Искры революции - Александр Панов

— Откуда, кто вы?

— Разрешите представиться? — обратился Яковлев, вытянувшись перед полковником.

— Слушаю вас.

— Я уполномоченный Советского правительства из Москвы, а это мой помощник.

— Ваши документы?

— Пожалуйста, — Яковлев подал только свой документ.

— Зачем пожаловали?

— Правительство послало нас выдать вашей охране заработную плату. Вы, кажется, уже давно ее не получали?

— Да, уже шесть месяцев.

— Нам приказано выдать за все месяцы и дать возможность всей подчиненной охране отдохнуть.

— Это как же отдохнуть?

— Правительство считает, что вы нуждаетесь в подкреплении и потому командировало со мной отряд красногвардейцев. Они помогут вашей охране нести службу.

— Очень хорошо. Где ваш отряд?

— Прикажите отвести ему квартиры.

— Располагайтесь в задней половине губернаторского дома.

— Хорошо. Отряд сию минуту будет здесь. — Яковлев кивнул Чудинову. Он на минуту вышел и возвратился.

— Позвольте попросить вас еще об одной услуге? — спросил Яковлев.

— Пожалуйста.

— Прикажите вашей охране собраться завтра. Я информирую о цели приезда, чтобы не было недоразумений.

— Пожалуйста.

Утром собралось 230 императорских телохранителей. Все как один: молодец к молодцу — высокого роста, крепыши! К ним пришел Яковлев: побритый, подтянутый, в офицерской форме, с кавказской шашкой в серебре и револьвером в новой поблескивающей лаком кобуре. Он поздоровался с лейб-гвардейцами и сказал:

— Я прибыл из центра. Привез вам заработную плату за семь месяцев. Совнарком республики поручил мне ознакомиться с порядком охраны, с положением семьи Романовых и усилить охрану. Так как эти вопросы обсуждать на многолюдном собрании невозможно, то прошу вас для переговоров со мной избрать вами уважаемых представителей.

Охранники были удивлены названиями нового правительства и обрадованы щедрой оплатой их легкой службы. Они охотно выделили своих представителей.

Заработную плату немедленно выдали сотрудникам особых поручений. Яковлев собрал представителей охраны и заявил им:

— Наше правительство считает, что императору оставаться здесь опасно и потому приказано мне перевезти его со всей семьей и слугами в Москву немедленно. Но так как наступила распутица, апрельское солнце сгоняет последний снег, а до навигации по рекам еще долго, то придется некоторых оставить здесь до вскрытия рек. Вам, представителям охраны, предлагаю поехать с нами сейчас же.

Верноподданные охранники были ошеломлены предложением и вместе с тем обрадованы возможностью вырваться из осточертевшего Тобольска, напоминавшего ссылку, а не службу. Они безропотно согласились поехать и обещали подготовить лейб-гвардейцев.

— Ну, слава любому аллаху, — с облегчением сказал Яковлев, проводив царских телохранителей. — Я больше всего боялся схватки с этими божьими рабами. Теперь дело за царской персоной. Ну ему-то я прикажу.

Николай Второй, бывший самодержец империи, вышел в гостиную в курточке военного покроя, в мягких туфлях, без головного убора. Невзрачный, низенький, белобрысый, с густыми рыжими усами, с одутловатым красным лицом и свинцовыми пустыми глазами, он вызвал у Яковлева улыбку.

— Что вам угодно? — подергивая плечом и пряча за борт руку, покрытую рыжеватым пушком, — спросил Николай Второй.

— Я уполномочен Советским правительством перевезти вас и вашу семью в Москву.

— В Москву?! — с удивлением переспросил бывший император.

— Да. И немедленно, — подтвердил Яковлев, рассчитывая на то, что переезд именно в Москву не вызовет никаких возражений.

— Я должен посоветоваться с Алисой. — Николай сослался на свою, жену Александру Федоровну.

— Пожалуйста, советуйтесь при мне.

Алиса, сморщив нос, высокомерно заявила:

— Я не могу пускать его одного. Когда будет это… О, да, отъезд?

— Сегодня ночью, — ответил Яковлев.

— Очшень тяжело сегодня. Нет навигации по рекам. И мой мальчик больной…

— Даю вам полчаса на размышление. Если не согласитесь ехать добровольно, буду вынужден применить силу. — Яковлев повернулся, намереваясь уйти.

— Позвольте! — крикнула Алиса, — куда ехать?

— В Москву.

— Ах, в Москву! Поедем! — без особого восторга сказала Алиса. — Но прошу оставить до навигации больного сына и прислугу с ним.

— Согласен оставить. Всех все равно сейчас по такой дороге не увезти. Решайте сами, кто с вами поедет, приготовьтесь к выезду.

На семейном совете Романовы решили, что с Николаем поедут жена, дочь Мария, доктор Боткин, князь Долгоруков, камердинер Чемодуров, горничная Демидова и слуга Седнев.

В Тобольске появилось много бывших офицеров и пошли слухи, что создано общество по спасению Романовых. Чтобы предупредить нападение, Чудинов попросил губисполком выставить на ночь надежный караул от губернаторского дома до реки Иртыш.

Предложение Яковлева царю встревожило командира Екатеринбургского отряда Заславского, имевшего задание доставить царя в Екатеринбург. Он усомнился в поведении Яковлева и поспешил сообщить об этом в Екатеринбург Уралсовету. Яковлев узнал об этом и немедленно потребовал из Уфы полторы сотни кавалеристов под командой Гузакова.

В Уфе и Екатеринбурге срочно сформировали новые отряды и отправили в Тюмень.

В полночь с 25 на 26 апреля 1918 года в бывший губернаторский двор в Тобольске въехало пятнадцать троек, запряженных в тарантасы. В пути встретились с вызванным подкреплением.

Яковлев возложил командование всем эшелоном на Гузакова, а Чудинова назначил его помощником.

Загрохотали тарантасы и телеги, зацокали по грязи копыта лошадей, полетели от колес комья грязи. Только теперь впереди каждой тройки мчались всадники, а сзади и спереди «поезда» колыхались кавалерийские колонны. Яковлев с Гузаковым сели в тарантас Чудинова, а его посадили к царю.

Колесо швырнуло комок грязи за ворот шинели царю. Николай крякнул и вытащил его из-за ворота.

— В бытность вашу царем, — заметил Чудинов, — вам бы следовало здесь проложить железную дорогу. Ведь право же удобнее было бы ехать теперь в вагоне.

— Да, да, конечно, лучше… Романов замолчал, но, видимо, почувствовал неловкость и потому задал вопрос:

— Скажите, какое воинское училище окончил ваш командующий Яковлев?

— Насколько я знаю, он окончил только электротехническую школу во время эмиграции в Бельгии.

— Гм, да. А вы?

— А я каторжное.

Такого ответа, царь, вероятно, не ожидал и больше вопросов не задавал.