Нигде - Дмитрий Глухов

— Я думаю, что абсолютное большинство скажет: да нас и так устраивает. Преступности нет, зарплаты нормальные, пиво и девки — вон, на каждом углу. И зачем что-то менять?

— Но разве приятно быть, как вы тут выражаетесь, белкой в колесе?

— Ну, собственно, белка — это отнюдь не худший вариант, — ухмыльнулся Тыца. — Их устраивает.

— Тыца, а ты спрашивал? — с раздражением сказала Лера. Чувствовалось, что этот спор происходит уже далеко не в первый раз.

— Да какая разница, спрашивал или нет. Я слишком хорошо знаю людей. И хоть они в физическом виде, хоть в цифровом — от этого ничего не меняется. Люди есть люди.

— Ну а тебе тогда зачем это все? — Лера заложила крутой вираж, и автопилот занудным мужским голосом начал читать ей мораль.

— А мне неприятно быть белкой в колесе, — хмыкнул Тыца. — И я хочу докопаться до сути. Даже если я осознаю, что мое положение, когда я все пойму, будет хуже, меня это не пугает. Расстраивает, да. Но не заставляет отказаться от своих планов.

— Почему ты считаешь… — Лера уже практически кричала, — что людям все равно? Им просто необходимо объяснять! Свобода — это…

— Свобода — это то, что они готовы отдать за право жить в идеальном мире… — Ухмыльнулся Тыца. — Хотя, как мы выяснили опытным путем, идеальный мир не избавляет человека от моральных страданий.

— Слушай, Тыца, — Макс развернулся на сиденье. — Ведь ты же, получается, все с самого начала знал!

— Знал, — спокойно кивнул Тыца, — и, конечно, мог тебе сказать: «Мила, дорогой, вовсе никакая не Мила, а техническая личность…» И что бы ты мне ответил?

— Что? Какая еще техническая личность?

— Здесь, Макс, как мы уже поняли, не все — люди. Здесь есть разного рода симуляторы людей — служебные программы…

— Как так «программы»… Ты точно уверен, что Мила — просто программа? — Макс почувствовал, как у него по спине побежали мурашки.

— Не очень точно, но почти. Я это сегодня понял. Но это не просто техническая личность. Она, как это лучше сказать, «заточена» под тебя. То есть, вычислена именно та составляющая, что привлекает тебя в женщинах и идеально воплощена в ней. Судя по тому, что ты не собирался уходить без нее — воплощена эта составляющая идеально.

В машине все замолчали. Только было слышно, как с легким гулом уносятся назад автомобили, которые обгоняла Лера.

— Я хотел сначала с тобой попозже сегодня встретиться, а потом… — прервал молчание Тыца. — Потом понял, что ты замыслил. А как тут скажешь… Как объяснишь… Ты не расстраивайся, она не предавала тебя. Она изначально присматривала за тобой…

— Зачем? Зачем кому-то присматривать за обычным полицейским?

— Ты да, в самом деле, полицейский. Но, кажется, не совсем обычный. Ведь кто-то посылает тебе эти письма. Но почему, зачем… — Тыца пожал плечами. — Это, пожалуй, самая большая загадка во всей истории. Если мы разгадаем ее, то и все остальное, считай, будет наполовину разгадано. У тебя, Макс, есть какие-нибудь идеи?

— Совершенно никаких…

Пассажиры машины замолчали. Лера кипятилась, было видно, что она хочет продолжить прерванный спор. Но, наконец, она хмыкнула, проглотила комок обиды и решила, видимо, отложить разборку до более удобного момента:

— Ну что, к полиции?

— Что-то я уже не уверен… — Тыца снова извлек свой планшет и погрузился в изучение карты. — Хотя, конечно, очень хочется получить и второй диск. Попытка — не пытка. Давай, подъедем и позвоним этому Киму. Посмотрим, как будут развиваться события…

Макс немного помолчал и потом решился:

— Слушай, у меня есть идея. Нам надо спасти Ватутина.

— Ну я понял, — заулыбался Тыца. — Синдром неофита. Теперь тебе обязательно надо кого-нибудь спасти. И если сделать это насильно, тоже не беда. Но вообще Ватутина здесь уже нет. Сейчас мы перезагрузились без него.

Глава 14

Катастрофически Земли не хватает мне

Тыца снова выключил планшет и некоторое время сидел молча. Затем, не зная, куда себя деть, снова включил и начал бессмысленно листать страницы. А потом дернул Макса за рукав:

— Ты знаешь, что такое анаконда?

— Знаю, — кивнул тот, — это змея такая. Где-то в Южной Америке водится.

— Правильно, — довольно кивнул Тыца, — но не просто змея, а самая большая в мире. Может достигать в длину до десяти метров и весить до ста пятидесяти килограммов.

