Вороново крыло - Энн Кливз

— Но ты возьмешь меня с собой?

— Ну да, почему бы и нет.

Салли в два счета справилась с банкой светлого пива, которое оказалось для нее слишком крепким. Из-за качки мысли в голове путались. Роберт принес ей еще банку. Они разговорились. О его работе, о семье. Потом Салли вспомнит его слова о матери: «Да ее просто-напросто не понимают. И виноват в этом Хантер. У нее такой мягкий характер, что она не может ему отказать». А еще он говорил о своем отце. Послушать его, так это не простой смертный, а полубог, о каком слагают легенды.

Однако Салли не слишком вслушивалась. У нее обострились чувства, и она вдруг с отчетливой ясностью ощутила язык, упирающийся в зубы, ступни в кроссовках. Одежда жала, стесняла движения. Наклонившись, она развязала шнурки. Сняла одну кроссовку, другую стащила, упираясь босой ногой в задник. Стянула носки, засунув их один в другой. На полу был расстелен ковер, жесткий, как циновка из кокосового волокна. Она размяла ноги. Роберт, рассказывавший о шторме, который разразился внезапно, едва только они вышли из Ставангера, умолк.

— Извини, — сказала она. — Что-то жарко.

Роберт придвинулся. Потянувшись, взял ее ногу, положил себе на колени — Салли полулежала на диване — и начал поглаживать ступню — совсем как руку, когда они ехали в машине. Салли едва не потеряла сознание.

Потом уже она задумалась: «Интересно, у всех так бывает? Даже у стариков?» Вспомнила об отце и матери: занимаются ли они этим хотя бы изредка? И почему-то решила, что они наверняка обходятся без спешки и ненужной возни. Что отец в этом деле гораздо терпеливее. Не такой грубый и требовательный. Но тут же постаралась выкинуть предательскую мысль из головы. Смешно, в самом деле. Чего она ждала от первого раза?

Роберт лежал на спине и курил, уставившись в потолок. Как раз теперь Салли хотелось, чтобы он с ней поговорил, но Роберт о чем-то задумался. Может, все мужчины так? Салли очень хотелось спросить: «Тебе было хорошо? Я все сделала как надо?» Но она понимала — лучше помолчать.

Наконец сказала:

— Мне пора, не то на автобус опоздаю.

На самом деле времени было предостаточно. Но она умирала от голода. И мечтала уже не о сексе, а о шоколадке и чипсах. И сэндвиче с беконом.

Роберт нехотя поднялся. Она увидела его во всей красе: широкие плечи, мускулистые руки, спина… И подумала, что все-таки не зря решилась на это.

На палубе парома Салли то и дело улыбалась. Роберт сидел рядом, положив широкую ладонь ей на бедро. Высадив Салли у школы, на прощанье поцеловал. О том, что между ними было, они и словом не обмолвились.

Занятия в школе еще не кончились, и Салли заглянула в магазинчик на углу — купить шоколадку и журнал. Журнал она раскрыла сразу на странице с советами, но ни одно из писем читательниц не имело к ней никакого отношения.

Она уже ехала в автобусе домой, когда зазвонил мобильный. Салли ответила сразу, уверенная, что это Роберт. Что сейчас он шепнет ей что-нибудь ласковое, ободряющее, скажет, как ему было хорошо. Однако в трубке раздался женский голос. Салли не сразу его узнала.

— Салли? Твоя мать дала мне номер. Прости, что беспокою. Это Фрэн Хантер. Я живу в доме возле часовни. Ну, ты знаешь.

«Бывшая Дункана Хантера!» — чуть не ляпнула Салли. Но вовремя прикусила язык.

— Я хотела тебя попросить… Ты не согласишься посидеть с Кэсси? Мне тут предложили провести пару вечерних занятий в колледже. Их учитель заболел, и, похоже, одной неделей не обойдется. Если, конечно, тебе не будет тяжело, ведь раньше Кэтрин… Но миссис Генри все же дала мне твой номер… — Фрэн говорила все тише.

— Нет-нет, я согласна! — перебила Салли. — С радостью посижу.

У нее тут же родился план: она сможет встречаться с Робертом, а мать ни о чем не догадается. Рискованно, конечно, но лучше так, чем разгуливать вдвоем по Леруику.

— Звоните в любое время.

Глава тридцатая

Брюсы прибыли из Абердина одним рейсом с Джейн Мелтем, криминалистом. Они выбрались из самолета с видом потерянным и жалким. Пересу они показались маленькими, состарившимися — он представлял их моложе. Для него они остались такими, какими были на тот момент, когда исчезла Катриона. Но они, конечно же, не сохранились так же хорошо, как их дочь, погребенная под торфом. Глядя на Брюсов, никак не скажешь, что они вернулись домой — оба походили на беженцев в чужой стране. С ними был сын, младший ребенок, к этому времени он уже перерос своих родителей. Рой Тейлор посадил Брюсов к себе, а Перес забрал Джейн.

