Темный мастер - Анна Степанова

«Главное, чтобы из памяти у прислуги ничего не выудили. Здесь придется постараться. Ну а с благородной леди Иланией я уж как-нибудь полажу».

Сидеть на холодной мокрой мостовой — занятие само по себе малоприятное. Особенно же, когда сверху сеет что-то мелкое да противное, а сосед твой — давно не мытый заросший тип — пьяно посапывает рядом, кутаясь в самодельное знамя с устрашающей надписью «Темные дьяволы, отправляйтесь в ПРЕИСПОДНЮЮ!», и все время норовит привалиться на твое плечо. Да еще и тучная увядающая барышня в черном мужском наряде — гротескной копии формы темного мастера — злобно и грязно ругается с желчным религиозным фанатиком, плюясь слюной над самым твоим ухом. И обезображенный нищий плаксиво просит излечения то у храма, то почему-то у Гильдии. И тщедушный промокший старичок сорванным хриплым голосом раз за разом повторяет одну и ту же фразу, то скорбно и монотонно, то гневно и угрожающе: «Зачем вы забрали ее? Гильдия, верни мне мою девочку!» Пожалуй, лишь этот старичок вызывал к себе нечто вроде понимания и сострадания. Все остальное здешнее сборище казалось горсткой спятивших всех мастей и ужасно, до скрипа зубов раздражало.

«Ничего, терпи!» — сжала кулаки Лая, подальше отпихивая пьяного соседа. Тот выругался было, но тут же снова захрапел. Старичок продолжал бормотать нечто невнятное, вперившись в пустоту глазами, но ни его, ни спорщиков, ни ноющего калеки вдруг не стало слышно.

Тишина окружила Лаю, отрезала ее от остального мира, будто обведя меловым кругом. И вроде даже время замедлилось, сковывая всякое движение, растягивая каждую мысль до невозможной, мучительной вязкости. «Пелена незаметности», — только и отметила девушка, но не успела еще толком удивиться, как чья-то рука больно сжала ее выше локтя, а чудесный, знакомый голос прошипел в ухо:

— Дура! Идиотка проклятая! Иди за мной!

Как во сне она неуклюже вскочила и побежала — нет, поплыла куда-то сквозь вязкую пелену — за высоким светлым юношей, точнее, позволила себя утащить.

«Ему, наверное, очень холодно», — некстати пришла в голову странная мысль. Потом ощущение замедленности, нереальности немного отпустило, и Лая обнаружила, как Эдан (Эдан!) втаскивает ее на крыльцо внушительного, роскошного здания, и лакеи с остекленевшими, невидящими глазами любезно распахивают перед ними дверь, а из переулка за Приемным покоем появляются две темные фигуры.

— Следуй за мной, не дергайся и молчи! — приказал юноша, отпуская ее локоть.

И, больше не оборачиваясь, зашагал через огромный зал к двери, демонстративно игнорируя безнадежно подпирающих стены многочисленных просителей, будто уснувших с открытыми глазами.

Вторая дверь, к удивлению Лаи, открылась перед ними так же легко, как и первая. То же произошло и с третьей, за которой обнаружился надутый, очень неприятный тип в ливрее с гербами, на девушку и не глянувший, но ее спутнику поклонившийся весьма уважительно. Впрочем, тому даже с растрепавшимися волосами и в мокрой рубашке удавалось сохранять вид на редкость царственный и надменный.

— Приветствую, Ганас, — произнес Эдан так высокомерно, что Лае, не будь она столь поражена случившимся, наверное, захотелось бы ему врезать. — Проведи меня к своей госпоже.

— Леди Илания будет очень рада видеть тебя, благородный лорд Таргел, — еще раз поклонился «надутый», продолжая мастерски игнорировать девушку.

— Лорд! — фыркнула Лая, но тут же замолкла, поймав на себе уничтожающий взгляд. Следующие пять минут она понуро семенила следом, решив ничему больше не удивляться. Богатое убранство комнат и разодетые слуги мало трогали девушку — за свою карьеру охотница насмотрелась всякого. О нем же она просто старалась не думать, что в данном случае означало не думать вообще, а просто идти туда, куда указывали.

Леди Илания оказалась очень привлекательной молодой особой, чьей жизнерадостности не мог испортить даже траурный наряд, весьма кокетливо, хоть и в пределах пристойности, открывающий все ее благородные прелести.

— Лорд Таргел! Ты появляешься как всегда неожиданно и эффектно! — воскликнула она, протягивая Эдану руки, которые тот не преминул галантно и нежно осыпать поцелуями.

После такого многообещающего вступления Лая, придав лицу выражение крайне глумливое, приготовилась наблюдать занятную комедию.

— О, прекрасная леди! — высокопарно, в тон ей, ответил юноша, вполне оправдывая Лаины ожидания. — Как жаль, что видимся мы так редко и всегда в пору несчастий!

— Да, дорогой мой! Ты так поддержал меня год назад, когда мой драгоценный супруг нас покинул! — Барышня всхлипнула, картинно приложив к глазам шелковый платочек.

Лая взглянула поверх ее милой кучерявой головки на семейный портрет, где леди томно улыбалась неприятному сухому старикашке, и вновь громко, очень неприлично фыркнула, представив себе эту «поддержку».

Гневный взгляд «благородного лорда» был ей ответом.

— Но какое же несчастье случилось у тебя? — деликатно проигнорировала выходку странной гостьи Илания.

Эдан одарил хозяйку улыбкой, столь же печальной, сколь и обольстительной.

— Прости мою неотесанную спутницу! — скорбно заговорил он. — О ней как раз хотел я просить тебя как своего в этом мире печали единственного друга! Сия молодая особа весьма дурного воспитания и наклонностей, к несчастью моему, моя сводная сестра, о коей я поклялся всегда заботиться, но, как видишь, не смог уберечь от дурного влияния и дурных людей. Я вырвал ее из рук негодяев, но не могу укрыть ее от их преследования. Позволь нам эту ночь переждать под надежной защитой твоих стен! Завтра же мы покинем город в надежде добраться до мест более безопасных.

— О конечно! Конечно! — всплеснула руками леди, видимо приходя от всего этого слезливого вранья в искренний восторг. — Мой дом в твоем полном распоряжении! Я немедленно распоряжусь приготовить удобные покои, теплую ванну и горячий обед!

Илания яростно задергала колокольчик, но никто из слуг не смог явиться так быстро, как ей того хотелось: наверное, просто ни один из них не обладал врожденной способностью летать. Не дождавшись отклика, барышня сама выскочила из комнаты, и по коридору зазвенел ее недовольный голосок.

— Ну и врун же ты! Зачем этот балаган? — зачарованно мотнула головой Лая. И вдруг нервно, судорожно рассмеялась, не в силах больше сдержать бьющую ее дрожь.

Но тут же осеклась, гася начинающуюся истерику, ибо увидела лицо своего спасителя: чужое, холодное… и очень злое.

— Зачем, хочешь знать? — яростно прошипел юноша. — Взгляни-ка сюда!