Доверься судьбе - Гвендолин Кэссиди

— Что-то не припомню, чтобы ты жаловалась.

— Просто было не с чем сравнивать, — возразила она. — Пока что.

Одним прыжком оказавшись рядом с женой, Маркос схватил ее за плечи и рывком поставил на ноги.

— В твоей жизни больше не будет, никаких мужчин, — процедил он. — Если ты когда-нибудь…

На щеке его задергался мускул. Резко отпустив Клэр, он развернулся и не оборачиваясь зашагал прочь. Молодая женщина обессилено опустилась обратно на скамью. Нет, так жить нельзя.

Когда она вернулась в дом, Маркоса нигде не было видно. Софии и Олимпии — тоже. Зато Элеана была тут как тут.

— Ой, а я видела, как Маркос пошел за тобой в сад, а потом вернулся. Знаешь, не помню, чтобы он когда-нибудь был так зол, даже когда меня выгнали из школы!

— Мы поссорились, — вынуждена была признаться Клэр.

Элеана явно хотела спросить, из-за чего, но не отважилась. Зато попыталась утешить.

— Маркос не умеет злиться подолгу, это у нас Олимпия специалистка. Вот увидишь, когда он вернется, то уже все забудет.

Только не в этот раз, печально подумала Клэр.

Однако, вернувшись около шести часов вместе с Яннисом, Маркос, похоже, вполне оправдал предсказание младшей сестры. Одна Клэр замечала яростные искорки, что проскакивали в его взгляде всякий раз, как он смотрел в ее сторону.

Улучив удобный момент, она поймала Янниса одного. Наверняка Олимпия успела уже рассказать мужу о том, что произошло днем, а вот его обижать Клэр совсем не собиралась.

— Сегодня утром я была в дурном настроении и наговорила лишнего, — прямо заявила она. — Поверьте, мне бы очень не хотелось, чтобы вы решили, будто я намерена выгнать вас отсюда.

Яннис хмуро улыбнулся.

— Это было бы вполне понятно.

— Но мне правда не хочется никого выгонять, — настаивала она, мысленно добавив «во всяком случае, вас». — «Орестиос» вам такой же дом, как и мне.

— Нет, и никогда не будет, — возразил Яннис. — Я безмерно признателен Маркосу за то, что он предоставил нам кров, но очень надеюсь рано или поздно вновь обзавестись собственным домом.

Вот только, невольно подумала Клэр, захочет ли Олимпия сменять роскошь «Орестиос» на более скромное жилище?

— Прошу и вас простить мою жену, — продолжил Яннис. — Для нее было страшным ударом узнать, кто вы такая на самом деле.

Не вздумала бы она без спроса рыться в чужих вещах, никто бы ничего не узнал. Однако Клэр не стала сыпать соль на раны Янниса.

— Я отчасти даже понимаю ее чувства, — произнесла она. — Особенно учитывая…

— Мое положение, — договорил за нее Яннис, видя, что собеседница не решается продолжить фразу. — Наверное, вы удивляетесь, что мы еще вместе.

— Ну да, мне такое приходило на ум, — осторожно призналась Клэр.

— Как и любому, кто плохо знает Олимпию. Ее верность мне поистине безгранична. Она ни разу не попрекнула меня былыми ошибками. Для Олимпии брачные обеты священны.

Тем более что ей все равно не приходится страдать от нищеты, мелькнула в голове Клэр недобрая мысль.

— Должно быть, вы ее очень любите, — пробормотала она.

— Очень, — подтвердил Яннис. — Она для меня — все.

До сих пор Клэр никому не завидовала. Однако теперь ее пронзила острая зависть. Ей ни за что не дождаться от Маркоса таких слов!

Когда она поднялась в спальню, муж был в ванной. Клэр торопливо юркнула во вторую комнату и постаралась просидеть там подольше, надеясь, что к тому времени, как выйдет, он уже уйдет. Замысел ее увенчался успехом, но молодая женщина понимала — это лишь отсрочка. Рано или поздно они неизбежно останутся наедине.

Вечер тянулся томительно долго. Олимпия взирала на невестку с откровенной враждебностью. Маркос угрюмо молчал. Клэр старательно делала вид, что все в порядке, но время от времени ловила на себе задумчивые взгляды Софии. Одна Элеана была весела и оживленна.

— Завтра, — щебетала она, — Спиро везет меня знакомиться со своей бабушкой. С первого взгляда я ей, конечно, не понравлюсь, но быстро сумею завоевать ее сердце.

Клэр в этом ничуть не сомневалась. Младшая сестричка Маркоса и впрямь способна была растопить лед в любом сердце. Со Спиро, например, она явно преуспела, несмотря на все его слабое сопротивление.

К полуночи молодая женщина почувствовала, что не в силах больше терпеть эту пытку. София сочувственно покачала головой, когда она поднялась и сказала, что хочет лечь.

— Да-да, детка. Тебе надо побольше отдыхать.

— Я скоро приду. — Голос Маркоса звучал ровно и невыразительно, но на слух Клэр все равно был исполнен зловещей угрозы.

Она в два счета разобрала постель и улеглась, сама не своя от напряжения. Уснуть, разумеется, было невозможно. Лишь услышав скрип открывающейся двери, она закрыла глаза и уткнулась лицом в подушку, мучительно прислушиваясь к каждому шороху.

Однако обмануть Маркоса ей не удалось.

— Нам надо поговорить, — заявил он, улегшись в постель.

Клэр бросила притворство.

— Нам не о чем говорить. Если бы не ребенок, меня бы тут уже не было.

Он раздраженно выдохнул.

— Все это зашло слишком далеко! Послушай, ну какие у тебя доказательства? На чем основаны все твои обвинения?

— Доказательства? — Клэр смерила мужа убийственным взглядом. — Да ты сам все признал!

Маркос приподнялся на локте. Глаза его гневно сверкали.

— Я ничего не признавал!

— Но и не отрицал.

— А ты бы мне поверила, если бы я стал отрицать?

Клэр растерялась. Не зная, что сказать, она мучительно вглядывалась в смуглое лицо мужа, ища ответа на все свои сомнения, но не находила его.

— Если ты был не с Сабриной, — наконец спросила она, — то где или с кем?

Лицо его неуловимо изменилось.

— Гулял в саду.

— Два часа?

— Если меня не было целых два часа, значит, именно столько.

— И ты думаешь, я поверю?

Несколько невыносимо долгих мгновений он испытующе глядел на нее. Мускулы его лица так напряглись, что оно превратилось в застывшую каменную маску. А когда он вновь заговорил, голос его был бесстрастен и холоден.

— Если ты все еще сомневаешься, значит, нам и впрямь не о чем говорить.

Он отвернулся лицом к стене. Клэр с трудом удалось не расплакаться. Уверенность в своей правоте, что давала ей силы держаться, вдруг дала трещину. Нет, мысленно уверяла она себя, даже если бы Ангелос Попандопулос ничего и не говорил, сама Сабрина недвусмысленно намекнула, что за отношения связывают ее с Маркосом.

На следующее утро осмотр врача лишь подтвердил то, в чем Клэр и так нисколько не сомневалась: она беременна. Возвращаясь из клиники в обществе мрачного, молчаливого мужа, молодая женщина с тоской представляла, что за безрадостное будущее ее ждет.