Иль Догхр. Проклятие Эмира (СИ) - Ульяна Соболева

он ошибся и на самом деле ее выкрали, и принудили. Как бежать так и выйти замуж. Я рисовал себе что угодно, кроме того, что не хотел видеть и знать.

Я достал нож и поднес к горлу бородатого ублюдка, который сейчас может выдрать мне сердце сказав правду. И я уже знаю. Что передо мной мой убийца.

— Она с ним давно? — мой голос не похож на голос, это низкий, хриплый скрип.

— Давно. — ублюдок смотрел на меня заплывшими от побоев глазами и трясся то ли от холода, то ли от ужаса. — она приходила к нему. Я лично видел. Они встречались много раз. Они были любовниками!

— Ты лжешь! Скажи мне, что это ложь и я оставлю тебя в живых!

— А за правду убьешь, Ахмад ибн Бей?! Ты хочешь чтоб я солгал?

— Я хочу чтобы ты…ммммм… говори правду, мразь!

А сам хочу чтобы он отрицал, чтобы он сказал нет, сказал, что солгал и на самом деле никогда ЕЕ не видел.

— Азим любил ее. Они встречались! Вот она правда даже если тебе не хочется ее слышать и за правду мне обещали жизнь!

— А она его? Она его любила?

— Любила! Вот почему она сбежала от тебя!

Я не выдержал и вонзил кинжал ему под ребро, вонзил по самую рукоять и несколько раз провернул.

— Удрала от урода! Смылась от придурка и твари! Она тебя ненавидела! Она сама это говорила! Я слышал! Говорила ему, как ты ей ненавистен! Как ее тошнит от твоих рук, от твоих прикосновений, от твоих слов. От всего тебя. Он трахал ее в своем доме. Брал прямо на столе. Он рассказывал мне какая она горячая штучка!

Мразь. Тварь. Они сговорились. Они были против меня! Я и сам знал что она умеет быть горячей когда захочет. Знал, что она способна на адскую страсть. И я сам был готов сдохнуть за одну такую секунду рядом с ней. Нет, подонок будет жить. Слишком легко умереть. Враги должны мучиться от боли.

— Самир…пусть Валид позаботиться о нем. Пусть превратит его в обрубок, в кусок мяса. Отрежет ему все что только можно отрезать! Сделает все, чтобы он жаждал смерти…но не убивать. Таким и оставить. Пусть медленно дохнет. Очень медленно.

— Ахмаааад!

Именно в этот момент его рот насильно открыли, чтобы вырвать клещами язык. Больше он ничего не скажет.

***

Я трахал сучку, поставив раком и впечатав ее голову в пол. Драл долго, вдалбливаясь в сочное тело, как бешеный. Но кончить не мог. Сколько бы боли я ей не причинял. Сучка не стонала, она поскуливала, она визжала и кричала. Она скорей всего мечтала, чтобы все кончилось. Мне было насрать на ее чувства, насрать на ее боль. Я не думал о той другой. И секс больше совершенно не приносил облегчения. Тело подо мной извивалось, дергалось, билось, но я давил ее к полу и вдирался все сильнее и жестче. Мял и давил полные груди, выкручивал соски. Меня ничего не вставляло. Ни ее голос, ни ее визги, ни ее тело, ни ее дырки. Страшная, вонючая, не такая, мать ее.

Ее анус слишком раздолбан, ее влагалище поместит три таких члена как у меня. Я трахал ее, засунув вместе с членом четыре пальца и можно сказать дрочил себе внутри ее тела. И все равно не мог кончить. Я долбился в рот сразу пятерых. Они меня всего вылизывали, я долбился в их рты и все равно ни хера не кончил. Выгнал всех на хрен.

Нанес несколько порезов на пах… и ни хрена. Закрыл глаза и представил себе серебристые длинные волосы, белое тело, нежную грудь с розовыми сосками, коралловую плоть, поглощающую мой член. Бляяядь! Что ж ты со мной сделала, сука?

Никакая другая не нужна, не приносит удовлетворения, не возбуждает. Струи оргазма выплескиваются мне на живот, и я выгибаюсь, рыча от удовольствия. В горле пересыхает и на языке отдает терпким вкусом адского разочарования.

Теперь у меня по ночам разные бляди. Их невероятное количество. Я пачкал их спермой, рвал их дырки, оставлял на них отметины и порезы. Грязные твари. Такие же шлюхи, как и она. Наверняка сейчас он трахает ее…ложится сверху или прогибает перед собой. Шваль, которая корчила из себя целку, которая плакала, когда я брал ее и притворялась. Перед ним раздвигает с удовольствием и упоением свои длинные стройные ноги.

Ничего, я найду ее. Пусть она молится Аллаху, чтобы этого не случилось. Потому что ее смерть будет нескорой и очень страшной. Конечно, для начала она останется вдовой. И ей лучше не дождаться меня, а покончить с собой.

И меня больше нет, я разламываюсь, раскалываюсь на куски. Пью до чертей, так, чтоб вырубало на хрен. А когда просыпаюсь лью в себя столько же, чтобы забыться. Со мной каждую ночь разные шлюхи, бывает по две и по три. На моем теле шрамы, на моем члене нет живого места, потому что только так я могу кончить. Вернулись времена безумия.

Я сходил с ума от тоски по ней. Чем больше дней, чем больше недель и месяцев разлуки, тем больнее, тем сильнее моя пытка. И каждая мысль о ней — это лезвие, которое вспарывает мне нервные окончания. Я агонизирую и разлагаюсь живьем. Меня ломает и корежит по ней, мне физически без нее больно. И я крушу все вокруг, я ломаю стены, сдираю ногти, я буквально разрываю тела несчастных шлюх своим увитым новыми шрамами членом. Пьяный, озверевший, зверь, который вырвался из клетки.

А потом…потом Самир сделал мне подарок.

— Я кое-кого привез для тебя, Ахмад. Кое-кого, кто вернет тебе немного настроения. Подарок. Готовил долго, как и вывозил. Потратил до хрена бабла. Но оно того стоило.

— Нашел ее?

Мои глаза наверняка вспыхнули грязной и унизительной надеждой.

— Нет.

— Тогда по х*й…мне насрать. Подари кому-то другому.

— Уверен? Ты только посмотри кого я тебе привез.

Он хлопнул в ладоши и в кабинет завели девушку примерно возраста Вики… и довольно на нее похожую. Я узнал…потому что видел ее на фото, когда собирал информацию. Узнал и немного протрезвев подался вперед.

— Кто вы? — жалобно простонала она, глядя на меня серо-голубыми глазами. Словно блеклой копией глаз своей сестры.

— Как тебя зовут?

— Алена…

— А меня Ахмад. Теперь ты будешь жить здесь, Алена.

— Почему?

— Потому что я так решил…Не бойся, тебя никто здесь не обидит.

И ухмыльнулся. За все это время я потратил до хера бабла на лечение