От винта-2! Довериться дракону, обуздать императора! - Ясмина Сапфир

Моя зарвенийская мягкошерстка, пупырочка моя никодийская, фырфырочка аллизийская… – я приближался, собираясь медленно но верно пригвоздить её к стене, и к себе, тем самым нефритовым жезлом о котором она говорила, как вдруг Джас согнулась пополам, чуть ли не рыдая от смеха!

– О, Боже, Рудэй, хватит! Это так… так смешно! Мамочки, просто не могу! Фырфырочка! Это что такое? Ты меня еще марианской впадинкой назови!

Она хохотала, а я чувствовал, что… что мой жезл успокаивается! Он съеживался буквально на глазах и мне даже стало страшно – а не скукожится ли мое достоинство до скончания веков!

Чёрти земные меня раздери! Я даже… даже прикрыл его, надеясь, что чары её смеха перестанут действовать!

– Ох, уморил! Ты как будто не только средства для потенции обожрался, ты еще и какой-то препарат превращающий нормального человека в чертового, безумного филолога заглотил или писателя-мужчину, который пытается накропать женское фэнтези!

– Тихо! Тихо, Джас! Уймись!

– Что!

– Не ржи как лошадь, ты его пугаешь!

– Кого? – она смотрела на меня серьезно, своими роскошными миндалевидными влажными глазами и…

Всё было нормально с моим верным дружком. Он… о, нет! Без её смеха он возвращался в то самое состояние чрезмерного стояния!

– Так кого я пугаю, ваше императорское? Или вы о своем нефритовом, чёрт его побери, так печетесь?

– Ты сказала – чёрт его побери? Ты прокляла мой… мой…

– Ваш пенис, ваше высочество! И не прокляла, а всего лишь…

– Ты за это ответишь! О дева с волосами цвета апельсинового заката! О нимфа, рождающая в мужчине все самое низменное и высокое! О…

– О аллюминий моей селезенки! О гвоздь в моей… эм… пятой точке… Это я уже слышала! – и она опять рассмеялась.

А я опять ощутил уменьшение. Ох, Аллизия помоги… И что мне теперь делать? Не заставлять же Джасинду все время смеяться? Она ведь не сможет… хм… ржать в полете?

– Джас… ты…

– Всё, всё… я успокоилась. Только не лезьте! Я сейчас позову на помощь местных магов и…

– Ты ополоумела! Каких местных магов? Чтобы они узнали что я… Нет! Надо… надо попытаться связаться с Корни… о моя Богиня! Мать Аллизия возродившаяся из тлена! Моя… Моя кошечка сладкая!

На этот раз Джас не успела засмеяться и я… то есть моё порочное я всё-таки прижал её к стене и поцеловал.

Крепко. Страстно. используя весь опыт своей дикой мужественности. Делая с её губами всё то, о чем мечтал! А я мечтал, да. Самому себе в этом я уж точно мог признаться…

Я хотел её поцеловать давно! С той самой минуты как она впервые посмела ответить дерзко! А когда поцеловал впервые – захотел повторить. И… это я сейчас понимал весьма отчетливо, чем чаще я буду целовать эту ведьму, тем больше будет хотеться!

Я оторвался от её губ тогда, когда уже было нечем дышать, мой жезл вновь принял боевую стойку, даже супер-боевую, как мне казалось увеличившись в размерах.

– Рудэй… не надо… вы… вы под действием чар, это все не настоящее!

– Неужели? А, по-моему, более настоящего сейчас в Аллизии, Никодии и Летучих землях не сыскать. Я хочу вас, Джас, это и есть настоящее!

И я снова утопил свой рот в её мягких нежных губах, обнял её за талию, оторвал от пола и понес в сторону кровати попутно пытаясь задрать её юбку.

Джас пыталась брыкаться, но тщетно, я уронил её на кровать, наваливаясь сверху.

Сейчас! Вот сейчас это произойдет! Сейчас алмаз моей печени станет моим!

Глава 28

Джас

Надо сказать Рудэй настолько «твердо» обозначил свои намерения, что я начала бояться оказаться в эдаком популярном фентези. Где вначале героиню насилуют, а затем у них страсти-мордасти с этим самым «героем».

Ну потому что выбраться из-под мощного мускулистого возбужденного мужика оказалось не так просто, как в прошлый раз.

А Рудэй не повторял прежних ошибок. Как бы ни действовал на него мой препарат, темная сущность работодателя однозначно училась на предыдущем опыте. В прошлый раз недоимператор пригвоздил меня к кровати, так сказать, только одним гвоздем. Вполне твердо обозначающим конечную цель нашего «путешествия» на мягкий матрас, но, тем не менее.

Теперь же он навалился всем телом, да еще и руки прижал за запястья, ловко поймав их своими. В итоге, я двинуться не могла. А недоимператор мог и еще как.

Мало того, преград между нами оставалось все меньше. Коленом я при всем желании уже не попадала туда, откуда и происходили все наши с Рудэеем разногласия. Юбку он мне задрал еще до нашего окончательного падения – морального и на кровать.

Оставалось содрать только трусики… Но вот этого недоимператор пока сделать не мог, потому что вынужден был придерживать мои руки.

Однако он быстро нашелся и продолжая нашептывать: «О, моя Джа-ас», «Ну наконец-то ты моя Джа-ас»… перехватил мои руки над головой.

Сильный оказался зараза! Ну прямо какой-то кошмар!

Нет, я решительно не понимаю! Я всю сознательную жизнь занималась йогой, вела здоровый образ жизни, в еде себя ограничивала. А этот засранец, судя по нашему совместному времяпрепровождению, вообще ничего не делал, ел как не в себя, но умудрялся оставаться в отличной форме. Даже кубики пресса – и те присутствовали.

Безобразие! Несправедливость! Я возражаю!

Однако прежде чем бороться с этим вопиющим проявлением несправедливости жизни, надо было побороть хотя бы озабоченного мужика, который на все мои возмущенные реплики отвечал радостно и оптимистично.

– Да, отпусти ты, заноза моей задницы!

– Оу! Как пикантно ты выразилась! Я прямо весь горю от нетерпения! Стать этой самой занозой… Только не в заднице… В гораздо более подходящем для подобного месте!

– Отстань! Ты, ты… гамадрил!

– Я не знаю кто такой гамадрил, но мне уже нравится, что ты придумываешь ласковые прозвища в постели! Это так нежно и трогательно!

– Я не хочу! Выпусти!

– Как здорово, что ты не сдаешься, а заводишь своей неприступностью!

В общем, достучаться до мозга Рудэя у меня не выходило решительно, складывалось ощущение, что этот орган вышел куда-то погулять, оставив голову исключительно для одной цели – еды. Что я и наблюдала недавно.

Рудэй забрался таки рукой куда стремился, попытался дернуть за резинку последнего оплота моей… не девственности, конечно, и не стыдливости… Но, по крайней мере, непокорности его воле…

Я несколько раз выругалась так, что