Ник–5 (условное название) - Анджей Ясинский

Впрочем, как показали последние события, какая-то логика (помимо обоснования понижения) в этом все-таки была. То, что случилось пару дней назад — это дело действительно имперского масштаба! Возможно, еще лет пять назад, сразу после опалы, Тристис цеплялся бы за него зубами, чтобы раскрытием поднять себе репутацию и снова вернуться в 'Большой Сыск'.

Теперь же, хорошенько обдумав произошедшие и вдоволь наездившись по глухомани, Тристис совершенно по-другому оценивал открывавшиеся (а точнее закрывавшиеся) перед ним перспективы. И эти оценки делали его еще печальнее. Впереди пугающей черной дырою развернулась неизвестность. Не раскроешь дело навешают всех блох, раскроешь — может, повезет и повысят, а может наоборот — намотают на свои жезлы и оборвут нить твоей жизни. Академики свято хранят свои тайны и тайны истоков Искусства и просто так давать их узнавать простым смертным не позволяют. Лишь только две вещи помогали Тристису не думать о пугающей бездне незнания впереди — воспоминания о старых-добрых временах и… погружение в мутный омут расследования этого загадочного дела.

— Легко же тут сдаются тайны следствия! — наконец-то отмерзла и обличающе хмыкнула Карина.

— С тем, кто сумел перестроить защитную систему тюрьмы без всякого жезла, — вышел из задумчивости Тристис и посмотрел на меня как бы ища в моей ауре подтверждения своих слов, — и взял под контроль артефакт, одна настройка и управление которым требует навыка Магистра Искусства, хочется быть максимально откровенным и дружелюбным. — Тристис слегка улыбнулся.

— Логично, — я вернул ему улыбку, создал еще один бокал и, наполнив вином, силовыми нитями поднес его сыщику. — Насколько я понимаю, сейчас я, тем не менее, являюсь как бы врагом империи? Преступником?

Тристис, не отводя взгляда от бокала, слегка помялся.

— Решать подобное не в моей компетенции, однако, на мой взгляд, никаких преступлений против империи вы не совершали. — Он искоса посмотрел на Карину. — К сожалению, есть один неприятный момент — девушка, которую вы прихватили, уходя из тюрьмы, все-таки является преступником и от того, что вы решите, зависит и отношения к вам. Если позволите ее забрать, то и никаких проблем с вами не должно быть, иначе вы сами становитесь преступником за помощь в побеге и укрывательство заключенного. — Все посмотрели на девушку, застывшую истуканом и переставшую переводить. Руки ее постоянно сжимались и разжимались, крылья носа от напряжения шевелились, а из под воротника появилась морда недовольного дракончика, который уставился на присутствующих и ощерил свою пасть в шипении. Правда самого шипения слышно не было, а вот горящие глаза и иногда появляющееся пламя изо рта — впечатляло. Глядя на пораженные лица сыщика и коменданта (тот второй искусник все так же был в «коме»), я хмыкнул.

— Что ж… Видимо не судьба. — Тристис и комендант перевели свои взгляды на меня. — Придется мне считаться у вас преступником. Не знаю, что натворила Карина, но уверен, что разногласия произошли по политическим вопросам. А политика…. это не для меня. Свою же помощь ей я обещал, а словами разбрасываться не намерен. Так что придется вам, как истинным сынам своей империи, искать меня, когда я уйду. Сначала соберу всю возможную информацию о моих амулетах, а потом уйду. Вместе с девушкой. И вряд ли у вас получится меня найти, и тем более, поймать.

В воздухе повисла неловкая пауза.

Что ж, похоже неведомый искусник прав. Он выбьет всю информацию о артефактах и уйдет. Возможно, даже оставит в живых. Тристис наработал немалый опыт, расследуя различные тяжелые преступления. А с опытом развивается интуиция: он чувствовал, когда готовы убивать и идти до конца, а когда возможно и пожалеют. Тут она говорила ему, что их не будут трогать. Никоса, имя которого Тристис узнал при случайной обмолвке Карины, уточнявшей, как переводить одну из фраз, похоже занесло сюда случайно. Точнее какие-то причины были оказаться здесь у него тогда, двадцать восемь лет назад, но сейчас единственное, что волнует его — это возвращение артефактов и былого могущества. При этом он нисколько не опасается реакции Кордоских властей и возможной погони. И видимо решение никого не убивать будет единственно верным — боги не очень любят, когда уничтожают их жрецов. Причем, похоже бог стихий в оценке возможных действий Никоса был с Тристисом солидарен.

