Небесный шторм - Сергей Зверев

Удавка у горла сжималась. Неприятности топтались у порога, он не мог понять, чем обусловлено это чувство. Его охраняли, ему обещали защиту и всяческие почести (дай бог, не при погребении). Али был грамотным и всесторонне развитым человеком. Понимал, чем чреват его эксперимент. После удара крылатыми ракетами по складам в Махинеи его и установку, не особо церемонясь, затолкали в крытый грузовик, в котором с воздуха было трудно заподозрить что-то военное, и увезли на некую «продовольственную» базу в окрестности Триполи. Формально этот объект не был военным. Али уже тогда был подавлен: бесконтрольной мощью своего детища, ударом «Томагавков», смертью Ильхама. Но голова работала. Нужен ли он ливийскому режиму? Пока да, но если разберутся в конструкции, что, в общем-то, элементарно, если сами научатся ею пользоваться – что не сложнее, чем навести водяной автоматик на незнакомого дядю… Поэтому, находясь в кузове наедине со своим творением, он открепил от блока запитки схему, ответственную за регуляцию импульса, и спрятал в одежде. Схема была не больше спичечного коробка, но без нее установка превращалась в бесполезный набор стальных агрегатов и прочего хлама. Схема крепилась внутри блока, и распознать потерю визуально было невозможно. Куда запрятали установку, Али не сказали. Но уполномоченный представитель военной разведки по имени Фархад Ибрагим уверил его, что «пушка» спрятана надежно, ни один враг (и даже друг) ее не найдет. Теперь она достояние ливийского народа, а повторное использование пока под вопросом. Ведь это не просто железо, а увесистый аргумент в большой политике. Если бомбежки продолжатся, то Али призовут, если нет, то чудо техники останется убедительным напоминанием – дабы не совались впредь. А самого Али отвезут в Хомс, поселят на ведомственной квартире, будут охранять, как золотой запас, а если что, то он всегда желанный гость на «свадьбе»…

Украденной схемы не хватились. Информация на основе бахвальств Ибрагима в голове осела. Он не пленник (хотя и похож), у него имеется пропуск на ряд закрытых объектов, телефон для связи с охраной и лично Фархадом Ибрагимом. Он знал, что после начала шумихи в западных СМИ пленных летчиков увезли из школы в Хомсе в аналогично разбомбленный (не по ошибке, там сидели криптографы) детский садик на окраине Сегира – между Хомсом и Триполи. Всыпали британским спецназовцам, прибывшим вызволять своих – а семерых погибших в перестрелке уже вовсю опекают девственницы в мусульманском раю. Запад в шоке. Про обещанную виллу в Триполи с видом на море руководство спецслужб, похоже, забыло…

И теперь он размышлял, отбиваясь от попыток сна завладеть организмом. Как использовать установку, знает не только он, но и люди, работавшие в его команде. Найти их сложно, но можно. Западные эксперты, колдовавшие у груд «авиационного» металла, безусловно, сделают вывод: у самолетов одновременно заглохли двигатели. Кто, где, когда и как занимался данным направлением? Можно не сомневаться, что сбегутся спецслужбы со всего мира (если уже не сбежались), чтобы свистнуть секретное оружие или хотя бы разработчика. Информация, отчего погибли самолеты, у них имеется – вряд ли эксперты сохранили это в тайне. Немного копнуть, и всплывет закрытое НИИ в Москве, в котором трудился Али Магомедов, и филиал в Баку… В этом нет ничего сложного. Государственную тайну в СССР хранили таким образом, что о ней знали все, кому это было нужно, а добропорядочные граждане ничего не знали. Если в прошлом шпионы данными разработками не интересовались, значит, тема считалась бесперспективной, принцип – иррациональным (вроде корня из двух), и полагали, что проект рано или поздно закроют. Так, собственно, и случилось – благодаря проклятой перестройке. Кто же знал, что Али окажется таким упорным? Вскроются контакты с иранцами, пережидание в Сильване, внезапный переезд Али в Ливию. А отследить человека на конкретном месте, да еще такого видного, – там, где агенты бродят стадами и толкают друг дружку… Все чаще Али преследовала мысль: ведь ливийские спецслужбы укомплектованы не идиотами. Понимают, что начнется охота за установкой. Спрятать железо реально. Пусть хранится до лучших времен. Обезопасить Магомедова сложнее. Формально его не подставляют под удар, но сильно ли расстроятся, если его приберут незваные гости? А если учесть, что они уже могли связаться с кем-нибудь из инженерной группы? Там святых немного. Избавиться от журавля, а синица останется в руке. Сможет ли он по памяти собрать установку? Да ни в жизнь. А если и сможет, то через много лет. А еще… Али похолодел. Нет ли у ливийских деятелей плаща и кинжала неосознанной пока мыслишки предъявить миру его хладный труп?

