Кремль 2222. ВДНХ - Владислав Выставной

Книжник скосился на Черта, не понимая, серьезно он говорит или сам начинает бредить. Сам он уже перестал верить в то, что местному божеству есть какое-то дело до простого смертного – пусть даже их и связывали некогда пережитые события. Равнодушие – вот как бы он назвал отношение Буки ко всему происходящему. Не потому ли он и решил расстаться со своей странной Силой, что все в этом мире, включая людей и их судьбы, просто окончательно остохренело ему?

– Давай обсудим детали, – затараторил карлик. – Только быстро – времени совсем не осталось!

– Сбежать? – сквозь зубы процедил Книжник. – А, черт с ним. Давай попробуем.

Первый бой кончился столь же неожиданно, как завязался. Книжник был занят разговором с Чертом, и не заметил, как прекратился яростный звон стали. Лишь вой толпы заставил его повернуть голову в сторону Ристалища.

Из «воронки», обильно заляпанной кровью, пошатываясь, выбрался победитель. Точнее, единственный выживший в этой бессмысленной бойне. Как и можно было предполагать, им оказался самый невзрачный, сутулый, даже какой-то хилый на вид человек, вооруженный, впрочем, довольно непривычно – двумя обыкновенными топорами на коротких деревянных ручках.

Самые яростные и матерые лежали где-то на дне кровавой воронки. Ирония злой судьбы: серость одержала победу над одержимостью. Отбросив в стороны топоры, победитель поднял руки над головой и закричал высоким срывающимся голосом.

Толпа ответила ему одобрительным ревом, под который вперед снова вышел Арбитр.

– Вот он! – подхватил Арбитр, схватив победителя за руку и тряся ей над головой, заставляя трястись его тощее тело. – Счастливец, на шаг приблизившийся к Силе! На его месте может оказаться каждый из вас! Готовьтесь – каждый к своей схватке!

– А ты готов к своей схватке, мальчик? – проговорил негромкий, отдающий металлом голос, заставляя сердце пропустить удар.

Черт куда-то исчез, словно ощутив угрозу. И на его месте за разделительной решеткой возникла зловещая бесформенная фигура, скрывающая лицо под остроконечным радужным капюшоном.

Оракул. Он разглядывал Книжника, не давая ответной возможности видеть себя. За это Книжник ненавидел капюшоны, как ненавидел манеру собеседника скрывать свое лицо.

– Готов ли предатель расплатиться кровью за свой грех? – продолжил Оракул. – Расплата неизбежна, как сама смерть – неизбежная расплата за жизнь.

– Это вы на досуге афоризмы сочиняете? – глядя на Оракула исподлобья, мрачно поинтересовался Книжник. – С чего это я предатель? Я никого не предавал в своей жизни.

Страха не было. И дело не только в наркотических испарениях, заполнявших пространство трибун. Он просто устал бояться и ждать неизбежного.

Оракул чуть склонил голову, разглядывая его черным провалом капюшона:

– Ты дерзок и смел. Но не перестанешь быть предателем даже после своей скорой смерти. Ты предал тех, кто дал тебе кров и пищу. Более того – ты отнял жизни у некоторых из нас.

– Они напали первыми!

– Они хотели лишь забрать то, что принадлежит нам…

– Это?

Рядом тихо возникла Кобра. Она протягивала перед собой ладонь, с маленькой горкой таблеток.

– Это принадлежит твоему тотему? – повторила Кобра. – Можешь забрать.

Она небрежно швырнула таблетки сквозь решетку – прямо в черное пятно капюшона. Книжник вздрогнул, ожидая бешеной реакции Оракула. Но тот даже не шелохнулся. Лишь поинтересовался насмешливо:

– Тебе не понравилось?

– Эта дрянь для слабаков, – прищурилась Кобра. – Поможет ли тебе твоя Химия, когда мы встретимся на Ристалище?

– Всему свое время, – ровно сказал Оракул. Поднял руку. Его черный указательный палец словно бы впился в Книжника. – А сейчас его время. Я хочу видеть, как он сдохнет.

Книжник хотел ответить, но не успел. Мрачная девица подхватила его под руку и потащила к шаткой деревянной лестнице. Уже спустившись на ступени, в основание колонн, она негромко сообщила:

– Пришел твой час!

Книжник ощутил, как слабеют ноги. Девица этого не замечала:

– Знал бы ты, как я тебе завидую!

Парень ошалело вытаращился на нее, выдохнул:

– Так кто тебе мешает?! Займи мое место! Я уступлю!

Девица не оценила сарказма. Лишь покачала головой:

– Мое время еще не пришло.

Это заявление вызвало у Книжника приступ хохота. Он согнулся пополам и ткнул пальцем в лицо недоуменной девице:

– Ее время не пришло – ну надо же! Какая досада! А мое, видите ли, пришло! Как же мне повезло, будь я проклят! Это же просто удача, это победа! Это просто счастье, мать твою!

