Ржевский. Том 1 - Семён Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну да. Маджит не был бы собой, если бы не умел перестраиваться по ходу беседы, вздохнула мысленно Наджиб-младшая.
Опять захотелось плакать от бессилия.
— Ты звонишь, чтоб мне это сообщить? — развеселился Дмитрий непонятно чему. — Хвалю, курсант, за конспект пятёрка. Всё сказал?
Мадина заскрипела зубами.
С одной стороны, конечно, какая-то часть её души только что не пела: так тебе, ишаку старому, и надо. Не на того нарвался.
С другой стороны, было бы всё так просто.
— Общая сумма ваших долгов… — аль-Футаим на подначку не повёлся и спокойно озвучил цифру. — Последние два года вы стремительно погружаетесь — долги растут.
— Ты решил помочь материально?
— Я тебе предлагаю… — дальше дядя Дальки приписал к сумме долга ноль, получившееся умножил на пять и предложил. — Тебе и деду хватит на сто лет.
— Почему тогда звонишь мне, а не деду?
— Со старым маразматиком я не смог договориться. Да и, по вашим законам, у него больше нет власти над тобой.
— Продолжай.
— Ты умыкнул кое-что чужое, весьма ценное в данный момент. Очень удачная кража, вынужден признать, — Маджит отбросил напускное и говорил, не отвлекаясь на этикет. — Меня устроят два варианта, даже три. Первый: ты берёшь у меня деньги и возвращаешь украденную вещь.
— Это не вещь, раз. Я ничего не крал, два. Третье вертится на языке, но из вежливости сдержусь. Свои второй и третий варианты засунь себе в ж**у.
— ТЫ УКРАЛ НАШУ ВЕЩЬ. Её зовут Мадина Наджиб, она живая и разговаривает, но это МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ. МОЯ, тебе не принадлежит.
Сердце забилось сильнее.
Предложенная попечителю сумма, если честно, была никак не маленькой, хотя он вроде и отказался. К тому же, как дочь своего народа менталистка отлично понимала: это было лишь стартовое предложение перед настоящим торгом.
В реальности аль-Футаим был готов дать намного больше, просто сделано предложение будет по частям, этапами.
По науке, по проверенной веками практике, чтобы убеждаемый рано или поздно под нажимом собственной алчности сдался — и продал то, что нужно покупателю.
Или того.
— Как ты понимаешь, финансами мои рычаги давления на тебя не исчерпываются, — продолжил дядя Дальки. — Но перед тем, как десант моей Гвардии высадится в имении Ржевских, у тебя ещё есть шанс выйти из разговора живым и невредимым.
— А для этого нужно всего лишь…
— Мою вещь мне передашь вместе со своим имением. Вы с дедом валите, куда хотите. Стоимость вашего участка получите в любой монете, в любом банке на ваш выбор, с тройным коэффициентом от сегодняшнего рынка.
— Тройной ценник? — Дмитрий заинтересованно поднял бровь. — Ты заплатишь втрое от стоимости, я не ослышался?
— Эмират щедр. Всю оставшуюся жизнь ты будешь пить и радоваться — потому что ты давно и регулярно пьёшь. Вы все в вашем роду всегда пьёте.
— Какая твоя выгода?
— Когда будешь напиваться, невольно будешь по пьянке всем рассказывать, как именно разбогател. Слава о нашей справедливости будет распространяться тобой, нашим живым врагом — это лучшая реклама. А мы займём ваше место в Совете, вы всё равно не пользуетесь.
— Ты сейчас назвал две разные суммы, — продолжил выяснять детали новый опекун. — Почему ты их разделяешь? Имение-то одно?
— Долги, которые вы накопили на сегодня, я покрою без условий и из доброты. Сумма на сто лет вашей жизни — садака[3], от меня тебе. Платёж за имение идёт по другой статье, это договор купли-продажи. Он должен быть оформлен в мэрии Соты по всем правилам, под ним мне будет нужна ваша подпись.
— Или…?
— Или десант Гвардии Эмирата будет на твоём участке быстрее, чем ты думаешь. И в средствах я сдерживаться не буду. Разговор будет длиться до последней капли вашей крови — у нас хорошие маги.
Сердце пропустило удар: Дмитрий стоял, задумавшись, и что-то про себя прикидывал.
— У каждого человека есть своя цена. — Аль-Футаим тем временем подошёл к основной части.
Сейчас пойдут главные предложения, от которых нельзя либо сложно отказаться. В том числе, из-за больших нолей и длинных цифр.
На памяти Мадины все без исключения люди именно в этом месте и ломались. Принимали предложение, меняли свои первоначальные намерения, если культурно.
А Ржевские ещё и сверхъестественно бедны. На глаза навернулись слёзы.
Намного более богатые брали и не отказывались.
— Кстати, именно цену конкретного человека часто определяют неверно, — продолжил дядя Дальки, внимательно наблюдая за лицом собеседника.
— В чём обычно ошибка? — поинтересовался ибн-Иван.
— В методике. Покупатель пытается назначить стоимость сам.
— А как правильно? — лопоухий блондин даже разинул рот.
— А надо, чтобы человек сам её назвал. Ржевский, сколько ты хочешь? Чего ты хочешь? Дом в Заливе, десяток красивых жён, денег внукам? Сколько?
Мадина сделала шаг в сторону и бесшумно всхлипнула, чтоб никто не слышал. Хорошо, успела лицо прикрыть — глаз никому не видать.
Одна девичья голова, ещё и иностранки, не перевесит мечтаний целого Рода. Особенно в звонкой монете.
Маджит половину минуты перечислял по нарастающей различные блага. Более чем реальные и такие близкие.
— Хренасе, сколько у вас за одного менталиста платят, — над ухом неожиданно раздался шёпот опекуна по-русски. — Амулет с их стороны подвисает, я не в фокусе. Они сейчас не слышат, не парься.
— Я не простая менталистка, — шмыгнула носом она. — Я знаю всё и обо всех. Долго рассказывать.
Тем временем аль-Футаим счёл, что сказал достаточно:
— … или альтернатива. За вас абсолютно никто в городе не заступится, включая мэрию. А за пределами Соты у вас ничего нет. Я тебя просто сотру в порошок сегодня же, если ты не отдашь мне то, что у меня похитил. Если хочешь, можешь даже, — он фальшиво поколебался, — попользоваться ею как женщиной перед тем, как мне отдавать. Я разрешаю.
— Да ну?!
— Или вообще можешь вернуть лишь её голову! На стоимость контракта это не повлияет, я оплачу авансом.
Вот так и заключаются подобные сделки, отстранённо подумала Мадина. И родня там, в Заливе, скорее всего просто промолчит.
— Можешь считать, в этом вопросе у тебя мой неограниченный кредит, — поставил финальную точку Маджит. — Какой твой ответ, Ржевский? Будущему регенту будущего Эмира?
— Да ответ тот же, — отмахнулся Дмитрий, погружаясь в свои мысли. — Иди на**й, регент, вместе со своим эмиром. Мадина!
Сердце снова застучало быстрее: имел место явный наигрыш, просто другим непонятный.
Во-первых, новый опекун обратился на языке Залива, хотя между собой они уже несколько часов общаются по-русски.
Во-вторых,
