Дикие псы - Иван Сербин

– Подай, – неприязненно сказал он. – Я еще бегать к тебе, что ли, должен? Получив требуемое, Георгий достал из кармана связку ключей, отстегнул один и протянул плечистым.

– От входной двери. Заходите в любое время, – нагловато-насмешливо произнес он. – Экстра. И дешево. Знакомым порекомендуйте. Может, кому захочется.

– Нет проблем, Георгий Андреевич, – в первый раз подал голос один из плечистых.

– Клевая соска, – заметил второй весело. – Без работы не останется. – И уточнил на всякий случай: – В рот берет?

– Еще как, – хмыкнул Георгий. – Арбуз через х… высосать может.

– Хорошо, – кивнул первый и добродушно поманил к себе Анну. – Пошли, сосочка. Будешь умницей – не обидим. Анна растерянно взглянула на Георгия. Она все еще не верила, что разговор троих мужчин – не глупый и страшный розыгрыш, что это всерьез.

– Пошли, б…ь, – рыкнул второй, шагнул к ней и вцепился в руку повыше локтя. Анна в последний раз оглянулась на Георгия. Тот улыбался, подбрасывая на холеной ладони связку ключей. Девушка на секунду задержалась, сказала негромко:

– Ты пожалеешь. И тотчас же один из плечистых ударил Анну открытой ладонью по голове. Он почти не прилагал усилий, затрещина и без того получилась слишком сильной. Девушка едва удержалась на ногах.

– Слышь, ты, – едва ли не добродушно сказал широкоплечий, – сучка, пасть будешь открывать, когда скажем минет делать, поняла, нет? А вздумаешь вякать – язык отрежу. Сам, лично. Ну, пошла.

– Вздрючьте ее хорошенько, – весело бросил им в спины Георгий. – Проследи, Паша.

– Нет проблем, Георгий Андреевич, – оглянувшись, улыбнулся первый. Конякин прошел следом, пока Анна в сопровождении широкоплечих спускалась по лестнице, захлопнул дверь. Нельзя сказать, чтобы он был недоволен. Разом развязался с двумя проблемами. Самолюбие потешил – хреново чувствовать, что тебя безнаказанно «обули», – а заодно и порвал все отношения с этой навязшей в зубах дурой. Удачно. Хорошо начался денек, что и говорить. Георгий вышел из подъезда и едва не налетел на высокого светловолосого парня, наблюдавшего за тем, как плечистые мордовороты усаживают в янтарно-серебристый «БМВ» Анну.

– Что? Проблемы? – поинтересовался Георгий не без насмешки. Он еще не успел договорить, а из шикарного темно-синего «Вольво», припаркованного в паре метров от подъезда, выбрались трое охранников. Уставились на парня, ожидая только команды. Они были похожи на бультерьеров, готовых по первому знаку хозяина кинуться на врага и вцепиться ему в горло стальной хваткой. Парень медленно повернул голову, задумчиво посмотрел на Георгия. Того насторожило выражение лица юноши.

– Знакомая? Ему сразу же пришло в голову, что парень примерно одного возраста с Анькиным гаденышем. Возможно, пришел, чтобы сказать, где прячется этот… «БМВ» с визгом развернулся на узком пятачке и рванул с места, под арку и прочь со двора.

– Я спросил: «знакомая»? – повторил Конякин.

– Соседка, – ответил спокойно парень и протиснулся мимо Георгия в подъезд. Тот проводил юношу взглядом, махнул рукой охране, нормально, мол, прошел к машине и забрался на заднее сиденье. Он был слишком уверен в себе и не смотрел вверх, на окна подъезда. Иначе увидел бы, что парень, стоя на площадке между первым и вторым этажами, наблюдает за ним через немытое, серое от осенних дождей стекло.

