История военных судов России - Николай Петухов

Это положение преследовало цель поддержания единства судебной практики всеми судами, расположенными на территории республик. Тем более, что руководство судебной практикой военных трибуналов при помощи кассационных определений и толкования соответствующего законодательства союзных республик принадлежало верховным судам союзных республик.

Военная коллегия Верховного Суда СССР была вправе возбуждать ходатайство перед Председателем Верховного Суда СССР об опротестовании решений верховных судов союзных республик по приговорам военных трибуналов, если, по мнению Военной коллегии, эти решения «не соответствуют направлению карательной политики, необходимой для поддержания дисциплины в Красной Армии».[166]

В отношении дел, рассматриваемых военными трибуналами, действовали те же правила о применении уголовных и уголовно-процессуальных кодексов.

Основными законодательными актами, определяющими организационно-правовые основы деятельности военных судов в последующие годы, были сменяющие друг друга Положения о военных трибуналах 1926, 1958 и 1980 гг.

Последнее положение действовало в части не противоречащей законодательству Российской Федерации, вплоть до принятия Федерального Конституционного Закона «О военных судах Российской Федерации» от 23 июня 1999 г. В действующие Положения о военных трибуналах периодически вносились те или иные изменения; в большинстве случаев это касалось компетенции военных трибуналов.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 20 августа 1926 г. было принято «Положение о военных трибуналах и военной прокуратуре».

В соответствии с его ст.2 общее руководство деятельностью военных трибуналов принадлежало Верховному Суду Союза ССР, а непосредственное руководство деятельностью военных трибуналов и управление ими осуществляла Военная коллегия Верховного Суда.[167]

По Положению 1926 г. система военных трибуналов оставалась прежней: военный трибунал округа (фронта, отдельной армии); армии, корпуса и дивизии.

Порядок организации новых и ликвидации действующих военных трибуналов, назначения судей военных трибуналов и их увольнения также остался прежним. Изменился лишь порядок согласования с военным ведомством – вместо Реввоенсовета СССР стал действовать Народный комиссариат по военным и морским делам, с которым и согласовывала Военная коллегия названные вопросы.

Военные трибуналы получали все виды довольствия от военного ведомства. Весь личный состав военных трибуналов, за исключением вольнонаемных (гражданских лиц) состоял на действительной военной службе «со всеми вытекающими отсюда последствиями» (ст.7 Положения).

При производстве дел военные трибуналы руководствовались законодательством СССР и союзной республики (в том числе уголовными и уголовно-процессуальными кодексами), на территории которой совершено рассматриваемое преступление.

Военные трибуналы всех наименований состояли: из председателя, его заместителя и членов, число которых определялось Военной коллегией по согласованию с народным Комиссариатом по военным и морским делам.

Военные трибуналы рассматривали дела в составе председателя или его заместителя и двух членов (ст.4 Положения).

На основе специального Положения СНК СССР разрешалась замена постоянных членов временными членами. «Положение о временных членах военных трибуналов» было принято Постановлением СНК СССР 9 ноября 1926 г., как дополнение к действующему Положению о военных трибуналах.

Новым являлось и то, что кассационной инстанцией для всех военных трибуналов стала Военная коллегия Верховного Суда СССР (ст.29 Положения), а не Верховные суды союзных республик, как это было ранее.

Председателю Военной коллегии было предоставлено право истребования дел из всех военных трибуналов для рассмотрения их в порядке надзора и право приостановления исполнения приговора по этим делам.

Существенно изменялась компетенция военных трибуналов.

Согласно ст.8 Положения военным трибуналам были подсудны дела:

– о воинских преступлениях;

– о некоторых государственных, должностных и имущественных преступлениях (перечень этих преступлений был дан с указанием статей Уголовного кодекса), «если при том они были совершены военнослужащими и угрожали крепости и мощи Красной Армии или воинской дисциплине»;

– об иных преступлениях, угрожавших крепости и мощи РККА, по решению ВЦИК СССР или ЦИК союзной республики;

– обо всех преступлениях, совершенных кем бы то ни было в местностях, где в силу исключительных обстоятельств не функционируют общие суды.