Удавка на шее становилась туже, ощущалась почти физически. Именно сейчас Али познал с трагической ясностью: вокруг его квартиры затевается возня. Злые флюиды накапливались, просачивались под дверь – не ахти какой прочности. Он встал с кровати, заходил по квартире. Беспокойство нарастало. Скрипели половицы под ногами – он обошел «скрипучий» участок, сел. Стены в доме тонкие, у соседей все слышно… Он не мог найти себе места – вскочил, подошел к окну. Неужели душевная конструкция настолько тонкая, что мигом распознает опасность? А почему не сработала перед налетом на базу? Спала на рассвете? Он отогнул штору. Ливиец Хусруф продолжал наслаждаться запахами из булочной. Оттуда выходили люди, посматривали на него пугливо. То же самое, что эмблему своей организации прилепил бы на лоб… Охранник заметно нервничал, посматривал на часы, прошел немного по улице, вынул телефон и кого-то вызвал. Очевидно, напарника Мустафу, стерегущего покой Али с тыльной стороны здания. Действительно, непорядок – этих парней давно пора сменить. Но смена задерживалась. Для тревоги не причина… а что тогда? Напарник отозвался, он тоже был в недоумении. Хусруф односложно что-то бросил, отключил телефон, стал зорко всматриваться в смеркающуюся даль. Нет, все в порядке, смуглое лицо расслабилось – напарник Альдин уже спешил на смену! Осанистый, с копной темных волос, подошел, начал что-то объяснять, тыча пальцем вверх – то ли на начальство ссылался, то ли на Аллаха. Лицо Хусруфа разгладилось, он укоризненно покачал головой. Пост сдан. Выходит, и сзади Саиб сменил Мустафу…

Али облегченно вздохнул, перебрался на кровать. Но чувство тревоги продолжало покусывать. Оно не было связано с периодичностью смены «караула». Нервная дрожь в коленках, постукивание ногой. За окном стремительно смеркалось. Али вздрогнул – в квартире ниже что-то упало и покатилось. Взревел мужчина – мать твою, женщина! И снова – тишина. Али съежился. Он не был супергероем. Он был мужчиной в обычном понимании этого слова. Работать, принимать решения, отстаивать свою позицию, в крайнем случае, треснуть хулигана, пристающего к тебе или к девушке (два или три случая в биографии случались, один закончился сотрясением мозга – что и позвало, видать, к гениальности). Но он боялся, если было страшно. «Хватит!» – решился Али. Довольно себя накручивать. Нужно выбраться из квартиры и пройтись. Срочно на воздух. Саиб потащится за ним, да и ладно. У Саиба «пушка». Имеет он право, в конце концов, зайти в кафе и чего-нибудь съесть?

Документов у Али не было. Реквизировали. Провозглашенное Ибрагимом право посещать секретные базы, очевидно, было профанацией. Но в тумбочке имелась пачка ливийских динаров. Он переоделся, вытащил из пачки примерно половину, сложил вдвое, убрал в карман. Решительно подошел к двери, распахнул…

И омертвел от ужаса.

Ободранная лестничная клетка едва освещалась. Но то, что находилось под носом, не увидеть было трудно. Охранник Саиб, молодой еще мужчина, с модной стрижкой и неплохими для профессии манерами, стоял на верхней степени, судорожно вцепившись в перила, беззвучно хлопал ртом, не в силах что-то вымолвить. Он тужился, словно не мог сходить в туалет. Потом обмяк и рухнул лицом вниз, на носки Али, который остолбенел и не мог шевельнуться. Под лопаткой охранника расплывалось кровавое пятно. В пространстве, где мгновение назад был Саиб, образовалось нечто – черное, бесформенное, непонятное, быстро подъехало, и в грудь Али уперся ребристый глушитель, накрученный на ствол пистолета.

– Назад, в квартиру… – мозгом услышал, не ушами, стал пятиться, весь охолодевший, не спуская зачарованного взгляда с глушителя и даже не глядя на его владельца. Он задом переступил порог, споткнулся, допятился до кушетки, которая ударила его под коленку и бросила на себя. Круги метались перед глазами, пропадала четкость. Черная субстанция переступила порог вместе с ним. Мешковатые одежды, паранджа, волосяная сетка чачван. Женщина! И по руке, в которой она держала пистолет, он понял, что это женщина – изящная ручка. А еще он вспомнил, что забыл выключить в комнате свет…

Женщина была не одна. Мужчина, отдуваясь, втащил в прихожую мертвого охранника, бросил под дверью, заперся и пробежался по квартире, пригибаясь перед окном. Теперь они стояли напротив Али, с любопытством и каким-то затаенным торжеством его разглядывали. Мужчина стащил мусульманскую шапочку, утер взопревший лоб. Женщина сняла накидку. Она была относительно молода, чернява, когда-то неплоха собой, но проглядывало в чертах нечто суровое, неприятное, плохо вяжущееся с хрупким обликом. Спутник был ей под стать – одежда местного жителя из небогатого квартала не гармонировала с холеным лицом. Вьющиеся черные волосы, надменный насмешливый взгляд. Они подошли почти вплотную, нагнулись над Али, плавающим в прострации.