Прямухин: Особенности Национальной Магии - Максим Злобин

а Лишайя в белое платьишко и фату. Одёжа была явно не новой, - а скорее всего найденной на помойке, - но всё равно праздничной.

Похоже, что мы упали недалеко от свадебной процессии.

Ах-ха-ха! Я таки соединил два любящих сердца! Ну разве не прелесть!? Посмотрите, как счастлив Чага! Аж до слёз!

- Всем привет! – я вышел на поляну и тут же стал центром всеобщего внимания.

На меня обратились не только все взгляды, но и копья ребят. Мохобор, нахмурив кустистые брови, шагнул вперёд.

- А ты кто такой!? – крикнул он издалека.

- Илья Ильич! - простодушно ответил я. – Прямухин! Вы разве не помните!? Брусника, душа моя, ты забыла своего спасителя!?

- Илья Ильич!? – Брусника изменилась в лице. – Илья Ильич!

Через всю поляну зеленоволосая кинулась ко мне обниматься. Ах, как бежит! Ах, как всё колышется! На последнем шагу Брусника чуть подпрыгнула и врезалась в меня со всей дури. Я чуть пошатнулся и моё лицо утонуло в нежной мягкости и мягкой нежности.

На ощупь Брусника ничем не отличалась от человека, а пахла даже лучше – к пряно-сисечному аромату примешивались нотки свеже-скошенной травы.

Мана разом восполнилась и…

- Ой, - девушка отпустила меня и чуть отстранилась.

Я не виноват. Это физиология. Будто щелбан, писос резко ударил её по коленке. Брусника не без интереса рассмотрела мою особенность, зажмурилась, вздохнула чему-то своему, а после перевела взгляд выше и сказала:

- Я думала, мы потеряли тебя там, на облаве.

- Он сам сбежал! – заорал Чага.

Он, Мохобор и Лишайя уже спешили к нам.

- Наверняка этот гад и навёл на нас облаву! – не унимался злой визирь.

- Чага, дружище! – весь из себя дружелюбие, я обезоруживающе улыбнулся. – Рад видеть тебя, старый ты козёл! А я смотрю, ты решил остепениться? Классный костюм! Жених прям! Уже можно поздравить?

- Можно, - ответила Лишайя.

Старшая дочь вождя кокетливо продемонстрировала свою ручку; на пухлом пальце красовалось кольцо из какого-то плюща с ягодкой клюквы вместо камня.

- Что с тобой стало? – пробасил Мохобор, оглядывая меня с ног до головы. – Ты выглядишь, как мы.

- Это долгая история, - ответил я. – В двух словах не рассказать. Но главное ведь, что? Главное, что всё позади! Не волнуйтесь, вождь, теперь всё будет хорошо. Ваш Избранный вернулся в племя!

- Избранный!? – заверещал Чага. – Избранный!? Думаешь, кто-то поверил тебе во время обряда!? Думаешь, мы и правда купились на твои дешёвые трюки!?

- Ах-ха-хах, - хохотнул я. – Старый добрый Чага, - я дружески ударил визиря в плечо. – Визжит как баба и несёт хуйню. И в этом весь он, правда? – я подмигнул Мохобору. – Ладно, ребята, мне действительно нужно вам многое объяснить. Это займёт какое-то время, так что рассказывать лучше в более комфортных условиях; например, в деревне за праздничным столом. Свадьба же как-никак! К тому же я проголодался, как волк…

- Ты не попадешь в деревню! Только через мой…

- Тс-с-с-с, - я приложил палец к губам Чаги. – Хватит. Это никому не интересно.

Чага дерзко оттолкнул мою руку и аж оскалился от злости. А может, расколотить ему ебасосину? Прямо вот здесь и сейчас. Ну так… ну просто чтобы было. Интересно, он от этого покладистее станет или наоборот обозлится? Хм-м-м… Ладно, проверю позже.

- Вождь, - сказал я. – Давай серьёзно.

- Давай, - кивнул Мохобор.

- Обряд сорвался и у тебя нет причин мне доверять. Тебя наверняка интересует куда я пропал, что со мной было, почему я вернулся и почему так выгляжу. Поверь, я всё это действительно могу объяснить. Но главное, что тебе нужно знать сейчас, так это…

- Пи-пи-пи! – я перешёл на химерский.

Бомбожопицы снялись с места, пробежали по спине и уселись у меня на плечах. При этом Правая почему-то села на левое плечо, а Левый на правое. Будто любопытные попугайчики, моя ягодицы рассматривали клюкволюдов.

- Ах! – у Брусники аж глаза мокрым подёрнулись. – Это правда!

- Это правда, - только и сумел повторить за ней Мохобор.

- ААААА!!! – Чага по-детски затопал ногами, развернулся и двинулся прочь; молодая жена кинулась за ним следом, чтобы утешить.

- Такие дела, - сказал я.

Позабыв про подъесаула Неврозова, клюкволюды стягивались ко мне.

- Избранный, - шептала толпа. – Избранный.

- Ваш звонок очень важен для нас, - в который раз донеслось из силового костюма. – Пожалуйста, оставайтесь на ли… кхь-кхь… Алло! Это есаул Струканов-Доев, слушаю вас.

- Алло! – Яросрыв метнулся к экзоскелету. – Алло! – однако тут же получил шлепок ногой по подбородку, а в динамик полетело копьё…

* * *

Чёрт, это было незабываемо. Первозданная свежесть, недвижимый летний воздух, тёплые сумерки. Стрёкот сверчков и пьяный смех. И ещё факелы. Факелы, факелы, факелы. Сотни, - а может быть даже тысячи! – факелов горели на каждом углу деревни. Часть из них, примотанная к длинной палке, просто-напросто торчала из трясины.

Всё вокруг было залито тёплым оранжевым светом.

Я ловил вайб какого-то тропического курорта, - не хватало лишь шума прибоя, девок в кокосовых лифчиках и треньканья укулеле. Но, на секундочку, где я его ловил!? Да прямо посередь болота, среди непроходимых тверских буреломов!

Длинные столы были выставлены на том самом единственном островке, рядом с избушкой Мохобора.

Клюкволюды отмечали свадьбу.

Вот только торжество пошло не по плану, концепция изменилась и во главе стола сегодня оказались не жених и невеста, а Избранный. То бишь я.

- Ещё вина? – уточнила Брусника.

Я мотнул головой и протянул деревянную плошку. Говорить не мог – работал челюстями. Мой десятикратный метаболизм уже изничтожил пиццу, так что теперь я изо всех сил налегал на зайчатину с картошкой. Зайчатину клюкволюды поймали сами, бухла напиздили по соседним деревням, ну а картошку, - если верить Мохобору, - вырастили сами где-то на глухой опушке, вдали от деревень.

- Спасибо, - я наконец-то прожевал и улыбнулся Бруснике.

Девушка весь вечер пыталась мне всячески услужить. Да, в её поведении было какое-то фанатичное обожание, но меня это ничуть не напрягало. А по правде говоря, даже радовало. Моногамией в этом мире даже не пахло, так что заполучить в качестве одной из жен эту сексапильную дриадку я был бы не прочь.

Она горяча. Она без лишних напоминаний подливает мне вино. Она