Еще когда сыщика направленным искусным или чародейским воздействием буквально внесло в комнату, он хоть и растерялся, но оценил ситуацию в первые же секунды. Комендант, несмотря на внешне спокойный вид и крепкие нервы был явно на взводе, аура и напряженные ноги выдавали его с головой. Рядом сидел знакомый ему городской верховный жрец. Кровь из носа и характерные признаки в ауре Адамуса говорили о том, что тот безуспешно пытался обратится в богу за помощью. Ну, а позы остальных участников разговора, девушки и парня (точнее с виду парня) явно говорили о их главенствующем положении.

Последующие события скорее добавляли вопросов, чем давали ответов. Тристис изначально предполагал высокополитическую подоплеку случившихся событий. Поэтому он и зашел к коменданту за кое-какими дополнительными бумагами, касающимися узников, так уж получилось, что почти все бумаги комендант 'конфисковал' у начальника тюрьмы. Но то, с чем он столкнулся напрочь перечеркивали его предположения по поводу сбежавшего узника. Язык, поведение, странная заклинательная школа явно указывала на его чуждость как чародеям, так и искусникам. Другой язык, похожий на смартанский и даймонский, незнание текущих реалий (не заметить в искуснике сильного жреца — это нужно уметь!), все говорило об этом. Тристис никогда не увлекался географией далеких от Кордоса стран. На практичный взгляд сыщика пустая голова до краев наполнена эрудицией, а голова умная изучает то, что действительно может пригодится в текущей и будущей деятельности. Теперь же жизнь ткнула его туда, где привычная картина мира расползается на части. Во многих знаниях много печали…

Все о чем-то задумались. Переварили то, что сказал я и обдумывали что-то свое. Впрочем я тоже от них не отставал. Похоже, сыщик не соврал, да и комендант врал лишь отчасти — информации о Умнике и бадди-компе у властей действительно нет. А значит мне нужно решить как я буду собирать информацию об Умнике, не нанимать же мне официально сыщика на работу, когда столько народу крутится здесь!

— Вы не сможете далеко уйти через горы, погода и стихии будут немилосердны к вам! — вдруг очнулся тот первый искусник. Взгляд его стал осмыслен, но некая… строгость во взгляде и… как бы сказать, полная уверенность в своих силах, что ли, так и плескалась в его глазах. Мне даже стало неуютно. Неуютно стало и сыщику, даже комендант поморщился от такого пафоса.

Мы с Кариной переглянулись. Странный какой-то искусник и реакция других на его слова странная. Непонятные какие-то слова в его положении. Или может там какие-то полумагические бури в это время творятся?

— А уж это меня беспокоит меньше всего. При желании я любую погоду себе наколдую! — Несколько провокационно ответил я, чтобы посмотреть на его реакцию.

— Движения стихий, кругообороты воды и воздуха — на все это воля богов и не тебе, смертный, за них это решать!

— Неужто? — хмыкнул я. Эк, как дяденька распоясался, похоже неубедительно я играю роль могучего и грозного высшего мага, если он такие диспуты устраивает.

— Боги, — назидательно продолжил я и даже вид сделал слегка высокомерным, чтобы еще сильнее позлить неприятного мне чела, — это не более чем гигантские умные энергетические паразиты. Они вселяются в своих жрецов через так называемый 'астрал', их устами заставляют себе молиться толпы, получают от этого энергию веры и жалкие крохи возвращают обратно в виде чудес, чтобы еще больше доверчивых баранов привлечь в свою паству! — что-то я завелся. В принципе мне всегда были по барабану боги, религии, вера. А тут меня как прорвало. Неужто на меня так действуют установки атлов, полученные при изучении инфомагии? А ведь в принципе до этого я не исключал наличия Бога, вот так, с большой буквы. Или у меня в голове все уже перемешалось? Боги-паразиты, демиурги, изначальный Бог, который был или нет… Возможно на меня так же повлияла и подмена понятий, ведь новые языки, понятия, биокомп в голове формируют у меня свое отношение к окружающему, к тому, с чем я сталкиваюсь… Интересная мысль, надо бы ее обдумать…

— Богохульник! — яростно прошипел тот искусник.

— Ага! — я слегка ухмыльнулся ему. — А почему такая острая реакция? Ну, посудите сами, возьмем какого-нибудь бога стихий. Чем от знаменит? Тем, что может управлять стихиями? Ну, это и я могу и много таких как я могут, и что, теперь и я — бог?