Западня (сборник) - Юрий Петухов

Гурыня не один был в развалинах. Пока этот умник Пак все вынюхивал, да выведывал, Гурыня набрал-таки себе ватагу. А что ему оставалось делать, всю жизнь бегать за Паком, который сам не знает, чего хочет?! Не-ет, у Гурыни тоже кое-что в башке шевелится, и он не из последних в поселке, он еще себя покажет!

Правда, ватага подобралась хилая, да и не ватага, а так, кучка — трое кроме Гурыни. Но лиха беда начало! Главное, ребята были смирные, послушные, дрожали перед ним как былинки. Но они еще покажут себя в деле! Гурыня надеялся на них. Хотя и не слишком.

Он вчера подобрал еще две железяки возле машин туристов. Но Хитрому Паку не стал говорить о них, знал, отберет вожак железяки и еще накостыляет вдобавок. Гурыня их припрятал. Пригодятся.

Новонабранной салажне он не спешил раздать оружие. Перекалечат друг друга, переубивают, все дело засыпят. А дело мнилось Гурыне большим, сулящим немалые выгоды.

— Ну чего там? — поинтересовался шепотком из лаза Лопоухий Дюк.

Его шарообразная голова со слоновьими ушами и тремя мутными глазами без зрачков маячила на уровне щебенки — Гурыня запретил вылезать наружу.

— Цыц, падла!

Дюк перепугался и спрятался.

— Все дело испортят, — процедил Гурыня под нос.

Он постоянно думал и говорил о каком-то деле, все намекал на что-то, обещал, сулил златые горы. Но ничего путного в его голове не было, никакого сколь-нибудь обстоятельного плана Гурыня по своей непостоянной и вспыльчивой натуре разработать не мог. Но ему очень хотелось, чтобы все думали, будто им расписаны действия на год вперед, что все нити в его руках.

Когда тарахтелка улетела, Гурыня чуть не нажал было крюк. Еле сдержался. Не было бы Чудовища, он бы без размышлений, в первую секунду же прикончил бы туриста. Но Гурыня не знал, как поведет себя эта мерзкая тварь. Не послушали его вчера, придурки! А он один прав был! Надо было кончать эту образину! Всем вместе, сообща, когда лежала на пустыре опутанная, пойманная ими! Прикончили бы — и все пошло б подругому! А все Умник Пак! Чтоб ему хобот оторвали!

Чудовище с туристом бродили по пустырю, осматривали машины, заглядывали внутрь. Чего они искали, Гурыня понять не мог.

— Долго нам тут еще торчать? — снова подал голос Лопоухий Дюк.

Гурыня бросил в него камнем. Но не попал. Дюк быстро убрал голову в лаз.

Долго ли придется сидеть в засаде, Гурыня и сам не знал. Ему тоже порядком надоело тут торчать. Он любил быстрые дела, заведомо выигрышные. Или такие, чтоб шлепнуть кого да и смотаться по-быстрому, пока не засекли. Вот это да! Это стоящее предприятие!

— Ну их! — прошипел он сам себе. — Падлы!

И на карачках подполз к лазу. Протиснулся в дыру, щелкнув костяшкой прямо по лбу Лопоухому Дюку.

В подвале было темно и сыро. Но Гурыне не привыкать. Он сразу увидал, что забившийся в угол Бага Скорпион жрет чего-то, наяривает вовсю своей тройной зубастой челюстью.

Гурыня подскочил к Баге молнией. Тот не успел запихнуть в рот остатков падали, поперхнулся, выпучил красные рачьи глаза. Железяка дважды опустилась на хребет Баги. Цепкие костяшки Гурыни вырвали комок почти из самого рта.

— У-у, падла! Втихаря жрешь?!

Бага не оправдывался. Он судорожно глотал то, что успел набить за щеки. И за это получил еще разок железякой.

Гурыня бросил отвоеванный комок Дюку.

— Подели на троих, — сказал он, раздуваясь от собственного поистине царского великодушия.