И понеслось. С утра и до обеда Жигулов занимался бумагами. Официально оформил запросы в оперативно-справочный отдел ГУВД Московской области и в информационный центр ГУВД Москвы о судимости обвиняемых. Потом запросы в психоневрологический диспансер, в наркологический диспансер и в РЭУ по месту прописки обвиняемых. Затем бегал к начальству, бумажки визировать. Потом в райпрокуратуру, за разрешениями. Не успел вернуться – пришли заключения экспертов. Когда все успевают ребята? Ночью, что ли, сидели? Первое заключение по обнаруженной иномарке. Вывод был простым, категоричным и заранее известным: заводские номера агрегатов и кузова «БМВ» (модель), обнаруженного (число, год, месяц) следственно-оперативной группой в составе (фамилии, имена, отчества, звания) в присутствии понятых (фамилии, имена, отчества, паспортные данные) в гараже по адресу (адрес), идентичны номерам автомобиля «БМВ» (модель), принадлежащего гражданину (фамилия, имя, отчество, домашний адрес), угнанного (число, месяц, год, место угона)… Ну и так далее. Короче, та самая иномарка. Как будто кто-то в этом сомневался. Да и задержанные не отрицают факта угона. Но это пока. А на суде возьмут да и выдадут ставшее уже стабильным: «Показания выбиты под давлением, при помощи мер физического воздействия». А что? Вполне реально. Вполне. Так… На замке левой передней двери и на замке зажигания имеются механические повреждения в виде царапин… Ну это понятно. И?.. И все, что ли? Жигулов даже перевернул заключение, затем прочел еще раз, с особой тщательностью. Нет, следы взлома отсутствуют. Иначе говоря, дверь не отжимали, стекла не били. Свои стекла, родные. Интересно. Чем же это они дверцу открывали, если, кроме царапин, других следов не осталось? Ключом, что ли? А откуда у них, спрашивается, ключ? Следующее заключение от химиков. По одежде. Точнее, по куртке и пальто, изъятым у задержанных. Здесь тоже все ясно. В карманах следы оружейной смазки, на оружии микрочастицы одежды. Частицы смазочного вещества, обнаруженного в карманах и имеющегося на оружии, однородны. На передних сиденьях «БМВ» также имеются микрочастицы одежды, и наоборот, на одежде… О, Господи. Болото, как есть болото. Самое натуральное. Ну понятно. В тачке сидели, пистолеты носили. По заключению, не только в карманах, но и за поясом. Серьезные мальчики, куда деваться. Далее, заключение дактилоскописта. «На ваш запрос от такого-то такого-то (вчера), – кстати, не забыть бы проставить на запросе вчерашнее число, – тра-та-та, тра-та-та… Совпадения наблюдаются по типу и виду папиллярных узоров… трали-вали, кошки драли». Короче, отпечатки на рукоятках, затворах и стволах пистолетов идентичны отпечаткам задержанных. Дублируем вывод химиков. Итого, лет на восемь ребята уже «нагуляли». Далее, по оружию… Тут уж Жигулов не выдержал, сложил заключения в папку. Даже мысль о лежащем в реанимационном отделении института Склифосовского раненом Владимирыче не прибавила энтузиазма. Ну не любил он бумаги. Уставал от них сильно. В кабинет заглянул Олег Поликарпов. Кивнул от двери:

– Привет, Толя. Допрашивал уже этих, вчерашних?

– Нет пока, – рассеянно ответил Жигулов.

– Я пошустрил насчет кипюр, – Олег вошел в кабинет, присел к столу, опершись локтем и по-хозяйски отодвинув папку. – Ну, тех, что вчера из «Жигулей» извлекли.

– Ага, – кивнул Жигулов, давая понять, мол, вспомнил «кипюры», вспомнил родные. – И что с ними?

– Похожие дензнаки «засветились» на Курском. Аж три раза. Такие дела, Толя. – Олег оперся о ладонь подбородком, заговорил, почти не разжимая губ: – Из одной партии наши ассигнации или нет, это экспертам решать, но очень похожи. Очень. До неприличия, можно сказать.

– А те, другие, откуда? – поинтересовался, оживляясь, Жигулов.

– «Кинули» троих приезжих, – Олег задрал голову, задумчиво вперился в потолок. – В августе, в ию… не то «ле», не то «не» и в мае.

– И крепко «кинули»?

– Двенадцать, шесть и одиннадцать триста. Итого, на двадцать девять штук. С хвостиком.

– Крепко, – шевельнул бровями Жигулов. – А наколки есть какие-нибудь?

– Никаких, – Олег развел руками. – Толь, сам понимаешь, счастлив был бы облегчить тебе жизнь, но… на нет, как говорят сотрудники Мосгорсуда, и суда нет. Там, Толь, короче, такое дело. Кто-то из залетных работает.

– Откуда информация?

– По первой-то заяве наши не особенно рыпались. Ну, поозоровал кто-то малость. Бывает. Такие дела ведь либо за руку ловятся…

– Либо вообще не ловятся, – закончил за него Жигулов.

– Вот именно. Ну а уж как второй терпила‹$F‹M›Терпил‹D%0›а (‹MI›жарг.) – потерпевший.› примчался, линейщики давай местных шерстить по полной программе. Одного дернули, второго, третьего. Хвосты поприжали, поболтали по душам. У них же что-то вроде соглашения. Мы, мол, на кое-какие ваши художества сквозь пальцы, а вы нам «мины» не подкладываете. «Кинуть» кого нужно? На здоровье, но только не на нашей территории. Вон, на стоянку выходите – и вперед. Стоянка-то уже под местным участком, а не под «линейкой». Словом, темень кромешная. Так вот, местные божатся, что не их работа. Мол, какой нам смысл «конвенцию» нарушать, если мы из-за этого шухера потеряли вдесятеро больше? Обратно, им не все равно, где «кидать», на стоянке или в вокзале? Говорят, мол, поймаем гада – если и не сдадим к вам, в ментовку, то уж точно башку открутим. Такие, Толя, пироги. – Олег потянулся, зевнул смачно, закрыв рот ладонью. Спросил: – Ты когда этих-то допрашивать будешь?

– После обеда. Я им еще даже обвинение не предъявил. Даже адвоката не выписал.