Смерть и солнце - Линн Рэйда

"Да если бы…" - подумал Крикс. Он понемногу остывал, и ликование поулеглось, оставив после себя какую-то опустошенность. Казалось, повторись сейчас история с Данаром - он бы замер и стоял, разинув рот, пока Кривой не ткнул его ножом. А то, что получилось - это так. Случайная удача, то, что больше никогда не повторится. Кажется, Нэери говорил о том же самом… Но Астер учился тхаро-рэйн почти всю свою жизнь, а его ученик - всего три месяца.

Тем же вечером они устроили поминки по погибшим в "Лосином роге". Скрываться было не от кого, и Лесные братья развели у кромки леса большой костер, возле которого повстанцы встали, держась за руки. Криксу, не знавшему об этой северной традиции, сказали, что сегодня они будут петь погибшим Волчью песнь.

Когда они закончили носить дрова и разожгли костер, Крикс оказался рядом с Бересом и Даром. Ему на секунду показалось, что Дар постарается как-нибудь незаметно перейти в другое место, но, к его большому удивлению, Даррек с непроницаемым лицом протянул ему руку. Видимо, вспоминать о каких-то мелочных размолвках в такую минуту считалось недопустимым.

Ласка начала петь первой - и Крикс сразу понял, почему антарцы называют это Волчьей песней. Девушка вела мелодию без слов, не разжимая губ. Ее глаза были закрыты. Несколько секунд спустя начатую Лаской песню подхватили стоящие у костра мужчины. Крикс запел одновременно с остальными. Он никогда раньше не слышал эту песню, но ее мелодию понять было несложно - она то и дело повторялась, каждый раз все громче, с постоянно нарастающим нажимом. Звук вибрировал у Рикса в горле, словно силился прорваться через немоту - и это ощущалась уже не как песня, а как стон или как бессловесный крик.

Из-под повязки Сайрема текли кровавые, мутные слезы. А "дан-Энриксу" казалось, что из него опять пытаются достать застрявшую стрелу. Но когда рука стоявшего с ним рядом Береса разжалась, и поминки кончились, Крикс с удивлением почувствовал, что ему почему-то стало легче.

Глава IV

Крикс сделал новую пометку на поблекшей и потрепанной, зато весьма подробной карте командира "Горностаев" и сказал:

- Тронхейм в трех стае к западу, - никто не отозвался, и Крикс еще раз, для тугодумов, повторил - Вы понимаете, что это значит? Мы почти пришли.

- Прийти-то мы пришли… - криво и как-то мрачно ухмыльнулся Лис. И, помолчав, сказал - Еда кончается. Что будем делать, Рик?

Южанин ощутил, как на него внезапно накатило странное бессилие. Почему он? Не Сайм, не Пчелоед, не тот же Берес… В Братстве были люди много старше, опытнее и, в конце концов, умнее Рикса. Но все его побратимы взяли за правило идти с подобными вопросами к нему. И не только тогда, когда было необходимо разобраться в карте.

Началось все с рыжей Литы, оставшейся круглой сиротой в "Лосином роге". Крикс не задумывался о ее судьбе, пока повстанцы не начали собираться в путь, а девушка, заплакав, не вцепилась мертвой хваткой в его куртку - не бросайте! Крикс сперва опешил, а потом подумал - ну а в самом деле, как же она тут одна?

Когда он поделился своими соображениями с остальными, кое-кто не удержался от извечных шуток о стремлении спасать красивых девок. И о том, что за таким стремлением стоит. Крикс слушал старые, как мир, подначки с хмурым безразличием. Испуганная деревенская девчонка была ему совсем не интересна, он и имя-то ее запомнил далеко не сразу, но он уже твердо знал, что на сей раз должен настоять на своем. Или девчонка идет с ними, или не идет он сам. Будь эта Лита кем-то вроде Ласки - тогда ладно. На такую если и наткнется какой-нибудь разбойник или мародер - то сам же первый взвоет. Ласка - дикая, отчаянная, видевшая все, что только можно, и уже ничего на свете не боявшаяся. Ни жестокий плен, ни казнь, казалось, не оставили на ней следов - как на прекрасно закаленном, дорогом мече не оставляют видимых отметин новые удары. Едва оправившись от ран, Ласка уже ухаживала за Сайремом, пила с "дан-Энриксом" хозяйский эль и едко поддевала Даррека. А вот племянница хозяина была совсем домашней, в жизни не видавшей ничего более страшного, чем крыса в темном погребе. А потом сразу - "Горностаев"…

- Рик, ну ты подумай. Ты же первый предложил идти к Тронхейму и просить принять нас в армию, - мягко напомнил Клест, один из самых тихих людей в их отряде. - Так куда мы девку-то потащим? Над нами все войско потешаться будет. Притащились не пойми откуда оборванцы, да еще с девчонкой!

- Все равно, нельзя ее бросать, - упрямо сказал Крикс. Первым поддержал его идею Мэлтин, который при каждой встрече с Литой как-то странно цепенел и обрывал свою обычную беззаботную болтовню на полуслове. А потом вмешался Сайрем, напрямую резанувший, что девчонка вряд ли обременит их отряд сильнее, чем слепец. И спор увял, так как высказываться после Сайрема не захотелось никому. На этом разговор о Лите был исчерпан, а вот трудности "дан-Энрикса" с этого только начались.

То кто-нибудь из побратимов донимал его расспросами, что ожидает их в Тронхейме. И, хотя южанин уже раз пятнадцать повторил, что ничего не может знать наверняка, очердной расспросчик все равно смотрел на Крикса, как на Мельсского оракула.

То вдруг к Риксу заявлялся Пчелоед и сообщал, что пустяковая на первый взгляд царапина у Лиса оказалась далеко не безобидной, так что у их лучшего разведчика опухла вся рука. И если протянуть еще немного, то придется отнимать. Он так и выразился "отнимать", и у "дан-Энрикса", припомнившего пахнущий лекарствами и кровью лазарет, невольно зашумело в голове.

- А я-то тут причем? - сердито и беспомощно осведомился он у лекаря.

- Такую рану надо вычистить, а после этого прижечь. А Лис, дурак, куражится. Говорит, само заживет. А может, просто трусит. Ты поговорил бы с ним?..

- Да что с ним разговаривать, - брякнул "дан-Энрикс", не подумав. - Попросил бы Дара с Мэлтином. Они его подержат, а ты сделаешь, что нужно.

- Правильно, - кивнул на это Пчелоед - как показалось Криксу, с ноткой удовлетворения. Должно быть, Лис успел порядком надоесть целителю своими отговорками. Покинув Рикса, лекарь целеустремленно зашагал в другую сторону - наверное, на поиски Данара с Маслобойкой.

Крикс проводил его глазами, мысленно спрашивая себя, что только что произошло.

- …В окрестных деревнях еды не взять, им там самим есть нечего. Да и имперцы забирают все, что только можно, - продолжал рассуждать Лис, не подозревая, о чем думает в эту минуту его собеседник. - А нам всем еще придется ждать, пока ты не найдешь своего сэра Айрема.

- И что он еще скажет, этот Айрем, - вздохнул кто-то. Очевидно, перспектива остаться без продовольствия сделала членов Братства пессимистами.