При наличии в деле обвинения по нескольким преступлениям, связанным между собой единством действия или намерения или в отношении нескольких исполнителей, из которых одно преступление, один обвиняемый или несколько подсудны военному трибуналу, а другие – общим судам, и в случае невозможности его разделения, оно также рассматривалось военным трибуналом.

Такое вполне оправданное положение вещей существовало на основании законодательства СССР и РСФСР, вплоть до принятия ныне действующего УПК РФ, о чем будет подробнее сказано далее.[168]

Подсудность дел военным трибуналам различных звеньев устанавливалась, как и ранее, в зависимости от должностного положения обвиняемых.

Так, военному трибуналу дивизии были подсудны дела о преступлениях, совершенных военнослужащими до командира неотдельного батальона и равных ему по положению лиц; военному трибуналу корпуса подсудны дела о преступлениях, совершенных военнослужащими, занимающими должности до командира полка включительно и равных ему по положению лиц; а военному трибуналу округа (фронта, отдельной армии, флота) подсудны дела о всех других военнослужащих, за исключением лиц, персонально подсудных Военной коллегии Верховного Суда ССР.

Подробный список этих лиц был назван в ст. 56 Наказа Верховному Суду СССР.[169]

Таковы основные начала, правила, установленные Положением о военных трибуналах 1926 г.

Следует отметить, что анализируемое Положение 1926 г. по сравнению с нормативами, действовавшими в период гражданской войны, значительно сузило юрисдикцию военных трибуналов. Это подтверждается тем, что большинство дел о совершении общеуголовных преступлений военнослужащими подлежали рассмотрению не в военных трибуналах, а в общих судах страны.

Дела гражданских лиц могли быть рассмотрены в военном трибунале лишь о преступлениях, совершенных в местностях, где не действуют общие суды, а также о лицах, совершивших преступления в соучастии с военнослужащими, если дело о них нельзя выделить в отдельное производство.

В целом закрепленная в анализируемом Положении подсудность уголовных дел военным трибуналам была установлена в законодательном порядке в нормальных, естественных границах, исходя из специфики деятельности этих судебных учреждений в условиях мирного времени.

В Положении 1926 г. указаны некоторые объективно обусловленные особенности деятельности военных трибуналов в особый период.

Приговоры военных трибуналов, действующих в местностях, объявленных на военном положении в театре военных действий (ст.16 и 17 Положения о чрезвычайных мерах охраны революционного порядка)[170] кассационному обжалованию не подлежали и могли быть отменены или изменены лишь в порядке надзора (ст.30).

Право приостановки исполнения в этих условиях приговоров, по которым обвиняемые были осуждены к расстрелу, принадлежало также Реввоенсоветам фронта, флота или армии, о чем они не позднее 24 часов сообщали лицам, имеющим право опротестования приговора в порядке надзора: Председателю и прокурору Верховного Суда СССР, председателю Военной коллегии и старшему помощнику прокурора Верховного Суда СССР по Военной коллегии.

В связи с изменениями социально-политической обстановки в государстве в конце 20-х – начале 30-х гг. началось постепенное расширение подсудности дел военным трибуналам в мирное время [171] и другие организационно-правовые мероприятия.

Происходило это в сложную историческую эпоху культа личности Сталина, когда общественное мнение в стране формировались идеологическими установками об усилении классовой борьбы, требовавшими решительной, жесткой борьбы с противниками социалистического строя. В ту пору деятельность всей государственной машины, в том числе и правоохранительных органов, была направлена на борьбу с контрреволюционными деяниями и военно-судебная система не могла находиться от них в стороне.[172]

Так, например, Военной коллегией были рассмотрены: в 1936 году – уголовное дело «троцкистско-зиновьевского террористического центра»; в марте 1938 г. – дело «антисоветского правотроцкисткого» блока по обвинению Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова, Г.Г. Ягоды и др.