Циферблат. Город Адимари - Алла Колос

белый, но разноцветная листва будто в насмешку выглядывала из-под снежных шапок, пылая сотнями оттенков.

Кира подумала, широко улыбнувшись: «Какими красочными бы ни были другие планеты, я всегда предпочту им Землю». Агрэй молча стоял рядом, задумчиво поглядывая на неё и собираясь с мыслями.

– А тебе идёт улыбка. Всегда улыбайся вот так, – сказал он тихо и отошёл в сторону.

Кира немного растерялась. Она так нечасто слышала от него доброе слово, он так редко был с ней любезен, что это его поведение не вписывалось в её представление о нём. Впрочем, она не могла отрицать, что, несмотря на всю испытываемую к нему неприязнь после подслушанного в Адимари разговора, ей было с ним очень спокойно.

Когда Кире приходилось бывать здесь при других обстоятельствах, ей было невероятно страшно, она чувствовала себя растерянно, сейчас же страх оставил её, а силы переполняли душу и тело.

– Ну что, показывай дорогу! – прозвучал слева голос Клеона. Кира слегка кивнула, давая понять, что готова выступать провожатой.

Воссоздав в памяти примерный маршрут, девушка направилась в сторону леса, с трудом преодолевая сугробы и поражаясь, как смогла проделать такой долгий путь с повреждённой ногой без чьей-либо помощи. Сложные погодные условия негативно отразились на её походке, напрочь лишив её изящества. Пару раз Кира чуть было не упала, но в первый раз сумела сама сохранить равновесие, а во второй – её подхватил Агрэй.

Вдали показался уже знакомый домик. По мере приближения к нему становилось понятно, что выглядит он несколько иначе.

Если в тот раз это был вполне себе добротный дом с современным ремонтом внутри, то сейчас это сооружение превратилось в развалюху, одному богу известно, сколько лет стоящую в лесу в полном запустении.

Подойдя к дому, Агрэй осторожно потрогал ручку двери, но даже лёгкого прикосновения было достаточно, чтобы трухлявая деревянная дверь осыпалась. Кира была поражена, но Клеона с Агрэем почему-то происходящее не удивляло.

Внутри дом выглядел немногим лучше: всего одна комната, гнилые лавки и стол. Целым и новым смотрелось лишь кресло возле окна. При взгляде на него у Киры по спине побежали мурашки: в памяти свежа ещё была картина с корчащимися от боли лицами людей.

Клеон вошёл в дом и первым стал осматривать его на наличие магии. Очень аккуратно он ступал по гнилому дощатому полу, стараясь не упустить ничего важного из вида. Когда он подошёл к старому креслу, сердце Киры предупреждающе ёкнуло, и она окликнула его: «Берегись», но изящная рука Клеона уже успела прикоснуться к спинке кресла-ловушки.

Нечто безумное, шумное, похожее на смерч вырвалось из кресла, прозрачными руками хватая Клеона за шею и пытаясь вытянуть из него душу. В то же мгновение во рту у Киры появился характерный металлический привкус. Девушка мельком подумала, что это всё, но Клеон был не так прост.

Казалось, он именно этого и ожидал. Резким жестом он перехватил незримую руку, повернул ладонью кверху, что-то произнёс и подул. Смерч из корчащихся в агонии душ взмыл под самый потолок, а затем ввинтился в землю, оставив на полу лишь нечто похожее на тень.

– Ты думаешь то же, что и я? – хмуро спросил Клеон у брата.

– Магия эссиорл в сочетании с чарами какого-то древнего, забытого божества, – кивнул Агрэй, с отвращением глядя на кресло. В его глазах отражалось молчаливое понимание чего-то важного, очевидного.

Кира так много плохого слышала об эссиорлах, что ей захотелось хотя бы краешком глаза взглянуть на одно из этих созданий. Было интересно иметь представление об их природе, но пока что картина была весьма туманна.

– Больше нам здесь ловить нечего. Они не удосужились убрать свою ловушку. Если бы сюда пришёл простой человек, его душу мигом бы поглотило это кресло, – сказал Агрэй.

– Зачем им это нужно? – спросила Кира, осматривая комнату в поисках зацепок.

– Мне кажется, они так развлекаются. Им нравится видеть мучения слабых существ. Должны же у них быть свои маленькие радости? – спокойно ответил он, пожимая плечами.

«Лучше бы я не спрашивала! Опять он говорит о людях таким пренебрежительным тоном. Иногда он становится просто невыносимым!» – подумала Кира. Она уже начинала забывать разговор в подземелье, и вот новая вспышка неприязни заглушила все добрые чувства, которые только начинали зарождаться в её сердце. А что случилось бы с неокрепшим ростком, только-только показавшимся из земли и попавшим в разрушительную бурю? Побег ещё не дерево, у которого есть запас сил, чтобы вынести такой напор. Слабый беззащитный росток почти наверняка погибнет, не получив должной заботы.

– Да ты философ, – хмуро ответила девушка и первой вышла из наполовину сгнившего дома, не в силах больше продолжать вести диалог и переведя мысли в более продуктивное русло. Она настраивала себя на поиски входа в склеп, восстанавливала в памяти проделанный ею тогда маршрут в мельчайших деталях, но воспоминания были достаточно отрывочны и сбивчивы.

Раз в доме им отыскать ответы на свои вопросы не удалось, троим путникам оставалось только надеяться на то, что склеп находится там же, где и прежде, в первозданном виде.

Вот только не так просто было отыскать его в густом лесу, заваленном снегом. Путники плутали среди заснеженного леса, огибая стволы деревьев и высматривая нечто, похожее на вход.

Кира то и дело спрашивала себя: «И как только мне тогда так повезло, что, убегая от стаи волков, я совершенно случайно наткнулась на могильную плиту? И было ли это случайностью или чьим-то злым умыслом? Найти бы ответы на эти вопросы».

Они вели поиски уже около получаса, пробираясь через высокие сугробы и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь непрерывно валящий поток снежинок, таких крупных, что Кира была уверена: она никогда в жизни таких не видела. Некоторые из них достигали размеров грецких орехов и поражали взор своим сложнейшим узором.

Обсид Агрэя оказался в поисках бесполезен: сделав три попытки просканировать землю, он не нашёл ровным счётом ничего, после чего возмущённо погас, отказываясь работать в подобных условиях.

Клеон с Агрэем то и дело поглядывали на Киру, будто спрашивая, не разыгрывает ли она их. Девушка и сама могла бы усомниться в увиденном, если бы не кресло-ловушка в сторожке и не браслет, плотно сжимающий тонкое запястье.

И вот когда они уже было отчаялись отыскать вход в подземелье, Кира разглядела торчащий краешек чёрного надгробия у толстенного старого дуба, о чём взволнованно сообщила своим спутникам.

Молодые лиониты мигом оживились, стряхивая с лиц усталость и сменяя её на решительность. Им предстояло покончить с этой загадкой раз и навсегда, приоткрыв завесу тайны и