Стальные стрелы - Сергей Зверев

– А куда это вы собрались, а, ребята? – спросил он, останавливаясь перед Алексеем. Арби широко расставил ноги и упер руки в бока. Его автомат висел за спиной.

– Нам пора… ты уж извини, что не забежал проститься, – улыбнулся Чижов и сжал правую руку в кулак. Не для того чтобы ударить, нет. Алексей знал, что когда он нервничает, то его руки начинают слегка трястись. В любой экстремальной и опасной ситуации он действовал напористо, дерзко и смело, но вот с руками ничего поделать не мог. Они подрагивали все равно. Это началось примерно год назад, и врач выписала какие-то успокоительные лекарства, которые, конечно же, не помогали. Кто-то посоветовал обратиться к другому медику, но Алексей знал, что ему надо менять работу, а не врача.

Он разжал руку и плотно обхватил ею оружейный ремень.

Арби окинул его внимательным взглядом, усмехнулся своей страшной и безжизненной улыбкой, но ничего не ответил.

– Рамазан, так дела не делаются, – повернулся он к своему бывшему сослуживцу по армии.

Чеченец равнодушно молчал. На Арби он не смотрел. Он уже принял решение защищать этого человека и вертолет до последнего. Если все пройдет удачно, то на проблемы с Балаевым ему наплевать. Да и кто такой для него Балаев, когда сейчас может благополучно решиться вопрос с его отцом? Балаев ему будет делать операцию? Нет, конечно… Рамазану достаточно будет забежать к своему дяде и объяснить ситуацию, и уже через час по его первому сигналу подымутся около двухсот вооруженных людей… вся нижняя часть села, что возле речки, носит одну фамилию… так что это не проблема. В Нальчике есть все, и больница и врачи, а его отцу сейчас надо именно это, а не заклинания пожилого муллы… и Алексей сделает все возможное, в этом Рамазан нисколько не сомневался.

…Арби говорил на русском:

– Я оставил тебе этих неверных, чтобы ты за ними присмотрел… я знал, раз они у тебя, то никуда не денутся… а сейчас мне говорят, что ты хочешь отправить их вертолетом?

С каждым выговоренным словом голос Арби становился все ниже и ниже и в конце фразы даже сорвался в хрип. От ненависти Арби не мог говорить. Он посмотрел бешеными глазами на Рамазана и напряженно откашлялся, не сводя с него взгляда. Затем с громким звуком собрал во рту слюну, как это делают люди, никогда не знавшие носового платка, и сплюнул себе под ноги. Он вздохнул, провел рукой по волосам и выдохнул, постепенно успокаиваясь. Потом снова улыбнулся, сказал зло:

– Русские никуда не полетят. – Он сделал паузу. – Их хочет увидеть Балаев, и он увидит их. Мертвых или живых, ему все равно.

– Ты мне предлагаешь нарушить обычай? – тоже на русском ответил Султабеков. И после паузы он проговорил с презрением:

– Ты? Мне?

Он задохнулся, лицо его побелело, глаза расширились, он схватился за автомат, но удержался:

– Уходи отсюда, пока я тебя не убил.

Арби долго молчал, с интересом разглядывая Рамазана, затем повернулся, оценивая обстановку. У него в машине сидело еще двое человек, те самые, которые следили за домом Рамазана. Маловато… помощь, конечно, подойдет, но вот когда и сколько… допустить, чтобы вертолет забрал русский спецназ, нельзя ни в коем случае. Если это случится, то тогда Арби лучше улететь вместе с ними… Балаев ему этого не простит.

(Хотя ничего необычного в этой ситуации не было. Между воющими сторонами всегда будут заключаться перемирия, если только они взаимовыгодны. Не всегда требовалось докладывать в Москву о том, что какой-нибудь небольшой отряд чеченских сепаратистов просит временного прекращения огня. Да хотя бы на праздник по окончании уразы. Мусульмане справляют свои обряды, а войска, пользуясь тем, что дороги в районе будут свободны целую неделю, спокойно подвозят к себе боеприпасы и пополнение. Как это банально ни звучит, жизнь на войне диктует свои законы).

Арби понял, что не сможет начать сейчас бой. У него было слишком мало людей. Одни эти русские чего стоят… по их глазам видно, что они готовы биться до последнего. Он поправил автомат на плече, посмотрел еще раз на своих двух врагов и решил, что за русского заплатит чеченец. Балаев поймет ситуацию, и не будет наказывать его. А с Рамазаном, этим упертым дураком, он еще разберется.

С непонятно какой стороны, еле слышно, не позволяя определить, откуда именно идет звук, заполняя собой все небо, застланное прозрачным слоем перистых облаков, послышался равномерный рокот работающего вертолетного двигателя.

Алексей очнулся, вытащил из кармана заранее приготовленную дымовую шашку, повернулся спиной к ветерку и щелкнул зажигалкой.

Арби проследил, как Чижов бросил «дымовуху», чтобы показать летчикам направление ветра, нехорошо улыбнулся и пошел к своей машине.