— Бр-р-р, — поежилась Лера. — Ты чего это вспомнил?

— Говорят, что у сотрудников Корпуса Мира, работающих в джунглях Амазонки, существует инструкция на случай встречи с анакондой. От нее нельзя бежать: все равно догонит. Необходимо лечь на спину и прижать руки и ноги к телу. Она начнет по тебе ползать. Надо лежать и не шевелиться. Не паниковать. Когда она поймет, что вы не шевелитесь, то она не будет вас душить, а просто начнет глотать. Начинает она всегда со ступней. Тут тоже не надо бояться. Необходимо позволить ей проглотить сначала ступни. Потом лодыжки. Она будет надеваться на тебя, словно чулок. И когда она дойдет до коленей, то надо, очень осторожно, не производя лишних движений, достать нож, аккуратно ввести его сбоку в пасть змеи и резким движением, рванув нож вверх, рассечь ей голову.

— Для этого надо иметь нож, Тыца… — грустно усмехнулся Макс.

— Надеюсь, он у нас скоро будет, — ухмыльнулся Тыца. — Лера, останавливай! Местечко, как мне кажется, вполне симпатичное. Река, опять же…

Макс глянул в окно: они остановились на набережной, и от воды их отделяла только узкая полоска пешеходной дорожки. За чугунными узорами ограды блестели перекатывающиеся волны.

— Тыца считает, что вода ест слишком много ресурсов компьютерной системы, и потому, когда ты находишься возле нее, отследить тебя сложнее, — пояснила Лера.

— Ну примета у меня такая, — улыбнулся Тыца. — Макс, звони своему Киму!

— Но… — Макс хотел что-то сказать, но Тыца его перебил:

— Хе… Не знаешь номера? Набирай. Я уже нашел в справочнике, — и продиктовал телефон Кима.

— Привет! — сказал Макс в трубку.

— Привет! — отозвался Ким.

— Мне там не принесли письмо?

— Да, принесли. Оно у меня. Готов его тебе отдать прямо сейчас, — голос Кима показался Максу немного странным.

— У тебя там все в порядке?

— А у тебя?

— Ну как тебе сказать… Бывало и получше.

— Угу, — протянул Ким, — ну, значит, так и решим. Как ты хочешь забрать этот диск?

— Я где-то через час подъеду в отдел. Спасибо, Ким. Ты настоящий друг.

— Пожалуйста, Макс. На связи.

Лебедев нажал отбой и бросил трубку на торпеду.

— Ну что, все в порядке? — зашевелился на заднем сиденье Тыца.

Макс резко распахнул дверцу машины, вышел и сел на бордюр, спрятав лицо в ладонях. Лера вышла вслед за ним:

— Ну, ты что? — она нежно коснулась его макушки.

— Ничего, — Макс поднялся и, не обращая внимания на Леру, снова сел в машину.

— Лера, — высунулся Тыца, — нам, кажется, пора ехать…

— Что-то случилось? — Лера посмотрела на Макса.

— Да, — кивнул Макс, — там НСБ. Они контролируют Кима и ждут, когда я подъеду.

Лера молча завела двигатель и поехала. Несколько минут все молчали. Наконец Тыца тронул Макса за плечо:

— Как ты это понял?

— Ким намекнул мне. Он сказал: «Как ты хочешь забрать этот диск?» Значит, конверт уже вскрыли. По-другому он никак не мог узнать, что там.

— Ну что же, — Тыца вздохнул, — если они перезагрузят еще раз на шестое июня, то можно будет попробовать. Но, во всяком случае, мы знаем, что было на том диске. Поехали в Берлогу, Лера.

— Тыца, — обернулся Макс, — они не могут нас вычислить по коннектору, с которого я совершал звонок?

— Еще недавно могли, хотя это и было сложно, а сейчас, подозреваю, нет. Происходит странная штука. Есть ощущение, что ты словно бы сдвинул реальность. Ну не знаю, как это сказать… И, понятно, что это нельзя назвать реальностью. Но дело в том, что я раньше, понимая, что все это виртуальность, пытался менять какие-то вещи. Не принципиальные, а так, различные пустяки. Но у меня это не получалось. То есть, например, мне было предельно ясно, как позвонить на выключенный коннектор. Но ни разу у меня это не выходило: есть какие-то программы, которые держат все нас окружающее под контролем. Что они представляют из себя — я понять не могу. Но это, знаешь ли, какое-то подобие частицы, которая запускает все вокруг. Вот Дима говорит, что он нашел в старых книгах такую теорию, что будто бы биологические клетки, ну, в реальном мире, не могли работать сами по себе, и их заставляло действовать некое поле, природу которого наука не могла определить. И даже вычислить само это поле так никто и не смог. Но известно, что ни одна модель клетки, как бы тщательно ни была она создана, так и не действовала.