Творения. Том I - Ефрем Сирин

немного, несчастный, и помысли о беспредельном Его человеколюбии, и не будь нерадив о своем спасении. Взыщи Его, и Он приблизится к тебе во спасение; призови Его, и защитит тебя; дай Ему, чтобы получить сторицею. Если неодушевленная бумага, вопия посредством письмен, возвращает означенные на ней долги, то тем более благий Бог даст благодать ищущим Его. Бумага посредством письмен прибавляет рост к росту, и сокровище благодати Божией умножает мзду молитв и прошений наших. Итак, не будь ленив, не позволяй возобладать тобой заботе о земном, и не вдавайся в отчаяние. Бог, по благоутробию Своему, приемлет и защищает тебя, а равно и всех, от всего сердца ищущих Его. Безбоязненно к Нему приступи, припади, вздохни, восплачь и скажи Ему: «Господь мой, Спаситель мой! Почему Ты оставил меня? Умилосердись ко мне, потому что Ты один человеколюбив; спаси меня, грешного, потому что Ты один безгрешен; укрой меня от тины беззаконий моих, чтобы не погрязнуть мне на веки веков; избавь меня от уст врага, ибо вот, как лев рыкает он, и хочет поглотить меня (1 Пет. 5, 8), воздвигни силу Твою, и прииди во еже спасти меня (Пс. 79, 3); блесни Твоей молнией, и разженеши силу его (Пс. 143, 6), чтобы убоялся и рассеялся от лица Твоего; потому что нет у него сил устоять перед Тобой и перед лицом любящих Тебя. Как скоро видит знамения благодати Твоей, приходит в страх от Тебя и пристыженный удаляется от них. И ныне, Владыка, спаси меня, потому что к Тебе прибег я». Если так будешь молиться Ему и призывать Его от всего сердца, тотчас, как добрый и сердобольный Отец, пошлет благодать Свою в помощь тебе, и исполнит все хотения твои.

Приступи же, возлюбленный мой, не будь нерадив, не смотри на меня, ленивого; для меня, который говорит – и не делает, увещавает – и не разумеет, достаточно и того стыда, каким покрыто лицо мое. А ты будь подражателем совершенных и духовных отцов и следуй их правилу. Не берись как за самое высокое, сверх меры, что не в силах ты совершить, так и за самое маловажное, – чтобы увеличилась награда твоя. Не упитывай тела своего, – чтобы не воздвигло на тебя брани, не приучай его к плотским удовольствиям, – чтобы не обратилось в тягость душе твоей и не низвело ее в преисподняя земли. Ибо если отдаешь себя на то, чтобы исполнять похоти ее, оставляет она пути прямые, идет по стремнинам, удобно принимает в себя всякий нечистый помысел, и не соблюдает уже целомудрия. И опять, если сверх меры будешь утруждать тело, то и в этом случае обращается оно в тягость душе, которой овладевают робость и уныние, и делается она раздражительной и ленивой к песнословию, и к молитве, и к благому послушанию. Поэтому, держась прекрасной меры и веса, управляй собой.

Скажи мне, не бывал ли ты когда-либо зрителем на конском ристалище? И опять, не видел ли когда ладьи на море? Если погонит кто коней без меры, то падают они от одного внезапного шума. И если опять дать им полную свободу, то свергнут возницу, повлекут за собой. Подобно и ладья на море: если нагружена сверх того, что может поднять, заливается волнами и тонет; если же облегчается и плывет без груза, то удобно опрокидывается ветром. Так душа и тело, если обременяют их сверх меры, подвергаются сказанному выше[34]. Поэтому прекрасное дело – начать и совершить, благоугодить Богу, и быть полезным себе и ближнему.

Благословенное стадо Христово, светила вселенной и соль земли, вы – совершенные подвижники, возлюбившие ангельское житие на земле. Подвиг ваш временный, а воздаяние и похвала вечные; труд ваш краток, а упокоение и совершенство не стареющие. Но с каким усердием подвизаетесь вы, преуспевая в добродетели, в такой мере враг ваш воспламеняется неистовством, скрытно ставя вам различные сети. Поэтому берегитесь засад его. Ибо без подвига никто не увенчивается, но и благодать Божия не оставляет того, кто усердно сражается и подвизается. Если же кто, доведя себя до расслабления, поленится раскрыть уста свои и призвать на помощь благодать, то пусть он винит себя, а не благодать, что она не помогает ему. Представь человека, у которого здоровые руки, и перед которым лежит множество яств, но он ленится протянуть руки и насытиться лежащими перед ним благами; таков же и монах, который опытно знает благодать, но не хочет призвать ее и исполниться снедей сладости ее.

Монах подобен воину, идущему на брань, который отовсюду ограждает тело свое полным вооружением, трезвится до самой победы, и беспокоится, чтобы вдруг не напал на него враг, и чтобы ему, если не предпримет предосторожностей, не попасться в плен. Подобно и монах, если, приведя себя в расслабление, обленится, то удобно уловляется врагом, потому что враг влагает в него нечистые помыслы, которые принимает он с радостью (имею в виду помыслы высокоумия и тщеславия, а также зависть и клеветничество, чревоугодие и ненасытный сон) и, сверх этого, доводит его до отчаяния и до убеждения в огромности бедствий. Если же монах всегда трезвится, то привлекает себе в помощь благодать Божию, научается Богом как угодить Ему, делается и достохвальным[35] о Боге и хвалителем Бога. Ибо наблюдающий себя в зеркале бывает одновременно и зрителем, и зримым; так и благодать, если найдет себе упокоение в человеке и вселится в нем, то и его прославляет, и сама им прославляется. А без помощи благодати сердце не может иметь в себе достаточных сил и исполниться умиления, чтобы надлежащим образом исповедаться Владыке; напротив того, человек бывает беден и скуден совершенствами, и поселяются в нем мерзкие и нечистые помыслы (Пс. 101, 7), яко нощный вран на нырищи[36]. Поэтому обязанность человека призвать благодать, чтобы она, придя, просветила его; обязанность человека, очистив себя, домогаться, чтобы благодать обитала в нем и помогала ему; при благодати же успеет он во всякой добродетели и, просвещенный ею, в состоянии будет уразуметь разнообразие и благолепие будущего века. Благодать делается для него стеной и укреплением и охраняет его от века сего для жизни века будущего.