— Любопытная штука этот торф, — заметила Джейн, когда они проезжали мимо гостиницы «Самборо». — Как девочка выглядела?

— Ни малейших признаков разложения, — сказал Перес. — Можно подумать, ее убили и закопали несколько часов назад. Кожа чуть побурела, да волосы из светлых сделались каштановыми. И только. На ней было хлопковое платье — оно тоже лишь местами сгнило.

Перес никак не мог отделаться от образа девочки, стоявшего перед глазами. Зная, что на месте преступления ничего нельзя трогать, они только убрали грязь с лица, чтобы окончательно удостовериться, действительно ли это она, а потом связаться с родителями, которые столько лет провели в полном неведении. Нельзя было обнадежить их понапрасну.

Девочка лежала на спине. Ее когда-то светлые, а теперь потемневшие волосы свободно обрамляли лицо. Интересно, это Магнус постарался? Может, он считал, что распущенные волосы ей больше идут? Или непременно хотел завладеть лентами? Неужели он убил девочку ради этих самых лент? У Переса такое в голове не укладывалось.

Прокурор счел, что улик для предъявления Магнусу обвинения достаточно. По крайней мере, обвинения в убийстве Катрионы Брюс. И прокурор, конечно же, был прав: у Магнуса нашли ленты девочки — чем не признание? Хотя после первого допроса Магнус замолчал. Сидел с этой своей нервной ухмылкой на лице и мотал головой. Видимо, даже адвокату, беседовавшему с ним один на один, ничего не сказал. Значит, его обвинят. Скорее всего, в непредумышленном убийстве, учитывая его умственную неполноценность, а значит, ограниченную ответственность. Он пройдет медицинское освидетельствование, в ходе которого подтвердится низкий коэффициент интеллекта, возможно, мозговые нарушения. Но заключения ему не избежать. Впервые в жизни Магнус Тейт покинет Шетланды, и все для того, чтобы оказаться за решеткой.

Однако Джимми Пересу этого было мало. Он хотел знать, что произошло в тот день, когда Катриона, направляясь в гости к Тейтам, взбежала по тропинке на холм. Он хотел знать, что побудило Магнуса заколоть ее. Потому как выяснилось, что она была заколота. Они поняли это еще до приезда криминалиста. Тело настолько хорошо сохранилось, что была отчетливо видна колотая рана в груди девочки и ржавого цвета пятна на платье. Но еще больше Перес хотел знать, почему по прошествии восьми лет Магнус снова убил. Почему его жертвой стала Кэтрин Росс? Неужели только лишь потому, что на Новый год зашла на огонек да и приглянулась? Или все дело в ее имени? А если бы ее звали Рут? Или Розмари? Обратил бы Магнус на нее внимание? И почему на этот раз старик свою жертву задушил?

Джейн тем временем рассказывала об останках древних людей, найденных археологами среди болот:

— Они прекрасно сохранились, хотя пролежали не одно тысячелетие. Тут же — каких-то восемь лет. Конечно, она выглядит как живая. Поразительно!

Пересу было ясно: Джейн не терпится увидеть все собственными глазами. В окне машины проплывали великолепные пейзажи прибрежной полосы, но она их не замечала.

Он проводил Джейн к тому самому месту, где уже собрались полицейские, а сам вернулся в Леруик. В диспетчерскую решил не заглядывать — не хотел видеть торжествующую ухмылку Сэнди: «А что я говорил!» Не хотел быть свидетелем всеобщего ликования. Наверняка они там выпивают, отмечают завершение дела, а парни из Инвернесса радуются скорому возвращению домой, к цивилизации. Обоим лагерям есть что праздновать. Ну а ему бы сейчас в душ и спать.

Придя домой, он заметил мигающий сигнал автоответчика. Наверняка мать оставила сообщение. В воскресенье вечером он ей так и не перезвонил. Захотелось набрать ее номер и с ходу, не думая, выпалить: «Все, возвращаюсь. Здесь мне все осточертело. Дай знать агенту, что я беру ферму». Но он не стал. Забравшись в ванну, без всяких мыслей постоял под жалкой струйкой воды из душа, потом упал в кровать и тут же отключился.

Очнулся Перес под вечер, когда за окном уже стемнело. Усталость по-прежнему не отпускала. А еще — беспокойство. Он тревожился о Фрэн и Кэсси. О Магнусе. А вдруг они это чертово дело запороли? Да, старик мог убить Катриону. Но Кэтрин? Перес решил прослушать автоответчик. Себе в наказание.

Одно сообщение действительно оставила мать, очень короткое: «Прости, что беспокою. Знаю, у тебя сейчас много дел. Не хочу докучать». Лучше ему от этого не стало.