Пленник ее сердца - Тесса Дэр

Теперь он начал понимать, к чему она ведет. И ему это не слишком понравилось.

– Вообще-то я вспомнил: сегодня поехать с вами никак не смогу.

– В самом деле? Почему же?

– У меня важная встреча.

Герцогиня недобро прищурилась.

– С кем это, интересно?

– С… – Гриффин небрежно взмахнул рукой. – Это неважно. Кое-кому нужно срочно со мной увидеться. Управляющему имением.

– Так он ведь в Камберленде.

– Я хотел сказать, с поверенным – подумываю урезать твое содержание.

– Прекрасно, – невозмутимо сообщила герцогиня. – Тебе не придется ничем жертвовать. Контора нашего поверенного находится в Блумсбери, как раз напротив воспитательного дома.

Грифф тяжело вздохнул: день не задался с самого утра.

Глава 12

Полину ждало очередное потрясение. В Лондоне, похоже, даже сироты жили как короли.

Воспитательный дом размещался, можно сказать, во дворце – в зеленой ухоженной усадьбе за величественными коваными воротами. Внутри здания просторные залы и даже коридоры украшали картины и скульптуры. Потолки были такими высокими, что у Полины заломило шею, когда она рассматривала потрясающей красоты роспись. Впрочем, эта боль была ничто по сравнению с той, что причинило ей равнодушие Гриффина.

Она не могла на него смотреть после унижения, которое испытала.

Не то чтобы Полина гордилась своим умением извлекать мелодию из столь необычного инструмента, как наполненные водой сосуды, но сколько было злой насмешки в его взгляде, в этих издевательских хлопках… Девушка предполагала, что после вчерашнего бала он останется ею недоволен, но такой жестокости все же не ожидала.

Ох уж эти мужчины! Как же они непостоянны…

Выходит, опыт общения с Эрролом Брайтом ничему ее не научил. Стоило им урвать часок-другой наедине, он, не стесняясь, давал волю рукам, обещая едва ли не горы золотые, при людях вел себя так, словно между ними никогда ничего и не было. Вначале Полина пыталась убедить себя, что так даже романтичнее: у них есть тайна, о которой знают лишь они двое, но постепенно до нее дошло, что все его чувства направлены к одной-единственной цели и большего от нее он никогда не хотел.

Теперь она совершила ту же ошибку, только уже с Гриффином: если накануне вечером поверила, что красива и желанна, а сегодня утром ощутила себя полным ничтожеством. Пожалуй, надо было все же прислушаться к совету герцогини: облечься во флегму и запретить себе чувствовать.

Увы, такая задача была Полине не по зубам, не такой она человек. Если за эту неделю случится так, что она себя потеряет, то потеряет целиком и безвозвратно.

Пока они проходили по коридорам дворца, который называли воспитательным домом, герцогиня рассказывала об истории основания этого учреждения.

– Воспитательный дом появился в прошлом веке усилиями сэра Томаса Корама и еще нескольких выдающихся жителей Лондона, в числе которых были представители аристократии, купцы и художники, чьи картины вы сейчас можете видеть. Пятый герцог Халфорд был одним из учредителей, и каждый следующий входил в число попечителей, поддерживая традицию.

Может, предки теперешнего герцога Халфорда и относились к своим попечительским обязанностям со всей серьезностью, но ныне здравствующий герцог не знал, как поскорее вырваться отсюда. Единственное, чего не могла понять Полина, это зачем он вообще сюда приехал, если это место так его тяготит.

Когда парадные покои остались позади, обстановка сильно изменилась. Пожалуй, убранство внутренних покоев можно было назвать аскетическим. Со всей очевидностью стало понятно, что вся роскошь этого места была показушной и к жизни воспитанников не имела никакого отношения.

На заднем дворе воспитательного дома Полина увидела огромное количество детей, несколько сотен, и только мальчики, одетые в одинаковые коричневые костюмчики, которые, словно солдаты, стояли ровными шеренгами.

– Как их много!

Герцогиня согласно кивнула.

– А ведь это только мальчики школьного возраста. В другом крыле живут девочки – их столько же. И еще несколько сотен младенцев размещены в усадебных постройках. Брошенных матерями младенцев здесь выхаживают, а потом отправляют в приемные семьи, где они воспитываются, пока не достигают школьного возраста.

– А когда они достигают школьного возраста, их снова забирают из семей? Но это же вдвойне жестоко. Сначала ребенок лишается матери, которая его родила, а потом единственной матери, которую знает.

– И все же им повезло больше, чем многим другим, – сказала герцогиня. – Они сыты, одеты, обуты. Их обучают грамоте. Когда эти мальчики подрастут, им помогут найти работу, обучат ремеслу. Маргарет, наша горничная, тоже выросла здесь, в приюте, как и несколько конюхов и садовников из нашего поместья в Камберленде.

– Им повезло, что вы о них заботитесь.

– Это мой долг… наш долг, мисс Симмз. Для людей нашего сословия не достаточно желать людям добра, необходимо добро творить.

Слова герцогини задели Полину за живое. Всю свою жизнь она мечтала о лучшем: о лучшем для себя и своей сестры, но пока у нее мало что получилось. Герцогиня Халфорд обладала властью и, что немаловажно, финансами для того, чтобы творить добро для тех, кто в этом больше всего нуждается, тогда как она могла похвалиться лишь тем, что каждое воскресенье опускала по одному пенсу в ящик для пожертвований.

– Что это у него на голове? – отвлек Полину от размышлений голос герцога. Грифф смотрел на худенького мальчика лет девяти, сидевшего на скамье в коридоре. На нем был тот же костюмчик унылого коричневого цвета, что и на всех прочих приютских мальчишках, но головной убор представлял собой нечто бесформенное, связанное из пушистой шерсти тошнотного зеленого оттенка.

Назвать это шапкой Полина не решилась бы: скорее то был недовязанный рукав или что-то вроде того. Непонятная вещица наползала на лоб с одной стороны, но не дотягивала до виска с другой.

Полина едва сдержала улыбку: такое могла смастерить только герцогиня.

– Так что это? – в недоумении повторил Гриффин.

– Я думаю, кепи, – предположила Полина.

– Это черт знает что! – решительно заявил герцог и направился к мальчику. – Эй ты, дай мне свою шапку.

Мальчик отшатнулся, одной рукой прижимая к голове зеленое нечто, другой закрывая лицо. Судя по всему, эта оборонительная позиция была для него привычной. Полина заметила, что он был гораздо меньше и худощавее прочих детей, и на левой скуле у него темнел синяк: наверняка его травили ребята постарше.

– Не хочешь с ней расставаться? Отлично. – Халфорд снял свою фетровую шляпу и протянул мальчику. – Держи. Предлагаю обменяться: моя в обмен на твою.