Обет колдуньи - Гамильтон Лорел Кей

– Подойди с этого края, целитель. Лотор с трудом поднялся, Келейос его больше не видела. – Возьми её здесь покрепче. Рука взяла её за плечо как раз над ожогами. От неё пошло лёгкое тепло, как свет от свечки во тьму. Ларсен начал сдвигать обломки костей. Келейос открыла рот – закричать, и её боль потекла к Лотору.

Келейос осознавала боль, неодолимую тошноту, но это было на расстоянии, приглушено, будто бы с кем-то другим. У Лотора на верхней губе выступил пот. К тому времени, когда рука была выправлена, его кожа стала землисто-жёлтой. Ларсен заставил его хлебнуть восстановительного чая.

Ларсен прижал тампон из трав к ране у неё в боку и воскликнул: – Вот это лечение!

– Наверное, с раной поработал белый целитель, когда я была без сознания. – Нет, Келейос, её лечит твоё тело. – Не может быть. Лотор произнёс откуда-то справа: – Некоторые возможности самоисцеления иногда являются побочным эффектом метки демона. Это тебе на пользу.

– Ты хочешь меня завербовать в ваши, да? – Не глупи. Женщины не могут быть чёрными целителями – таково правило.

– Но я самоисцеляюсь.

– Это временно и не продлится достаточно, чтобы закрыть рану.

Что это с ней творится? Тёмная книга, Лёд – то же ощущение. Келейос собрала все силы и проверила себя, удивляясь неимоверной своей слабости. Было что-то ещё, центр тепла. Почему зло ощущается как добро? Над ней склонился Ларсен: – Надо отдохнуть перед лечением. Келейос закрыла глаза и попыталась отдохнуть, но боль от ожогов и тревожные мысли не дали. Из тьмы раздался тихий ласковый голос: – Келейос Заклинательница, значит, ты выжила. В животе свернулся ком, и по спине холодком прополз страх. Этот голос не спутаешь. Она даже глаз не открыла. Глубоко вдохнула и заставила голос звучать спокойно. Здесь человек, который её ненавидит, а она лежит практически беспомощная. – Едва-едва, Несбит, Первый в Совете. И взглянула. Он стоял рядом, высокий, тощий, астрантийский лорд в каждой своей черте, с волнистыми светлыми кудрями ниже плеч, чисто выбритый, как было модно в это лето при дворе. На чёрном камзоле зелёным и жёлтым были вышиты диковинные звери. На плечи спадал квадратный воротник из белых кружев. Он встал около неё на колени, и её ноги коснулся край его чёрного плаща.

– Я рад, что ты жива, Келейос. Поверь мне. Келейос обнаружила, что злость в ней сильнее страха.

– Тебе поверить? Ты меня дурой считаешь? – Нет, я считаю тебя предавшей Астранту. – Если на то пошло, Первый в Совете, ты должен знать предателя лучше, чем все другие.

У него алая краска бросилась в лицо, а потом он улыбнулся: – Твоя жизнь у меня в руках. – Нет. Одно дело – дать мне погибнуть в набеге, которому ты решил не препятствовать. Другое дело – казнить принцессу. – Она с усилием повернула голову и глянула ему в лицо, подавив стон. С её ожога соскользнула повязка. Он судорожно вздохнул и, как любой астрантиец при виде уродства, отвернулся. – Ты ведь не хочешь войны с Калту и Бритом на самом-то деле? – Не искушай меня, – сказал он, не глядя. За ним появился Грот, его целитель. – Грот, как тебе понравится снова быть кроликом? – спросила она. Тот быстро попятился.

– Она слаба и ничего тебе не сделает, – рявкнул на него Несбит.

Ларсен подошёл и подобрал упавшую салфетку. – Ну вот, измазалась.

Заменив её на чистую, он снова велел Келейос не двигаться. И сказал:

– Я должен вам напомнить. Первый в Совете, что больную нельзя волновать. – Ты тоже захотел в изгнание, целитель? Ларсен выпрямился:

– Если таково благоволение Совета, то в другом месте мне будет безопаснее.

– Ты можешь оказаться вместе с этой в тюрьме на островах. Мне ни к чему, чтобы вы тут с вашими соотечественниками устраивали беспорядки. Успокойся, мне смертники не нужны.

– Но у тебя они уже есть, – спокойно ответила Келейос. – Каждый, кто погиб этой ночью, все, кого взяли в плен и продали в рабство. Через несколько лет кончается твой срок, а голосовать будут аристократы. Если пал один замок, могут пасть и другие. Дай им об этом подумать, и они побоятся доверить тебе пост. Поищут более надёжного пастуха для своих земель. – Это моя забота, а не твоя. – Да нет, моя. – Она хотела на него взглянуть, но это потребовало бы усилий, и она продолжала говорить, глядя в дымное небо. – Ты это сделал моей заботой, когда разрушил этот замок и убил моих учителей и друзей. Ты меня называешь изменницей. Как же это не моя забота? Ты умрёшь, Несбит, за то, что сделал этой ночью.