Андрей Орлов, отчаянный тридцатилетний пилот (этим же летом он погибнет под Ботлихом, посадив свою машину слишком близко от позиций боевиков, и по нему выстрелят из гранатомета), узнал стоявшую рядом с дымившей шашкой фигуру. Вот Алексей поднял голову, махнул рукой и лег в траву, выставив перед собой винтовку. Люди в форме и с оружием, которые стояли рядом с ним, быстро разбежались от дымовой шашки в стороны, прикрывая посадку вертолета. С высоты Орлов увидел, как «девятка» медленно поехала к селу, переваливаясь из стороны в сторону в сухой неровной колее. Он посмотрел еще дальше и заметил, как от крайних домов в поле въехали еще две машины и двинулись по направлению к Чижову.

«Сесть я успею, – сразу же схватил обстановку пилот. – Только надо прикрыть посадку огнем. Да, я развернусь к ним (машинам) левым боком, ветер позволяет… если что, при взлете пулемет накроет их, когда я буду набирать высоту». (Два пулемета 7,62 крепятся в салоне «Ми-8», один с левого борта возле кабины пилота, другой – с правого возле хвоста.)

Андрей «прицелился», еще раз глянул на густой дым и быстро повел машину вниз. Когда «вертушка» коснулась колесами вздыбленной от ветра травы, бортмеханик, сидевший за пулеметом, повернул турель и навел ствол на машины, которые приближались к вертолету.

Алексей оглянулся и бросился к открытой бортовой двери.

– Саня! (он узнал механика сразу, еще бы, сколько раз мотались вместе по Кавказу) – заорал он, надвигая кепку на самые брови, чтобы она не слетела от ужасающего напора воздуха. – Не стреляй!! – показал он рукой. – Это наши!!!

Саня выругался (Чижов не услышал его, винт грохотал прямо над головой, и собровец невольно втягивал голову в плечи), отодвинулся от пулемета и выбросил из двери легкую лестницу.

– Давай быстрее!!! – так же проорал он в лицо Алексею и сделал нетерпеливое движение рукой.

Машины подъехали ближе, из них выскочили люди и осторожно выгрузили двух человек на самодельных носилках. Собровцы быстро занесли носилки в салон и забрались туда сами. Алексей обернулся и встретился глазами с Рамазаном.

Он шагнул к нему, протягивая руку для прощания, и увидел, что рядом с ним стоит еще один человек, уже в возрасте, а напор воздуха рвет на нем седые волосы и развевает пиджак так, что тот трещит на ветру.

Человек наклонился к самому уху Алексея и крикнул ему:

– А ты останешься здесь!!! Пока мой брат не вернется!!! – и он повелительно махнул рукой назад, на машины. – Так надо!!! – щурясь от сильного ветра, добавил он. Алексей невольно взглянул на Рамазана. Тот угрюмо отвернулся. Алексей все понял и шагнул к бортмеханику, который держался за рукоятку пулемета и мрачно смотрел на чеченцев:

– Давайте, Саня! Двигайте! Я остаюсь! Так надо! Боре скажешь, чтобы присмотрел там! Давайте! – крикнул он еще раз, махнул рукой и отступил от двери.

Саня сумасшедшими глазами посмотрел на Чижова, но тот уже пригнулся и, удерживая кепку на голове отбежал от вертолета.

Возле иллюминатора, который расположен над коротким крылом «Ми-8», появилась небольшая дырочка. В грохоте и свисте вращающегося винта ничего не было слышно, но зато бортмеханик, хорошо знавший все оттенки звука, который издавал его вертолет, даже не услышал, а скорее ощутил звонкий удар по корпусу. Как будто кто-то с размаху ударил чуть повыше крыла молотком. Он повернул голову и увидел, как Боря, сидевший возле борта на лавочке и смотревший в иллюминатор на Алексея, взмахнул руками и едва не упал. Боря сделал движение, как будто смахнул попавший на его колени кусок торта, и Саня увидел упавшую на металлический дрожащий пол пулю.

«Вот возни на базе будет, надо будет дырку заделывать», – машинально отметило сознание борттехника, и только через секунду он сообразил, что по его «вертушке» открыли огонь.

– Поднимайся, Андрюха! – заорал он в затылок командиру, толкнул того в плечо, а когда пилот оглянулся, то Саня, сжав кисть в кулак и выставив вверх большой палец, показал на взлет. Хоть пуля пробила дюралевый борт уже на излете, так рисковать было нельзя.

Алексей невольно присел на одно колено и нагнул голову, когда пилот увеличил обороты винта. Все чеченцы давно уже спрятались за машинами, спасаясь от сбивающего с ног ветра. Чижов, сильно щурясь, смотрел на поднимавшуюся «вертушку». Солнце блеснуло на толстом стекле иллюминаторов и ярким всполохом мелькнуло на защитной раскраске борта. Андрей не стал делать прощальный круг, резко набрал высоту и развернулся на запад.