Сказки врут! - Ирина Шевченко

Сокол опять шагал впереди, приподнимая нависшие над тропинкой ветки и время от времени оглядываясь, не отстала ли я. Когда у его ладони вспыхнул алый огонёк, я решила, что колдун снова закурил, но спустя мгновенье такой же огонёк появился над его головой. Потом — у плеча. А потом… Разноцветные светлячки слетались к нему, будто давешние летучие мыши, кружились, касались волос и одежды и испуганно отлетали в сторону, чтобы снова вернуться. Он замер, позволив им облепить себя, и подманил меня пальцем. Я осторожно приблизилась и услышала мелодичный звон тысячи колокольчиков, нежный и манящий.

Огоньки порхали теперь и вокруг меня, яркие и живые. Их тёплый свет обволакивал, а дивный звон гнал прочь все мысли. Осталась лишь одна, совершенно нелепая. Вдруг подумалось, что если я сейчас поцелую стоящего рядом со мной мужчину, эти огоньки окружат нас, формируя рамочку–сердечко, словно в каком‑нибудь мультике… Нет, я не собиралась его целовать! Но гипотетически…

— А… — я подалась вперёд. — А… апчхи!

До чего же приторный запах!

— Будь здорова, — мрачно пожелал тёмный, утирая ладонью лицо.

— Спасибо, — в том же тоне ответила я, отгоняя от себя приставучих светлячков. Звон сменился возмущённым стрекотанием. — А теперь объясни, куда ты меня притащил. Что за Диснейленд?

— А что не так? — он поднял руку, золотистый огонёк опустился на его ладонь, увеличился в размерах, и миниатюрная танцовщица сделала несколько па, звеня стрекозиными крылышками. — Ты же хотела чудес?

— Чудес, да. Но не спецэффектов!

— Не понимаю, о чем ты. Тут всё настоящее. Никаких муляжей, скрытых ниточек и продвинутой электроники. Ни анимации, ни голографических проекторов. Лодка, которая плывёт сама по себе, меч в камне, эти вот… забыл, как они называются, — это тебе не чудеса?

— Чудеса, — сникла я. — Но…

— Ты ещё и половины не видела.

— Верю. Но давай лучше вернёмся.

Заслышав мои слова, светлячки в ужасе кинулись врассыпную.

— Уверена?

— Да. Мне здесь не нравится.

В сгустившейся в отсутствии волшебных огоньков тьме я не видела, но чувствовала его испытывающий взгляд. Мужчина достал сигареты — теперь я и не думала возражать — и табачный дым разогнал удушливые ароматы сада.

— Сюда привозят новичков, — произнёс он с расстановкой. — Что‑то вроде проверки. Не официальный тест, но многое может сказать о человеке. Около тридцати процентов доходят до конца экскурсии и улетают счастливыми. Работа в компании таким не светит. Так что ты не настолько безнадёжна, как можно решить на первый взгляд.

— Значит, это всего лишь проверка?

— А ты как думаешь?

«Грифон», двухчасовой перелёт… Не много ли мороки ради того, чтобы я подержала в руках тайваньскую подделку?

— Думаю, что тут есть что‑то ещё, — сказала я наугад. — Как в ящике с двойным дном.

— Я бы скорее сравнил это с ширмой.

— Да? И что за ней?

Тлеющий окурок улетел в кусты.

— Идём, — Сокол протянул мне ладонь.

Недолго колеблясь, я взялась за предложенную руку, и колдун рывком сдёрнул меня с тропинки. Перед глазами промелькнуло что‑то большое и искрящееся, и цветущий сад сменился странно знакомыми деревцами. Ощущение дежавю усилилось, когда мы вышли на берег: деревянный причал, лодочка на волнах. Но сейчас в ней уже были весла.

Теперь всё по–настоящему.

Весла с тихим плеском погружались в тёмную тягучую воду, скрипели уключины. Тёмный грёб молча, без видимых усилий, и в мою сторону не смотрел, скользя рассеянным взглядом по поверхности озера.

Когда до противоположного берега оставалось совсем немного, он вдруг остановился и без слов кивнул куда‑то в сторону. Там, метрах в десяти, пробивалось из‑под воды слабое мерцание: нежно–зелёный свет сменялся розовым, потом — жёлтым и голубым. Я прождала несколько секунд, опасаясь очередной руки с тайваньским подарком, но свечение лишь сместилось немного, так и не обнаружив своего источника.

— Значит, сегодня не выйдут, — Сокол снова взялся за весла.

— Кто?

— Они.

Пояснять что‑либо он был не настроен.

Берег, к которому мы причалили, сейчас был другим. Сохранились лишь общие очертания да чёрный абрис замка за высокими кронами, а в остальном всё было иначе: вместо утоптанной дорожки едва различимая тропка, вместо благоухающего сада — густой лес.

Правда, знакомые огоньки появились, едва мы ступили под сплетённые ветви деревьев. Но теперь они не окружали с чарующим звоном, а прятались в кустах, следя за нами издали. Один осмелел и вылетел на тропу передо мной. Завис в воздухе, и я смогла рассмотреть крошечную крылатую фигурку и умилительную рожицу под золотыми кудряшками. Но когда я, не удержавшись, потянулась к дивному созданию рукой, кукольное личико сменилось сморщенной мордочкой, и «феечка» раззявила полную игольчатых зубок пасть, намереваясь вцепиться мне в палец.

— Ой! — руку я в последний момент отдёрнула, но крылатых монстриков передо мной было уже трое, и настроены они были совсем не дружелюбно.

— Не бойся, они только поначалу такие.

Пока я опасливо таращилась на угрожающе жужжащих летунов, колдун вынул из‑под футболки небольшой свёрток. Внутри оказалось сало, которое передала мама. Сокол достал нож, нарезал угощение тонкими ломтиками и положил на камень у дорожки.

— Это отвлечёт их ненадолго. А потом, сытыми, они покажутся тебе милее.

Злобные созданьица ещё немного покружили перед моим лицом, но заметив, что их товарищи уже ринулись к еде, решили не тратить на меня драгоценное время.

— Кто это такие? — спросила я шёпотом, когда мы отошли от жадно чавкающих светлячков.

— Э–э… Пикси? Я не уверен, но, кажется, кто‑то придумал называть их именно так.

— А кто это на самом деле?

— Думаешь, они нам сказали?

Он достал сигареты и пистолет–зажигалку.

— Как ты это делаешь? — не вытерпела я.

— Что?

— Это. Откуда ты всё вытаскиваешь? Я уже давно заметила: не может столько всего поместиться в карманах и за поясом. А если бы поместились, выпирало бы под одеждой!

— Ремень, — коротко бросил Сокол, закуривая. И продолжать, похоже, не собирался.

— Насос, — ляпнула я.

— Какой насос? — переспросил мужчина ошарашено.

— Помповый. Мы же в слова играем? Ты сказал «ремень», я — «насос». Тебе на «с».

Тёмный внимательно посмотрел на меня и вдруг расхохотался.

— Ремень, — пояснил он, отсмеявшись. — Нео–артефакт ограниченной мощности и срока действия. Входит в стандартное обмундирование наших бойцов. Мне достался по дружбе. Создаёт дополнительное пространство вместимостью до полутора кубических метров.

— Настоящий артефакт? — уточнила я недоверчиво.

— Нео–артефакт. Искусственно созданный предмет с конкретными свойствами.