Полоса препятствий - Наталья Берзина

Сразу после смерти Морозова Глеб позвонил Никите. Сообщил ему о результатах и рассказал в подробностях, как происходил последний акт драмы. О том, что Никита едва выжил, он уже знал от лечащего врача и не мог простить себе, что не успел предупредить его об опасности. В тот момент, когда Глеб позвонил, Никита уже лежал в палате, а вокруг него хлопотали врачи.

– Значит, говоришь, сердце у Славика не выдержало? – спросил Никита.

– Да, пакостить всегда легче, чем отвечать за содеянное.

– Одно в этом деле плохо: Ирина осталась одна. А поддержать ее, насколько мне известно, некому.

– С другой стороны, она сильная женщина. Думаю, справится. Понимаешь, Никита, для нее это наименьшее зло. Если основываться на психологическом портрете Ирины, составленном моей женой, то такая женщина даже подлеца не оставила бы в беде. А так – нет его, и руки у Ирины развязаны. Похоронила и забыла, все лучше, чем передачи носить.

– А ты циник, Глеб. Я даже не предполагал, что ты можешь так думать. Все же боюсь, что для женщины в одночасье потерять и мужа и сына – это слишком большой удар. Сам ведь понимаешь, что Владимир не вернется в страну после того, что случилось.

– Да, скорее всего. Спрячется в Европе и носа не покажет. Но ты понимаешь, что Интерпол его разыскивать не станет?

– Это понятно. Так что будет с Ириной?

– Алена с ней поработает, поможет, а там, глядишь, и образуется. На мой взгляд, для нее – не велика потеря. Вор, бабник, преступник – зачем он ей? А так, с глаз долой – из сердца вон.

Никита последние дни в санатории буквально изнывал от тоски. После разговора с Глебом он окончательно успокоился. Хотя нужно признать, немного сожалел, что лично не разобрался с бывшим школьным другом. Теперь ему невыносимо хотелось поскорее вернуться в город, встретиться с Юлией и серьезно поговорить с ней. Он звонил Юлии каждый день, но старался избегать в разговорах столь важной темы, как чувства. Так, болтали ни о чем. После сердечного приступа врач, Максим Максимович, почти не спускал глаз с Никиты, строго контролировал его состояние и прилагал все усилия, чтобы поскорее поставить своего пациента на ноги. Никита и сам стремился к скорейшему выздоровлению. Выполняя назначения, он поставил перед собой вполне определенную цель – к Юлии должен приехать если не абсолютно здоровый, то, по крайней мере, достаточно крепкий человек, на которого одинокая женщина вполне могла бы положиться. Он был уверен, что для того, чтобы у него с Юлией все получилось, чтобы она согласилась выйти за него замуж, важны не только его положение и достаток, но и физическое здоровье.

Никита не забывал о Юлии ни на секунду. От переполнявших его чувств даже начал писать стихи, неумелые, неуклюжие, они тем не менее давали Никите возможность хоть как-то выразить то, что бушевало в душе. Он никому не показывал того, что получалось, хотя и чувствовал, что привлекает всеобщее внимание, когда, сидя на пляже, задумчиво черкает что-то в тетрадке. Как-то раз рядом с ним присела на скамью пожилая женщина в легком летнем костюме.

– Добрый день! Я вам не помешаю? – спросила она, поглядывая на Никиту поверх больших темных очков.

– Нет, что вы, пожалуйста! – откликнулся он, закрывая тетрадь.

– Вы писатель? – задала она, очевидно, волнующий ее вопрос.

– Нет, так, скорее короткие заметки для себя.

– А я поэтесса.

– Вы издавались? У вас есть книги? – из вежливости поинтересовался Никита.

– Да, – просто ответила женщина. – У меня издано семь сборников стихов. Все они вышли в последние годы. Вообще, по образованию я театральный критик. А стихи начала писать после смерти мужа. Овдовев, я как бы оказалась в вакууме. Дети давно разлетелись. Представляете, одна, в пустой квартире, в центре огромного города. Прежних подруг засосал быт, внуки, я осталась совершенно одна. Переезжать к детям не захотела. Скажите, зачем им капризная старуха? Что, у них своих забот мало? Так я начала писать стихи. Дело в том, что я очень люблю своего мужа. И, невзирая на то что его уже давно нет со мной, я продолжаю жить той любовью, что питала нас все годы совместной жизни. Сорок пять лет мы прожили вместе, душа в душу, и, когда его не стало, я испытала небывалое потрясение. Почти год я не хотела никого видеть. Приходила в парк, смотрела, как струится река и сами собой рождались стихи. Когда уже стало совсем невыносимо от горечи потери, от переполнявших меня чувств, я начала записывать то, что получалось. Незаметно собралось несколько тетрадок. Когда сын приехал меня навестить, он наткнулся на них, похвалил и пообещал попробовать напечатать. Так и началось. За семь лет я издала семь сборников.

