Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - Андрей Марчуков

Своей главной целью националисты видели свержение советской власти на Украине путем организации вооруженного восстания во всеукраинском масштабе. Подготовка к восстанию велась путем организации подпольного аппарата военной и административной власти в лице Холодноярского центрального украинского повстанческого комитета. Этот комитет осуществлял руководство повстанческим движением и организовывал аналогичные повстанкомы в губерниях, уездах, волостях и селах, налаживал связь с действующими отрядами и создавал новые. Вся территория УССР была поделена на 22 агитационно-организационных района. Каждой группой районов командовал определенный человек, через него же отряды связывались с действующими в данной местности повстанцами. Кроме этого последние занимались организацией ячеек в частях РККА и советских органах власти, а также ведением широчайшей агитации с целью популяризации идей петлюровщины[274].

Проникновению в советские органы, особенно низовые, способствовало то, что среди служащих встречалось немало представителей украинской интеллигенции, сочувствовавшей националистам или не принимавшей Совдепию. В равной степени помогал этому и непостоянный состав петлюровских отрядов, позволявший их участникам, «временно перейдя на мирное положение, в связи с холодами или разгромом», вести работу в «комнезаможах и сельских комитетах»[275]. Петлюровские отряды не совершали рейдов, а действовали в определенных районах, лишь изредка, и то чаще не по своей воле, их покидая. В каждом отряде имелся костяк – атаман и его ближнее окружение и сменный состав, набиравшийся из местных жителей лишь на время операций. В связи с этим установление точной численности банд, равно как и борьба с ними, были делом нелегким.

Начало восстания было намечено на май 1921 г. Подполье удачно воспользовалось вновь охватившими селян антибольшевистскими настроениями. В январе 1921 г. на Украине действовало 39 крупных банд (в несколько десятков штыков и сабель), в феврале – уже 43 (в них состояло приблизительно 5 тысяч человек), а к апрелю их было уже 102. Учитывались только те из них, которые насчитывали от 20–30 до 450–500 штыков и сабель, самые же крупные доходили до 800 человек. Всего, по данным военной разведки и ЧК, в 1921 г. на Украине действовало 464 бандформирования (вместе с махновскими)[276]. Как правило, отряды имели более «солидные» названия, призванные подчеркнуть их политический характер. Так, банда атамана Хмары в штабе повстанцев была известна как 144-я Надбужанская дивизия, отряд Струка именовался 1-м повстанческим ударным полком, под командой атамана Богатыренко находился 2-й Гайдамацкий запорожский курень смерти, батько Подкова был командиром 145-го Гайсинского пехотного полка, Орлик – 8-го куреня имени Петлюры[277].

В задачу подразделений входило совершение террористических актов против советских партийных и административных работников, организация диверсий на железных дорогах, водном транспорте. Особое значение придавалось срыву продовольственной кампании путем противодействия хлебозаготовкам, агитации против сдачи хлеба государству, диверсий против хозяйственных объектов – ссыпных пунктов, кооперативов, складов, порчи имущества, железнодорожных путей, телеграфа и т. п. Нередко в ход шли провокации, направленные на дискредитацию советской власти. Например, действовавшие на Харьковщине банды атаманов Хавро и Цимбаленко под видом красных являлись в села и от имени советской власти реквизировали скот и продовольствие, то есть просто грабили крестьян. Нагнетанию антисоветских настроений и созданию благоприятной атмосферы для деятельности банд способствовали и всевозможные слухи, в том числе распускаемые сознательно. Скажем, крестьяне одного из сел Николаевской губернии, услышав, что красноармейцы якобы забирают в поле скот, вооружились топорами, пилами и кольями и двинулись в поле. Обман раскрылся, и 2 тысячи (!) крестьян разошлось по домам[278]. В задачу банд также входило маневрирование с таким расчетом, чтобы растянуть противодействующие им крупные подразделения Красной армии и частей ВОХР, распылить их силы и тем самым облегчить действия армии УНР в случае вероятного всеукраинского восстания[279].

