Время шакалов - Станислав Владимирович Далецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красный проект устоял и победил внешних врагов, но рухнул под натиском объединенных сил внутренних врагов, имя которым предательство, жадность и стяжательство, иждивенчество и рвачество, и прочие низменные людские качества, умело культивируемые внешними врагами.
Так маленький вирус, попадая в организм человека, может привести его к гибели изнутри, если вовремя не сработает иммунитет с помощью лекарственных средств.
Лекарственных средств борьбы с человеческими пороками найти не удалось, и Красный проект рухнул, показав своими существованием направление развития человечества, а своей гибелью предупреждая будущие поколения от повторения ошибок в борьбе с человеческими пороками.
На Земле воцарился главный и единственный хищник – лев под названием США со сворой шакалов – стран исполнителей воли этого мирового зла. Железная пята, как писал американец Джек Лондон, придавила мир.
XX
На фоне политических и экономических потрясений, захлестнувших страну, личная жизнь Михаила протекала тихо и спокойно в устоявшемся русле житейских отношений с женой Саной и подругой Аней.
С Саной у него установился режим мирного сосуществования двух чуждых друг другу людей под крышей одной квартиры. Своих целей в браке никто из них не достиг, и брачные узы лопнули под напором реальностей жизни и больше их не связывали, хотя формально, на бумаге паспортов, они продолжали считаться мужем и женой.
На развод они не подавали, потому что каждый из них цеплялся за квадратные метры квартиры, надеясь каким-то образом ухватить всю квартиру себе. Сана ожидала ухода Михаила к какой-нибудь женщине, чтобы вновь стать полноправной хозяйкой своей квартиры, а Михаил рассчитывал на помощь тестя в отселении от Саны, или получить квартиру от института через профком, где он был членом жилищной комиссии. Удалось же ему помочь Ане получить квартиру – может быть в скором времени он и себе выхлопочет однокомнатную квартиру.
Шли года но квартирный вопрос не решался и Сана всё чаще стала оставаться жить у родителей, где виделась с сыном и не надо было заботиться о пропитании: её никогда не работавшая мать умело вела домашнее хозяйство, а продукты где-то доставал Семен Ильич с помощью соплеменников.
Михаил, в свою очередь, тоже дважды в неделю оставался ночевать в гостях у Ани и лишь изредка, раз или два в неделю они встречались с Саной в своей квартире вечерами, оставаясь на ночлег каждый в своей комнате.
Сталкиваясь на кухне или в коридоре, они здоровались и быстро расходились, чтобы не вступить в очередную ненужную перебранку. Иногда, глядя вслед уходящей Сане и рассматривая её фигуру, Михаил пытался вспомнить, как когда-то давно, он целовал и гладил Сану, втискивая в неё своё мужское желание: ведь не под ружьем же он женился на ней? По расчету – это правда, но и неприязни не было.
Почему же сейчас, по прошествии нескольких лет, он испытывает к ней физиологическое неприятие и не может вспомнить минуты близости и удовлетворения? Потому, наверное, что никакой духовной близости и общности между ними никогда не было: только расчет и чисто физиологическое влечение молодости и когда они исчезли, то ничего и не осталось.
Потому сейчас, окидывая случайным взглядом Сану, Михаил испытывал почти отвращение к самому себе, вспоминая те далекие годы, когда желание остаться в Москве победило рассудок и чувства и он женился на Сане, а не стал ждать появления другой женщины, которая тоже ввела бы его в свою московскую квартиру, будучи и духовно близкой ему и, в отличии от Саны, желая от него детей, как основы семьи и крепости отношений между мужчиной и женщиной.
– Да, поторопился я тогда с женитьбой, польстившись на московскую прописку и обещание Семена Ильича сделать из меня ученого, – думал иногда Михаил, встречаясь, по случаю, в квартире с Саной.
– И квартиры у меня нет, и ученого не получилось – пока, но даст бог, скоро всё переменится в стране, тогда удастся решить и мой квартирный вопрос, и работу переменить на более перспективную – надоела эта агрохимия до чертиков: ошибся я и с выбором профессии.
Ладно, ждал более десяти лет своего часа, подожду и ещё: может быть повезет, и Сана с родителями умотает в Израиль, а квартира останется мне – от обмена я откажусь, продавать квартиры нельзя и у них не будет другого выхода, чтобы уехать в свой Израиль, бросив эту квартиру мне, как собаке кость.
Сана, встречаясь с Михаилом в своей квартире, где она бывала наездами, смотрела сквозь него невидящим взглядом, как на постороннюю ненужную вещь и, по-видимому, относилась к нему так же, как и Михаил к ней – с тихой ненавистью.
Женщина, по своей сути, более привязана к мужчине, с которым сожительствует в браке или простой интимной связи, и потому, при расставании, испытывает к нему большую озлобленность, чем мужчина. Исключение составляет первый мужчина в жизни женщины, к которому она сохраняет особые чувства, даже если была жёстко и цинично обманута им. Михаил под такое исключение для Саны не подпадал и она относилась к нему как к вору, укравшему её молодость и надежды, позабыв о своих расчетах прикрыть браком с ним грехи юности.
В том и заключается различие воспоминаний мужчины и женщины о бывших своих постельных партнерах, что мужчина помнит только всё хорошее, что было между ним и женщиной, тогда как женщина помнит только всё плохое – кроме, конечно, своего первого мужчины.
Поэтому, мужчина, расставшись с женщиной, по происшествию времени удивляется: почему он расстался с ней – им же было хорошо вместе, а женщина не понимает: почему она была близка с этим очередным мужчиной в её жизни, о котором она не может вспомнить ничего хорошего из их отношений.
Иногда, будучи в хорошем расположении духа, Сана встречаясь с Михаилом в их квартире и ехидно улыбаясь, спрашивала его о связи с Аней, о которой она знала от своего отца или от кого-то ещё, удивляясь, почему он не переезжает жить к Ане постоянно, чем избавит Сану от своего присутствия в её квартире.
– Наверное, Аня сама не хочет, чтобы ты был постоянно у неё: мужчина ты не темпераментный, да и в общениях не интересен, и она просто терпит тебя из чувства благодарности за помощь в получении квартиры, – говорила Сана, прижимаясь к стене коридора, чтобы пропустить Михаила на кухню или в его комнату.
– Смотри, рожу ещё ребенка от кого-нибудь, а отцом будешь считаться ты, поскольку официально мы в браке, и