– Интересно! То есть вы хотите сказать, что сильное потрясение подтолкнуло вас к творчеству?

– Да, разумеется! Иначе ведь не бывает! Творить начинает только страдающая душа. Ведь душа либо спит, либо ее нет! Вот вы совсем недавно были счастливы, рядом с вами была удивительная, пленительной красоты женщина, затем вы внезапно расстались и ваша растревоженная, страдающая душа потребовала выхода. Вам пришла в голову замечательная идея, вы начали писать, все верно, иначе и не могло быть.

– Как вы узнали, что я перенес потерю близкого человека? – невольно улыбнулся Никита.

– О, это же не секрет! Я видела вас с ней. Вы выглядели счастливой семейной парой. Когда она уехала, вы мигом сникли, потерялись. Я и сделала вывод, что эта чудесная женщина не была вашей женой. Вы, скорее всего, вообще не женаты. Думаю, у вас были женщины в жизни, но настоящей, всепоглощающей любви вы еще не испытывали ни разу. Наконец она настигла вас, именно здесь, в санатории, хотя к курортным романам у вас, да, по-видимому, и у любого другого мужчины, отношение несколько предвзятое. Вы, мужчины, даже не догадываетесь, как способна полюбить женщина! С первого взгляда! Не раздумывая! Сильно и страстно – на всю жизнь. И совсем не важно, как в дальнейшем сложится судьба, останется ли она с этим человеком или же не встретится больше никогда, она будет помнить о нем. Бережно хранить любовь в сердце и… мечтать. Вам это может показаться смешным, но женщина любит больше всего тот образ, который создает ее воображение. Своим мысленным взором она видит то, что скрыто от посторонних глаз, то, что способна разглядеть в мужчине только она одна. Самое ценное, самое важное и дорогое только для нее одной.

– Вы хотите сказать, что мужчина совершенно ничего не чувствует? – возмутился Никита.

– Нет, напротив, чувствует, но только иначе, более приземленно, что ли. Его мотивы более прямолинейны и просты. Я не отнимаю у мужчин право на любовь, отнюдь. Только воспринимают они женщину в основном потребительски, упрощенно. Порою не задумываясь о том, что ощущает она. Для мужчины душа понятие, мягко говоря, отвлеченное. Я была счастлива с мужем и в то же время понимала, что видит он во мне в первую очередь женщину – мать, жену, но не нежную, тонкую, легкоранимую душу.

– Уж не хотите ли вы сказать, что мужчина никогда не поймет женщину?

– Подумайте, а вы сами действительно хотите знать, чего хочет женщина? Только хорошенько подумайте, прежде чем ответить! Проникнуть в ее чувства, мысли, желания. Вы окунетесь в совершенно иной мир! Где грезы причудливо перемешаны с реальностью, где краски так ярки, что непривычному глазу становится больно. Где одно только слово, зачастую одно и то же, способно вызвать небывалую радость и вселенское горе. Подумайте, разве вы не фыркали возмущенно, просматривая женские романы? Вам казались они смешными и глупыми, но это не так! Читая подобные сказки, женщина как бы переносится в тот мир, для которого она создана самой природой. В мир мечты и света, в чудесный мир, где любовь главное, ведущее чувство. Он непонятен вам. Непривычен и странен, но в том и есть главное отличие между мужчиной и женщиной.

– Вы говорите так, словно мужчина и женщина существа с разных планет! Так не бывает! Мы живем в одном, жестком и суровом мире, где, по большому счету, нет места сантиментам и несбыточным мечтам, – немного раздраженно прервал женщину Никита.

– Возможно, именно по этой причине женщине тесно в этих реальных рамках, она вынуждена искать отдушину в собственных мечтах и даже в иллюзиях. Иначе она просто не сможет жить. Вот скажите, та женщина, по которой вы страдаете, разве она во всем походит на вас? Разве не случалось в вашей жизни такого, что, повстречав даму, которая практична и целеустремленна, вы быстро уставали от нее и расставались без сожаления?

– Так было с моей последней женой. Девочка была практична и по-своему умна, чего у нее не отнять.

– Но вы говорите о ней в прошедшем времени, значит, вы расстались. Вы задумывались над причинами этого? Замолчали! Выходит, только почувствовали, но даже не дали себе возможности подумать. Когда вы встретились здесь с совершенно иной, не похожей на вашу прежнюю жену женщиной, разве вы не поразились ее непосредственностью? Не восхитились ее нежной чувственностью, я говорю не о плотском, а именно о душевном начале?