Борт С747 приходит по расписанию - Фридрих Незнанский

— Что здесь?

— Процедурный кабинет, — объяснила Валентина Николаевна.

Стоя на пороге, Корешков и Багрянцев оглядели квадратную просторную комнату, часть ее занимала итальянская душевая кабинка со створками из матового стекла. Сейчас створки раздвинуты до упора, и было видно, что под смесителем душа стоит нечто вроде табуретки на металлических трубках вместо ножек, а сиденье из белой пластмассы имело неправильную форму. Нетрудно догадаться, что оно изготовлено по специальному заказу для инвалида — тяжелобольного человека, которому трудно мыться под душем стоя. Он вынужден сидеть, для этого и изготовили такую странную мебель.

— Теперь понятно, почему Хозяина никто не видел, — сказал Андрей.

— Мне — нет, — откликнулся Багрянцев. — Мне ничего непонятно.

— Ну как же. История знает случаи, когда инвалиды становились главарями банд.

— Ах, ты об этом. — Сергей почесал затылок. — Я, правда, таких случаев не помню. Но, наверное, становились. Все равно твой вывод скоропалителен. Инвалидом может быть кто-то из членов семейства Хозяина, не обязательно же он сам.

Слушая их диалог, врачиха бросала на сыщиков странные взгляды. Чувствовалось, ей хочется сообщить им нечто важное, но она не решается. Подождав, когда незваные гости отошли от порога процедурного кабинета, Валентина Николаевна подвела их к соседней двери и, прежде чем открыть ее, загадочным тоном сказала:

— Вот это комната Феликса.

Андрей и Сергей вошли туда несколько настороженно. Они ожидали увидеть мрачный, с обшарпанной мебелью, с наглухо зашторенными окнами кабинет, напоминающий подземную пещеру. Где-нибудь в углу комнаты, сурово нахохлившись и в бессильной злобе сверкая глазами, сидит в инвалидной коляске или лежит, прикованный к постели, не знающий пощады главарь банды. А вместо этого они увидели детскую комнату — просторную, светлую, с игриво разукрашенной мебелью, на полу валялись всякие игрушки, стены увешаны безобразными рисунками в стиле «каляки-маляки». Они были сделаны и красками, и цветными карандашами.

Однако не это больше всего поразило сыщиков. Посреди комнаты на ковре сидело невиданно уродливое существо. Человеком его можно было назвать с большой натяжкой. Это было настоящее чудовище — огромное, как у моржа, тело, похожее на бесформенный мешок с жиром. Очевидно, странное существо плохо держалось на ногах, поэтому предпочитало ползать по полу. У него была маленькая круглая головка с лицом, отдаленно напоминающим сорокапятилетнего мужчину. Выражение младенческого счастья навсегда застыло на этом личике. Пуская слюни и нечленораздельно гыгыкая, уродец бил себя по руке легким пластмассовым молотком.

— Это и есть Феликс, — сухо сказала врачиха.

Больной был не один. Рядом с ним на ковре сидела пожилая женщина в серой юбке и вишневой кофточке. Не заметив вошедших, она ласково обхаживала дебила: после каждого удара подносила его ладошку к своим губам и, целуя пухлые пальцы, приговаривала сюсюкающим тоном:

— У Феликса бобо. Мамочка хочет пожалеть мальчика. Мамочка поцелует пальчики, и бобо пройдет.

Мешок с жиром гыгыкал от удовольствия и снова бил себя молоточком по руке.

Трудно было наблюдать эту картину без отвращения и жалости. Уж на что, казалось бы, у Андрея стальные нервы, многое видеть приходилось, но сейчас он готов был выскочить отсюда и бежать без оглядки.

Выскочить не выскочить, однако мелкими шажками он подвигался в сторону коридора и вдруг неожиданно застыл на месте. Когда сидевшая на ковре женщина повернулась, чтобы попридержать уползающего уродца, Андрей узнал в ней Василису Аристарховну Святковскую, бабушку погибшей Надежды.

Глава 17 Вдова Броненосца

— Это вы, Василиса Аристарховна? — словно не веря своим глазам, выдохнул он.

— Андрей? — Она быстро поднялась, игнорируя призывное мычание уродца. — Как вы здесь оказались?

— В принципе, попал сюда просто. Шел по следам людей, участвующих в махинациях со страховками, и вот — оказался здесь. А вы? Так это тот самый ребенок, о котором вы говорили? Вот за кем вы присматриваете у богатых людей.

— Феликс и вправду совсем ребенок. Ребенок навсегда, — со вздохом произнесла Василиса Аристарховна.