Книжник и не помнил, когда в своей жизни он так истошно орал, срываясь то в смех, то в ярость. Давали знать о себе усталость, стресс, да и действие всепроникающего дурманящего дыма в придачу. Неизвестно, сколько бы он бился в истерике, если б не подошла Кобра и не отвесила ему короткую, болезненную пощечину:

– Приди в себя! Иди и дерись!

Семинарист глядел на нее, криво улыбаясь, чуть пошатываясь, как пьяный.

– Ступай – или я прикончу тебя прямо здесь, – проговорила Кобра.

Не было сомнений: именно так она и поступит. Развернувшись и чуть не потеряв равновесия, на негнущихся ногах Книжник направился в сторону Ристалища.

– И молись, чтобы Бука пришел за тобой, – бросила вслед Кобра. – Это твой единственный шанс.

Хорошее напутствие. Как выстрел при попытке к бегству.

Уже на краю Ристалища, когда он глядел в его усеянную трупами пасть, вернулся страх. Не просто вернулся, а обрушился, с силой ухватив за горло – ледяной, удушающий ужас. То ли действие дурмана закончилось, то ли зашкаливший адреналин ударил в мозг, но тело сковала предательская слабость. Книжник понял, что не сможет не то что драться – он не в силах даже достать меч из ножен.

В чувство привел голос Арбитра, завопившего прямо над ухом:

– А сейчас самое вкусное! – Арбитр довольно расхохотался. – То, чего вы все ждали! Вымирающий вид, слабые человеческие существа, когда-то правившие миром, будут доказывать свое право на жизнь и Его Благость!

Толпа загудела в предвкушении. Книжник не понимал, на что намекает этот клоун, вообразивший себя судьей. Он лихорадочно оглядывал врагов – тех, кого предстояло победить или умереть. Точно так же они смотрели на него, оценивая и прикидывая, каким способом удобнее лишить его жизни, как вырвать его сердце, придушить его собственными кишками.

Пытаясь взять себя в руки, Книжник прикидывал свои шансы. Перед глазами всплыл образ предыдущего победителя – не слишком сильного, средне вооруженного, серого и незаметного. Может, это и есть выход – действовать незаметнее, держаться в стороне – и нанести лишь один, последний удар, который принесет победу и жизнь? На первый взгляд, это было логично, и дарило робкую надежду…

Все надежды разметал громогласный рык Арбитра:

– Ну что, готовы?! – он выдержал интригующую паузу. – Тогда узрите: люди – против монстров!

Последние слова заглушил дикий рев. Книжник ощутил, как расширяются глаза и норовит отпасть от изумления челюсть. В основании Дома Народов с металлическим скрежетом распахнулась тяжелая решетка, и мрачный провал заполнило каким-то смутным движением. Секундами позже с истошным ревом, визгом и топотом из черного лаза полезло на свет что-то настолько несуразное и жуткое одновременно, что часть бойцов, не дожидаясь приглашения, шарахнулись в глубину воронки Ристалища – словно искали там спасения.

Но спасения не было и быть не могло. В их сторону, оскалив пасти и брызжа слюной, неслись голодные чудовища. Можно было легко решить, что разверзлись врата потустороннего мира, и на свет божий полезли демоны преисподней. Но голос разума спокойно произнес в голове: «Это муты. Самые обыкновенные муты. Огромные, злобные, голодные мутанты».

На этом голос разума замолк, окончательно уступив место страху.

Бояться было чего. Мутов было всего трое. Напоминавшие смесь гигантских обезьян и хищных доисторических ящеров существа были вдвое выше самого высокого из людей, обладали мощными когтистыми лапами, толстой шкурой, которую не каждый клинок пробьет. Ну и, само собой, – здоровенной пастью, вразнобой усеянной острыми зубами.

Что-то подсказывало: победа людей в схватке с этими существами не предусматривалась вовсе. Арбитр – или кто там стоял за организацией боев на Ристалище – просто избавлялись от лишних претендентов на Силу. А заодно подкармливали этих милых зверюшек, что сейчас целенаправленно неслись в сторону Арены. Можно было подумать, они проделывают этот маршрут не в первый раз.

Книжник в безвольном оцепенении наблюдал за приближением неминуемой смерти. Меч в его руках выглядел малополезным оберегом от темных сил, а вовсе не оружием, способным одолеть хоть какую-то из этих тварей.

И первая из них впилась желтыми глазами в него – просто потому, что лишь он продолжал стоять на краю Ристалища, остальные уже попрятались в этом иллюзорном убежище. От двух других эта отличалась торчащими во все стороны клочьями черной шерсти и широкими рубцами, пересекавшими поперек шею. Видимо, тварям не сидится спокойно, и при отсутствии жертв помельче, они упражняются в драках друг на друге.