Скорпион наконец прожевался, отдышался, выдохнул с натугой и прохрипел:

— Чего дерешься-то?! Там вон, внизу, скоко хошь крыс, расплодились, понимаешь, а ты дерешься!

Дюк с тщедушным Плешаком Громбылой ринулись в указанном направлении, в нижний отсек подвала. Но Гурыня их остановил.

— Вы что, салаги, хавать сюда пришли?! — грозно вопросил он со свойственным ему в минуты бешенства змеиным шипом. Жрите, что дают!

Дюк с Плешаком послушно принялись жевать свои части поделенной тушки. Гурыня спрятал жирную лапку в карман комбинезона. Присел на ступеньку. Он мог бы и посуровее наказать разгильдяев, но на первых порах не стоило пугать малышню, да и себя не гоже выставлять зверем. Пускай попривыкнут, пооботрутся. А вот наберется когда с десятка два, тогда другое дело. Тогда ему надо будет лишь успевать их друг на друга науськивать, стравливать, да колотить почаще — и они в нем души не будут чаять! А сейчас можно поласковей, поспокойнее, по-отечески.

— Шлындают, падлы! — поведал он о происходящем. — Как по своей хибаре! Ну мы еще поглядим, кто тут хозяин, верно я говорю, а?!

Все трое новобранцев закивали, заморгали. Они с восхищением глядели на Гурыню. А как же, герой! Отчаянный малый! Вожак!

Гурыня и на самом деле выглядел геройски. После вчерашнего, после бесчисленных сегодняшних потасовок на нем места живого не было — сплошь синяки да ссадины, кровоподтеки и шишки! Комбинезон был разодран и изгажен — такого и в мусорных кучах не отыщешь. Но Гурыня не снимал его, гордился одежкой.

На длинные речи и повествования терпения не хватало. И он закончил совсем коротко:

— Ничего, падла, мы их всех ухайдакаем!

Плешак Громбыла сидел ни жив, ни мертв. Он впервые видел настоящего живого героя. И он уже сейчас готов был идти за своим вождем хоть куда, хоть на самый край света, и даже погибнуть там! Вот только сил у Плешака не было. Четыре хиленьких лапки с четырьмя пальчиками-коготками на каждой да кругленькое брюшко, мячиком выпирающее из комбинезона. Разве что клюв-долото! Эта штуковина еще могла как-то пригодиться. Она торчала на плоском лице совершенно лишней деталью — наградили его родители, а может, сам черт с дьяволом, этим костяным наростом! Года два назад Плешачок Громбыла, будучи еще совсем карапузом, проткнул клювиком девочку-соседку, насквозь проткнул. И не со зла причем, наоборот, ткнулся ей в щечку, обуреваемый множеством чувств восторженных и нежных, да и вышиб с другой стороны половину виска, вместе с глазом вышиб. Его, конечно, пожурили за неосторожность. Маманя высекла прутиком. Папаня дал затрещину. Мать девочки, соседская баба, погрозила пальцем. На том и позабылось все. Но Громбылу с тех пор сторонились. Никто с ним не хотел дружить. Да ему и не нужны были друзья, подумаешь! И без них обходился! Зато под чью руку попал нынче! Сам Гурыня, боец и богатырь, бесстрашный и могучий, пригрел его, приобщил, можно сказать! Это ж ценить надо!

Скорпион Бага смотрел на мир проще. Ему что Гурыня, что задница с хвостиком, лишь бы к ватаге прибиться, чтоб не одному, чтоб в стае! Скорпион был тугодумом и скрягой. Он почти не умел ходить на двух нижних конечностях, редко вставал на них, зато на шести бегал быстрее любого — только мелькали в глазах гибкие, трехсуставчатые лапы. Но башка у Баги варила. Он умел считать и даже знал некоторые буквы. Умные люди поговаривали, что если Бага годика три-четыре позанимается без ленцы, так он и читать сможет что попроще! Но Бага думал о своем, у него другое планы были.