Больной с хныканьем принялся лезть ей под юбку. Она остановила его:

— Деточка, так нельзя делать. Не безобразничай.

— Сочувствую вам, Василиса Аристарховна, — сказал Корешков. — Действительно, в наши дни деньги пенсионерам достаются с большим трудом.

Он повернулся, чтобы выйти из «детской», как вдруг до него донесся голос Святковской:

— Феликс, перестань хулиганить, иначе мама рассердится.

Андрей резко повернулся и посмотрел на Василису Аристарховну. Что-то в интонации женщины его насторожило. Полно, да нянька ли это?! Вряд ли станет женщина на старости лет надрываться из-за чужого больного ребенка. Нет, не чужой он ей. И это проскользнувшее «мама»…

Корешков внимательно посмотрел на нее. Юбка и кофта на ней были простые, но явно не из дешевых. Святковская была хорошо причесана, губы подкрашены. Нетрудно догадаться, что эта женщина в молодости была очень красива и вдобавок она обладает сильным и властным характером.

Смутная догадка забрезжила у Андрея: а что, если это ее якобы умерший сын, о котором она вскользь упомянула при их первой встрече?

Не сговариваясь, Корешков и Багрянцев поняли, что сейчас женщин нужно разделить, не держать в одном помещении, тогда беседовать с каждой будет гораздо проще.

Андрей официальным тоном обратился к Сорокиной:

— Валентина Николаевна, мне нужно поговорить с госпожой Святковской. Можно попросить, чтобы ее тут заменили?

— Конечно, конечно. Я сейчас пришлю медсестру, — торопливо ответила та и направилась к выходу. Сергей Константинович пошел следом за ней и, когда Сорокина с удивлением на него посмотрела, объяснил:

— У меня к вам тоже имеются вопросы. Хотелось бы поговорить с глазу на глаз.

— Пожалуйста, пойдемте.

Они спустились на первый этаж, где Валентина Николаевна велела одной из медсестер отправиться в комнату Феликса и побыть там, как она выразилась, вплоть до особого распоряжения. После этого Сорокина пригласила Сергея Константиновича в маленькую комнату с эркером. Окно было затянуто плотными портьерами, но стоило врачихе, потянув за шнур, раздвинуть их, как стало видно, что комнатка в высшей степени уютная, обставлена с большим вкусом мягкой мебелью с серовато-синей штофной обивкой. Весь гарнитур был новый, но сделан «под старину»: и кушетка, и стол, и стулья. Валентина Николаевна предложила Багрянцеву кофе или чай, однако тот, вежливо поблагодарив, отказался. Он спросил:

— Сколько времени вы здесь работаете?

— Около года. С прошлого сентября.

— Когда вы сюда поступили, Святковская уже работала?

— Да.

— Что вы можете о ней рассказать?

— Вы имеете в виду что-нибудь компрометирующее? — уточнила Сорокина.

— Не совсем так, — замялся Сергей Константинович. — То есть имеются подозрения, что в этом особнячке творятся кое-какие неблаговидные дела. Теоретически можно подозревать, что в них замешаны все обитатели, в том числе и вы. Но, в первую очередь, подозрения падают на хозяев.

— Святковская не хозяйка.

— Да. Но она подозрительна тем, что ее погибшая ныне внучка была связана с преступной группировкой, делом которой мы сейчас и занимаемся. Поэтому я и прошу вас подробнее рассказать про Василису Аристарховну.

Подумав, Сорокина сказала:

— Ее наняли, чтобы она изображала мать Феликса.

— Этого дебила?

— Олигофрена. Мне ближе медицинские термины. Василисе Аристарховне это очень хорошо удается. Хотя задача не из легких, с такой мало кто справится. Больной ее по-своему любит, она единственная, кто может на него повлиять в нестандартных ситуациях. А они случаются, сами понимаете, на каждом шагу. И чуть что — без нее не обойтись.

— Значит, Святковская только обслуга, нянька больного.

— Нет, она здесь более авторитетный человек. Поскольку давно работает и все здесь знает, то к ней постепенно перешли и другие функции. Можно сказать, Василиса Аристарховна исполняет здесь обязанности домоправительницы. Она ведет хозяйство, оплачивает счета, принимает и отправляет почту.

— То есть хозяева полностью доверяют ей?

— Выходит, что так.

— А сами хозяева какие люди, что из себя представляют?

— Я их вообще ни разу не видела, — ответила Сорокина.

— Вот те и раз! — удивился Сергей Константинович. — Почти год работаете и не видели?

— Ну да, они в Москве живут, бизнесом занимаются, к тому же, кажется, много времени проводят за границей, им некогда сюда приезжать.

— Ага. А разве Святковская здесь постоянно живет?