Романтика с детективом - Юлия Викторовна Лист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не говорите ерунды! Вы должны…
— Постойте, — в разговор включился Антон. Взглянув на Татьяну, он предложил: — Хотя бы дослушайте.
— Благодарю вас, — эти слова адвокат адресовал Антону. Последующие предназначались Татьяне: — Предлагаю пойти от обратного. На мой взгляд, необходимо всячески доказывать, что вы вместе, что у вас серьезные отношения и они закончатся браком. Это укрепит ваши позиции при рассмотрении дела об опекунстве.
— Бред какой-то… — Татьяна делано рассмеялась.
— Да-да… И не смейтесь. Вам нужно повсюду бывать вместе. Сходите в театр, в ресторан, к знакомым Златорунского.
— Бред! Бред! Бред! — Татьяна повторяла это слово, как капризный ребенок.
Желая прекратить препирательства, Альберт Николаевич спросил напрямик, со всей допустимой жесткостью:
— Хотите получить опекунство над дочерью?
Холодный тон адвоката привел ее в чувство. Татьяна ответила:
— Да!
— Тогда делайте, что говорю.
— Как долго?
— По крайней мере, до суда. А там будет видно. — Взглянув на Антона, Альберт Николаевич спросил: — Надеюсь, у вас нет скандального шлейфа?
— Чего-чего? — не понял Антон.
— Так говорили в старину, когда рассматривали кандидатуру жениха. Меня же интересуют всего три момента: не женат, не злоупотребляете, не привлекались.
Антон ответил:
— По всем трем пунктам — твердое нет.
— Превосходно! — Альберт Петрович хлопнул ладонью по подлокотнику и, подводя разговор к концу, встал с кресла. — В таком случае встретимся перед заседанием и после — в суде.
— Со мной тоже? — поинтересовался Антон, и адвокат выразительно выгнул брови:
— Ну разумеется!
Разговор в машине стал продолжением того, что началось в кабинете. Антон и Татьяна испытывали жуткую неловкость. Будучи, по сути, малознакомыми людьми, они оказались связанными неоднозначными обязательствами.
— Итак… Как вы себе это представляете? — спросила Татьяна.
— Так же, как и вы, — Антон отвечал не слишком любезно. Его заботила другая проблема: — В полицию меня отвезите.
— Сдаваться собрались? — Она завела машину.
— Хочу разобраться, в чем меня обвиняют.
— А разве не ясно?
— Мне — нет.
— Не вы ли на камеру пожелали моему отцу смерти?
— Насколько мне известно, он жив и здоров.
— Если быть точной, живым отец остался по счастливой случайности. Приди он в кабинет на пять минут раньше, его бы уже не было. По счастью, мой отец — жуткий педант.
— И как это связано с жизнью и смертью?
— С двенадцати до половины первого он обедает. В половине первого идет в кабинет, выкуривает сигару и кормит аквариумных рыбок. Без двадцати пяти час отец садится за письменный стол и работает до трех часов дня.
— И что же изменилось сегодня? — поинтересовался Антон.
— В том-то и дело, что ничего. Повторяю: если бы он не был педантом и явился в кабинет на пять минут раньше, он бы погиб.
— А ведь мы с ним сегодня виделись.
— Где? — удивилась Татьяна.
— В его кабинете.
— Что вы там делали?
— Принес таблетки и воду.
— Почему именно вы?
— Мать ушла с Виолеттой… — Антон ненадолго задумался, после чего спросил: — Что говорят полицейские?
Татьяна саркастически улыбнулась:
— Ничего не говорят. Наряд вызвала прислуга, но отец считает, что это несчастный случай, и попросил не вызывать криминалистов, пока у дома крутятся репортеры.
— Несчастный случай, говорите? Но вы-то так не считаете?
— Я нет.
— Еще один вопрос. Если сам… — Антон опустил голову, подбирая нужное слово, — не пострадавший заявил об отсутствии криминала, зачем ко мне приехали полицейские?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Возможно, чтобы выяснить, почему вы желали ему смерти и нет ли у вас сообщников. Как ни крути, вы дали интервью центральному телеканалу.
— Издеваетесь? — Во взгляде Антона появились злые огни. — Трогайте свою колымагу и везите меня в полицию!
Татьяна тронулась с места, проронив только одну фразу:
— Вот и глупо…
— Я не боюсь!
— Это понятно… — усмехнулась она. — Только вот что я вам скажу: хотите встретиться с теми ребятами — просто поезжайте домой. Они наверняка вас там поджидают.
Татьяна оказалась права: Антона поджидали в подъезде. Его вежливо развернули, вывели на улицу и усадили в полицейский «бобон», после чего доставили в отдел полиции к дежурному дознавателю.
Взглянув на часы, дознаватель, невысокий полный мужчина, сказал:
— Первый час ночи. Позже привезти не могли?
— Привезли, как только явился, — огрызнулся оперативник. — Скажите спасибо за это.
— Спасибо и не задерживаю.
Оперативник вышел из кабинета, дознаватель указал Антону на стул:
— Садитесь!
— В чем меня обвиняют? — с места в карьер начал он.
Дознаватель сел за письменный стол, вытащил из ящика бланк протокола и медленно поднял глаза:
— Пока ни в чем.
— Бросьте играть в игры! — Антон сорвался на крик. — Меня арестовали в подъезде собственного дома!
— Задержали… Вас задержали, чтобы обеспечить явку для дачи показаний. Теперь перейдем к делу. Догадываетесь, о чем пойдет разговор?
— Мое интервью, — мрачно предположил Антон.
— Вы уже в курсе, что вас приняли за Юрия Златорунского? — спросил дознаватель.
— Меня в это посвятили. Скажите, как к вам обращаться?
— Петров Николай Иванович, дознаватель, сотрудник полиции.
— Так вот, Николай Иванович… К дому Мясоедова я привез свою мать, она там работает.
— Знаю…
— Меня обступили журналюги. Чтобы отвязались, я наговорил им всякой фигни.
— С этим как раз ясно, — говоря, Петров постукивал колпачком от ручки по протоколу. — Но меня интересует конкретная фраза. На вопрос репортера о людях, которые могли хотеть смерти Мясоедова, от вас поступило заявление, что один из этих людей — вы. Что это значит?
— Да я даже не слышал этого вопроса! — воскликнул Антон. — Не знаю, откуда они его взяли!
— Тогда зачем отвечали?
— Я отвечал на другой.
— В чем его суть?
— Какой-то очкарик спросил, есть ли у Мясоедова недоброжелатели. Я отшутился, сказал, что один из них я.
— Вы и в самом деле его недолюбливаете?
— Нет.
— Тогда зачем так сказали?
— Я же говорю, пошутил!
— Из своего опыта знаю, что в каждой шутке… — начал Петров.
— Есть доля правды, — закончил фразу Антон. — Но правда заключается в том, что я не хочу, чтобы моя мать работала в этом доме.
— Только и всего? — удивился Петров.
— Я сказал правду.
— Перейдем ко второму вопросу.
— А он есть? — насмешливо поинтересовался Антон.
— Зря смеетесь.
— Я не смеюсь. Я скорблю.
— Скорбеть будете позже. Сейчас отвечайте. Как вы попали в кабинет Мясоедова перед обрушением и что там делали?
— Я принес и поставил на стол поднос с водой и таблетками. Должен объяснять почему?
— Мне это известно — вас попросила мать. Она уже дала показания.
— Чего же тогда спрашиваете?
— Спрашиваю, значит нужно! — Петров понемногу наглел. — Как долго вы там пробыли и что делали?
— Поставил поднос и сразу ушел. Выходя из кабинета,
