Верни меня - Эми Роджерс

Когда Алли наконец-то закончила писать, было почти два часа. Хадсон сказал, что церемония состоится в четыре, поэтому у нее оставалась уйма времени для сборов. Он предложил прислать несколько сотрудников спа-отдела отеля Гранд Женева, чтобы те побаловали и приготовили ее, но Алли отклонила это милое предложение. Сохранить интимность и уединение этого дня было важно для нее, а это значило свести все вмешательства к минимуму.

Поэтому вместо того, чтобы валяться, пока вокруг нее мелькают белые халаты, Алли готовилась к свадьбе одна. В животе порхали тысячи бабочек, Фрэнк Синатра тихо напевал из ее iPod-а. Она нанесла легкий естественный макияж, зная, что Хадсону такой нравится, и собрала волосы в прическу из свободных локонов, закрепленных жемчужными невидимками. Несколько спадавших завитков обрамляли ее лицо, пара простых бриллиантовых гвоздиков украшала уши. Откинувшись назад, Алли полюбовалась своим отражением. Даже она сама вынуждена была признать, что сияла, и это не имело ничего общего с бронзером, нанесенным на щеки - это все мужчина, с которым она вот-вот встретится у алтаря.

Кстати, о ее загадочном мужчине...

Что, черт подери, он делал целый день?

Был только один способ выяснить, и после прически и макияжа пришло время одеваться.

Гардеробная была полна разной одежды, начиная от лыжных брюк до нижнего белья. В самом конце комнаты висел ряд длинный белых футляров с платьями. Алли расстегнула их один за другим. Без сомнения, свадебные платья из салона были просто сногсшибательными. Элегантные туалеты из шелка и тюля, некоторые искусно расшитые бисером, другие более простые и утонченно стильные. Любое из них было бы прекрасным выбором.

Но вместо этого Алли выбрала белый свитер из ангоры, висевший с повседневными нарядами, и дополнила его любимой парой темных джинсов. И вместо хрустальных туфель от Джимми Чу она надела пару отороченных мехом высоких ботинок со шнуровкой. Наряд был до невозможности далек от платья, которое она должна была надеть на свадьбу с Джулианом, и он не мог быть более идеальным. Потому что сегодня не Алессандра Синклер становилась маркизой Лорен на тщательно продуманной церемонии, которая по сути была лишь приукрашенным слиянием. Сегодня Алли Синклер становилась миссис Хадсон Чейз через простой обмен клятвами с мужчиной, который был ее первой и последней любовью.

Но выйдя из спальни, она обнаружила, что дом все еще пуст. Хадсона нигде не было видно, как и алтаря. Возможно, он опять на улице? Пройдя на кухню, она раскрыла французские двери, которые вели на балкон. Он был пуст, факелы по периметру также не горели. Она уже собиралась вернуться назад, как ясно услышала ржание лошади. Она прошла по балкону к передней части дома. Там, у самого основания лестницы стояли запряженные лошадью сани. Величественный клейсдесдальский скакун приветствовал ее тихим радостным ржанием и мотанием головы, отчего она невольно хихикнула.

- Сюда, мисс Синклер, - сказал кучер, указывая на небольшую лесенку, приставленную к блестящим белым саням.

- Дайте мне захватить пальто.

- Нет необходимости, - он взял белую парку и раскрыл, помогая надеть ее на плечи. Может, она и выходит замуж в джинсах и свитере, но ее заботливый жених позаботился, чтобы верхняя одежда была белой как у невесты. - На сиденье есть одеяло, - добавил мужчина.

Алли приняла его руку и забралась в сани. Конечно же, на сиденье, обитом мятым бархатом, лежало роскошное покрывало из искусственного меха. Ее поражало внимание Хадсона к деталям, вплоть до букетика белых роз, перевязанного широкой сатиновой ленточкой.

Со щелчком поводьев они отправились в путь. Сани скользили меж деревьев позади дома. Солнце почти село, свежий снег под полозьями отливал серебристо-голубым. Несколько мгновений спустя в отдалении показался простой деревенский амбар. Она улыбнулась про себя, зная, что в этом амбаре стоял ее любимый мужчина, ждущий, когда она пройдет к алтарю в его объятия. Но когда дверь открылась, у нее перехватило дыхание, и она сбилась с шага. И хоть она весь день думала об этом моменте, все ее фантазии оказались далеки от того, что ждало ее в этом амбаре.

Свечи занимали почти все доступные поверхности, освещая амбар теплым мягким светом. Над головой мерцали крошечные огоньки, точно звезды на ночном небе, с сеновала каскадом спадали белые цветы, создавая впечатление зимней сказки в помещении. От двери начиналась присыпанная лепестками роз белая дорожка, которая вела к дальнему концу амбара, к алтарю, где еще больше цветов образовывали арку над священником. Но вид Хадсона заставил Алли застыть, почти забыть как дышать, не говоря уж о том, чтобы идти. Их глаза встретились, и эта улыбка на его лице подтвердила, что он чувствовал то же самое, то же страстное желание, пульсировавшее между ними с их первой встречи. Их влекла друг к другу почти осязаемая магнетическая сила, перед которой меркли все препятствия и обстоятельства. Только теперь это была не просто похоть, влечение, желание или нужда. Теперь это была любовь.

Глава 19

Черт, дыши, напомнил себе Хадсон. Сердце колотилось в груди точно отбойный молоток. Десять лет и несколько месяцев, часов, дней, минут и секунд расплылись в мне-это-все-неважно.

Вот оно. Момент настал, Чейз.

Он стоял у импровизированного алтаря под навесом из цветов и гирлянд, окруженный десятками свеч, которые освещали винтажный амбар теплым свечением. Позади него стоял священник, готовый начать церемонию, а на улице начала падать снег. Хадсон посмотрел на часы, а затем мельком глянул на заиндевевшее окно. Его любимая женщина была где-то там, в санях, запряженных лошадью. В любой момент двери могут распахнуться, и она пройдет по этой белой дорожке, протянувшейся по всему полу.

Мысль о ней, стоящей в дверях, ничуть не облегчило напряжение в груди. Хадсон поднял руку, чтобы провести по волосам, но вовремя остановился. Когда придет Алли, он не хотел выглядеть так, будто только что скатился с постели. Проклятье, он нервничал. Будь на нем галстук, он бы его периодически поправлял. Но Алли его снова удивила. Так что вместо мартышкиного костюма (32) он ждал свою будущую жену в джинсах и кашемировом свитере. Его жену. Эти слова здорово ударили по нему. Он покачался на пятка и глубоко вздохнул. Он должен быть спокойным, невозмутимым и собранным, и ему нужно взять себя в руки как можно скорее.

Священник хихикнул.

- Расслабься, сын мой. Здесь только ты и твоя невеста.

Да ты что. Во всем мире был лишь он и его невеста. Хадсон потер бровь и слегка нахмурился. При других обстоятельствах Ник стоял бы рядом, дразня его и отпуская шуточки насчет потерянных колец. По правде говоря, он чувствовал себя последним сукиным сыном, не говоря брату о том, что делает, но ситуация критична, и их бракосочетание должно остаться тайной. Это было необходимо, но это не значит, что это было ему по душе. Он ненавидел тот факт, что священник и виолончелист будут единственными свидетелями момента, когда Алессандра Ингрэм Синклер станет его женой.