Эйта - Варвара Лунная

— Ещё раз тронешь меня, развею, — пообещала она. — В никуда уйдёшь.

Женщина угрозу всерьёз не восприняла и замахнулась ещё раз. Эйта ударила в ответ. Призрак забился, завыл от боли, стал на мгновение видимым, а потом развеялся.

Добрыня и Ждан подскочили со своих мест и схватились друг за дружку, а призраки испуганно шарахнулись в стороны, но потом снова сбились в кучу и возмущённо зароптали.

— Ещё кто‑нибудь за ней хочет? — зло поинтересовалась Эйта, но желающих не нашлось. — Я уже не семилетняя девчонка, — сквозь зубы добавила девушка. — Я ведьма и любого, кто посмеет перечить мне, уничтожу.

— Не сердись, Добронега, — подал голос староста. — Дура баба, от горя за детей своих умом тронулась, мы тебе зла не желаем. Рады мы, что хоть кто‑то жив остался. Только видишь как вышло, застряли мы тут. И рады бы уйти, но не знаем как.

— Грачка говорила, души на земле остаются потому что принять смерть свою не могут, — Эйте стало стыдно за вспышку гнева. — Вы же вспомнили, смогли из забытья выйти. Вам теперь смириться надо и на свет идти.

— Так нет его, света того, — вздохнул кто‑то. — С той ночи, когда тела наши сожгли, его и не было больше.

— А вы просили? — поинтересовалась девушка. — Вы Небо просили принять вас?

— Уж сколько раз, — ответил кто‑то.

Эйта не знала что ещё сказать духам. Как быть в этом случае Грачка её не учила. Души поняли это и стали расходиться.

— Куда ты теперь? — спросила Эйту мать.

— Здесь останусь, — вздохнула девушка.

— У нас поживи, — предложил Ждан.

— Не могу же я всё время у тебя жить, — тяжело вздохнула Эйта. — Мне их, — она неопределённо кивнула головой, — защитить надо.

— Но тут ты тоже жить не можешь, — возразил Добрыня. — А куда‑нибудь в город податься не хочешь? Во всех городах колдуны работают, может, и тебе повезёт.

— В город? — лёгкая тень испуга мелькнула на лице девушки. — Не знаю я. Подумать надо. А вы сейчас идите, не надо вам тут.

— А ты? — обеспокоено спросил Ждан. – Может, хоть переночевать придёшь?

— Приду, — подумав, решила Эйта.

— Хочешь, я мешок твой отнесу, тяжёлый поди, — предложил Добрыня.

— Не тронь, — Эйта ударила мужчину по руке. — Он заговорённый. Если чужой тронет, у него руки отсохнут.

— К–м, — крякнул мужчина. — Спасибо что предупредила. Только я ведь не на добро твоё зарюсь, я помочь хотел.

— Я сама, — решила Эйта. — Идите.

— Так я Ждане скажу чтобы дожидалась тебя? — уточнил Ждан.

— Скажи, — кивнула девушка.

— Тогда мы тебя ждём, — улыбнулся мужчина, неловко махнул рукой на прощание и пошёл за Добрыней.

Убедившись что её «заступники» ушли невредимыми, Эйта пошла в самый целый дом. Она затопила там печь, поставила воды нагреваться и села за порядком запылившийся стол.

— Проклинать будешь? — не утерпела и спросила тётка Забава.

— Буду, — кивнула Эйта. — Потом.

— Может не надо, доченька?

— Что значит не надо? — накинулись на соседку селяне, которым было любопытно, что будет, и они вились вокруг дома. — Мы из‑за Перва все раньше срока жизни лишились, а ей не надо?

— Добронега же на себя всё берет. Вам‑то уж хуже не будет, а она…, — неожиданно горячо возмутилась женщина. — Не вам же за то проклятие потом ответ перед богами нести. Не надо, доченька. Не бери лишнего зла на душу, рано или поздно всё равно перед отцом Небом ответ держать придётся.

— А к Небу ли ведьмы попадают? — горько усмехнулась Эйта. — Вот и я не знаю. А вот то, что в Земле они не покоятся, я убедилась.

— Нас ведь это к жизни не вернёт, — настаивала женщина. — Перв наверняка и так страдает, он же знает, что из‑за него всё село погибло. Это ж очень тяжко с такой ношей жить.

— Вот пусть и сдохнет, — заявил кто‑то. — Только мучительно и долго. А уж как умрёт, мы с ним и поквитаемся. Чего смеёшься? — удивился воинственно настроенный призрак, удивлённо глядя на Эйту.

— Поквитается он, — отсмеявшись, сказала девушка. — Ты за пределы деревни выйти не можешь. Или ты думаешь Перв как и вы за Землю держаться станет, да сам сюда придёт?

— И то верно, — согласилось сразу несколько призраков. — Так что же делать?

— А ничего тут не сделаешь, — поспешила сказать мать Эйты. — Девочка моя, оставь это. Пусть живёт, боги ему судьями будут.

— До суда Богов ещё дожить надо, — отрезала Эйта.

— Не надо, заклинаю, — взмолилась женщина. — Не губи ты себя. Не Прева мне жалко, тебя.

— Мне его сначала найти надо. Вдруг не его это вещица, — Эйта вздохнула, — вот найдёт он меня, тогда и посмотрю, тяжело ему или не очень.

— Посмотри, — мать Эйты погладила дочку по волосам. — Только не спеши судить, — Девушка не ответила.

К Ждану Эйта вернулась поздно ночью, почти уже под утро. Хозяева хоть и не спали, но расспрашивать заплаканную девушку не решились. Ждана молча подала на стол ужин, а потом, постелив ей на лавке, ушла к себе.

Эйта легла, но уснуть не могла. Там, в Поляновке, она долго разговаривала с матерью. Она и не знала даже как сильно ей не хватало семьи. Привыкла, заставляла себя не вспоминать о них и, казалось, забыла. А там, на развалинах родного дома она рассказывала и рассказывала матери о том, как жила, как больше смерти боялась Грачку, как иногда жалела, что не умерла вместе со всеми. Эйта редко плакала, но за этот вечер она наревелась на много лет вперёд. Поговорив с матерью, она пошла к святилищу матери и отца всего земного. Она молила Небо сжалиться над селянами и забрать их. Сначала молилась одна, потом к ней присоединилась мать, а потом и остальные жители. И Небо сжалился над своими непутёвыми детьми, и появился свет, и ушли неприкаянные души, и осталась Добронега совсем одна на этой земле. Но что ушли, она не жалела, боялась только что мать не успеет, потому что уходила женщина последней, до самого конца на дочку оборачиваясь.

Девушка пролежала с открытыми глазами до самого рассвета, а едва стало светать, встала и пошла к реке.

— Здравствуй, Эйта, — поклонился девушке Добрыня.

— Здравствуй, Добрыня, — встала девушка. — Искупаться решили?

— Да нет, — смутился мужчина. — Ждан сказал ты тут, вот пришёл спросить, не окажешь ли мне чести, не пообедаешь у меня? Мне рассказали что ты Ладушку мою от смерти спасла, спасибо тебе за это.

— Не за что тебе меня благодарить, — нахмурилась Эйта. Напоминать о том, что кабы не пожмотилась Белка на хорошее зерно, то извела бы она Ладу, не хотелось.

— Ты не серчай на меня, — попросил Добрыня, уловив неудовольствие колдуньи. — Я от чистого сердца.

— Не за что тебе меня благодарить, — повторила Эйта. — Но отобедать приду.

— Вот и славно, жду тебя, Ждан со Жданой проводят, — улыбнулся Добрыня. — До встречи, — он поклонился.