продержаться целый день. Шел я приблизительно в западном направлении, так что солнце должно было встать у меня за спиной. Но оно не показывалось.

Прогромыхал длиннейший товарный состав. На открытых платформах везли зеленые трактора. Поезжайте спокойно! — думал я. Мы уж вас в обиду не дадим… И почувствовал некоторую гордость — даже за свою комариную пытку.

Я уже подходил к «ставке», где мне предстояло провести еще немало времени среди мокрых кустов и травы. К собственному удивлению, я чувствовал себя бодрым. Только бы продержаться! На вилле профессора Коларжа мне понадобятся все душевные силы.

Я уже собирался раздвинуть кусты, скрывавшие мое убежище, как вдруг вижу: кусты-то раздвигаются сами собой, причем снизу и изнутри!

Понять не могу, с чего это я вообразил, будто там лев.

Но тут из кустов высунулась голова человека, несомненно стоящего на четвереньках, и у меня отлегло от сердца: разве львы носят очки?

— Это я, — успокоила меня голова, а тут и рука показалась, быстрым жестом приглашая меня. Я нырнул в кусты.

— Что вы тут делаете?! — сердито набросился я на Карличека.

— Тс-с! — тихо, но возбужденно отозвался он, — Жду вас. Вы же должны были сидеть здесь! Ну ничего, важно, что мы нашли друг друга. Еще ничего не упущено.

Он был мокрый и грязный — видимо, довольно долго пребывал в засаде.

— А вы почему здесь, а не там, где должны быть?

Карличек весело поморгал.

— А чего мне там торчать, — ответил он. — Семья без меня скучает… Ждать «Гека» нет нужды: кто знает, где его черти носят. Стяните патрули ближе к вилле, и вы его схватите — уж виллу-то он миновать не может, явись он хоть через две недели. Я выудил пароль у старого козла…

— Пароль я знаю, — все еще негодуя, перебил я его. — «Гек» схвачен. Поди уже к Праге подъезжает.

— И он выдал вам пароль?

— Конечно. Без всякого принуждения. Ему пришлось согласиться, что нам известно больше, чем ему.

— Что ж, поздравляю, — разочарованно протянул Карличек.

— Вам это неприятно? Что поделаешь. Ничего, заслуг у вас и так хватает. Я начинаю понимать, почему надпоручик Скала злится, когда вы откалываете разные штучки по собственной инициативе. Этого вы не должны были делать, могут возникнуть осложнения.

Карличек расстроился.

— Но это два таких важных словечка, что я подумал…

— Ладно. Говорю вам, пароль мне известен: «Привет от Адели».

— От кого?! — Карличек так и подскочил. — Так мерзавец подсунул вам какую-то Адель?! С ума сойти! Только произнесите «Адель» — и псина вам горло перегрызет!

— Почему?

— А потому, что ваш пароль неверен! Настоящий-то звучит так; «Привет от Габриеля!»

18

Нетрудно было решите, который пароль правильный, «Гек» мог обмануть меня. Коларжу обманывать не было смысла. Карличек явился к нему без всякого пароля, объявив просто, что должен встретиться у него с агентом ГК 12/37. «Гек» и я стояли друг перед другом врагами. Карличек в роли Майера и профессор Коларж ждали агента как союзники, в общем напряжении. Оба не знали агента в лицо. Он воплощался для них в пароле, который передал профессору, по-видимому, резидент. И оба полагались на этот пароль, поскольку Майер был в опасности, а вместе с ним в критическое положение попадал и Коларж.

— Волк, даже пойманный, все норовит укусить, — пробормотал Карличек и расчихался, хотя на нем был дождевик. На ветке куста висела его шляпа. Стало быть, он снарядился для экспедиции весьма предусмотрительно. Без шляпы с полями дождь заливал бы ему очки.