В силу разных причин восстание было перенесено на осень. Как указывал на допросе А. Гулый-Гуленко, подготовка восстания тормозилась польским и румынским Генеральными штабами[280]. Польша и Румыния были враждебно настроены по отношению к советской стороне и, кроме того, опасались «красного вторжения». Но, поддерживая украинскую националистическую эмиграцию, они одновременно не желали новой конфронтации с Советской Россией. Свою роль также сыграли склоки и интриги, разъедавшие украинское движение еще в годы Гражданской войны и в условиях эмиграции вспыхнувшие с новой силой. Конфронтация существовала не только между «правыми» (гетманцами), петлюровцами и сторонниками более левой ориентации, но и внутри самих этих течений. Не миновал этой участи и наиболее сильный и влиятельный из всего украинского спектра петлюровский лагерь. Началось скрытое противостояние между С. Петлюрой и приобретавшим все больший вес и влияние Ю. Тютюнником, поскольку именно через него осуществлялась связь с националистическим подпольем в УССР. На генерал-хорунжего начинали ориентироваться те, кому не нравилась «самодержавная линия поведения» С. Петлюры. А. Гулый-Гуленко указывал, что головной атаман боялся Ю. Тютюнника и не доверял ему[281]. По мнению пленного генерала, разгром рейда войск УНР на территорию Советской Украины в ноябре 1921 г. был в немалой степени обусловлен подковерными интригами в руководстве эмигрантского правительства УНР.

И все же главной причиной, по которой не состоялось восстание и очередная интервенция, стал не конфликт в стане эмигрантов, а деятельность советских спецслужб, армии, милиции, внутренних войск по разгрому националистического подполья и связанных с ним бандформирований. В результате оперативных мероприятий, проведенных органами ЧК в конце 1920 – начале 1921 г., им удалось внедрить своих людей в ряд повстанкомов и разгромить их, арестовав многих видных подпольщиков, в том числе некоторых уполномоченных от закордонного центра УНР. Весной – в начале лета был раскрыт пропетлюровский заговор в киевской Школе червонных старшин, ликвидирован Холодноярский повстанком, Повстанческая рада Черкасщины, Политический центр в Одессе, екатеринославские центры[282]. Одновременно с ликвидацией подполья был нанесен удар по петлюровским бандам, в первую очередь тем, которые базировались на Левобережье и на Киевщине. В числе разбитых оказались банды атаманов Левченко, Хмары, Гонты, Ярового, Галака. Огромную роль в деле моральной деградации бандитизма и петлюровского движения в эмиграции и возвращения вовлеченных в них лиц к мирному труду сыграла объявленная в марте 1921 г. V Всеукраинским съездом Советов амнистия[283]. Как указывал на допросе один из виднейших махновских командиров, В. Белаш, многие партизаны были готовы сложить оружие, но боялись репрессий и мести со стороны чекистов[284]. Теперь же это препятствие было устранено. В результате амнистии с повинной явилось немало рядовых участников бандформирований, а также ряд атаманов, в том числе такие известные, как Мордалевич и Богатыренко[285].

Комплексный подход к проблеме сорвал подготовку восстания, что позволило М. Фрунзе охарактеризовать положение как «вполне благоприятное». По его словам, «из двух главных разновидностей бандитизма – петлюровского и анархо-махновского – в настоящее время (то есть на середину 1921 г. – А. М.) действуют только жалкие остатки», а на Левобережье бандитизм «вылился в третью свою форму, уголовно-грабительскую»[286]. Понятно, успехи в деле подавления бандитизма Фрунзе несколько преувеличил. Однако не надо забывать, что данное интервью являлось, как бы сейчас сказали, важным элементом информационной войны против националистов внутри страны и их «тылов» в Европе. На тон интервью повлияла и эйфория от нанесенных махновскому и петлюровскому движениям серьезных поражений.

Но тревожное положение продолжало сохраняться на Правобережье. Надо сказать, что петлюровцам удалось восстановить свое подполье достаточно быстро. Уже к августу 1921 г. закордонный штаб оправился от вызванного амнистией замешательства и направил все силы на ее срыв, скрывая и искажая правду о ней. Отчасти сделать это удалось. В Подольской, Волынской, Екатеринославской и Кременчугской губерниях имел место обратный процесс возвращения рядового и командного состава в банды. Вернулись к своей прежней деятельности атаманы Амборцевич, Черный Ворон, Лисица, Мирный. В разоренном селе еще оставалась почва для выступлений. Но полностью сорвать амнистию не удалось: к концу года сложили оружие 9357 рядовых (включая махновцев) и 169 атаманов[287].