– Ты мне грозишь? – Он захохотал, задрав голову к небу, как гончая, бегущая по следу. – Я буду по тебе скучать, Келейос, но не угрожай мне. Я все ещё могу приказать тебя убить.

– Я не угрожаю. – Она заставила себя сесть, хоть слезы катились по лицу и губы судорожно ловили воздух, хоть она ненавидела себя за слабость. – Но с сегодняшнего дня ты – покойник. Может быть, не от моей руки, но кто-то это сделает за твои дела. – Ты пророчествуешь?

На минуту она задумалась, борясь с болью и слабостью.

– Да, Несбит, я пророчествую для Первого в Совете Астранты. Я вижу чёрную тень смерти, упавшую на лицо твоё. – Она вскрикнула, когда видение исчезло и вернулась боль. – Нагосид, Несбит. Нагосид! И она свалилась на подстилку. – Что такое нагосид? Это часть пророчества? Подскочил Ларсен, заставляя её лежать тихо. – Я должен попросить тебя удалиться. Ты волнуешь больную.

Голос Лотора звучал ровно, и одна лишь Келейос могла услышать в нем крайнюю усталость.

– Нагосид, Первый в Совете – это вритийский воин, обученный как ликвидатор. Несбит вышел из её поля видения и спросил: – Что ты знаешь о нагосидах, принц Лолта? – Наша страна граничит с Вритом, Советник Несбит. Мы потеряли трех лордов от рук нагосидов, пока мой отец не поставил вне закона все набеги на эльфов. – Я этому не верю.

– Верь чему хочешь, – пожал плечами Лотор. – Но это – часть пророчества? Моя смерть – нагосид?

– Не думаю. Она кричала от боли, и видение оставило её. Считай это обещанием. – В каком смысле – обещанием? – В том смысле, что она – королевского эльфийского рода и может вызвать нагосидов. Келейос чуть усмехнулась. Вызвать нагосидов – ну уж нет. Эльфийских убийц мог призвать лишь чистокровный эльф. И самой ей никогда не стать настоящим нагосидом – по той же причине. Балазарос – Мастер Смерти – считал немыслимым, чтобы нагосидом стала полуэльфийка, пусть даже его собственная племянница. Но у неё куча других проблем, с которыми придётся разбираться прежде, чем ей вновь случится увидеть эльфийское королевство. А когда придёт время, она хочет увидеть, как будет умирать Несбит, – да, именно этого ей хочется. Она не прибегнет к нагосидам. Это будет её охота. Келейос медленно заговорила: – Где Зельн? Что вы с ним сделали? На поляну вышел Малькольм и ответил: – Арестован, но невредим, и никаких законов потому не нарушил Первый в Совете.

Келейос слегка засмеялась и вздрогнула. – Законы не нарушены, Малькольм? Он опустился рядом с ней на колени: – Знаю, Келейос, знаю. Вкрадчивый голос советника произнёс: – Келейос, тебе же больно. Дай Гроту тебя полечить, полуэльфийка.

Фигурка в серой одежде нерешительно, остерегаясь, нагнулась. Келейос отъехала по одеялу с криком: – Уберите его от меня! Выступил Ларсен:

– Советник Несбит, поскольку вы нам ничем не помогаете, я реализую право целителя и прошу вас удалиться. И забрать с собой этого шарлатана.

Грот протестующе пискнул. Несбит знаком заставил его умолкнуть и ответил:

– Очень хорошо, я ухожу и забираю своего целителя. Но Грот – единственный, от кого вы можете получить помощь на земле Астранты, ибо всем остальным я запретил.

За его спиной раздался низкий звучный голос: – Первый в Совете снова забыл, что он не монарх.

– Как ты посмел, Гарланд? – оборачиваясь, взвился Несбит.

– Как я посмел? – Лорд Гарланд оглядел окружавшие его развалины и повернул к Несбиту обрамлённое белой бородой лицо. – Как посмел ты вынудить Совет к такому решению! Я молчал, но более не стану.

Из-за его спины выступили три целителя: белый, серый и чёрный. Лорд Гарланд почитал Ардат и не отдавал предпочтения никому. Несбит повернулся к Келейос: – Пророчество там или что, полуэльфийка, но сегодня на закате ты отправишься в тюрьму. Так что исцеляйся быстрее.