Тайландский детектив - Ирина Баздырева

Катя часто заморгала. Отставив чашку, она встала, подошла к Зое и, прижав ее голову к своей груди, принялась убаюкивать, молча утешая, пока сама не расплакалась, уткнувшись в ее волосы. Плакали они от души, не стесняясь друг друга, до тех пор, пока слезы не иссякли сами собой. Потом опустошенные, сидели молча, обнявшись, пока Катя не сказала:

- Тебе лучше лечь и поспать, а я поеду в университет и сверну выставку.

- А адвокат...

- Об этом мы подумаем после. Хорошо? Тебе сейчас необходимо выспаться.

В дверь негромко постучали и женщины переглянулись.

- Может, что-нибудь от Виктора? - с надеждой шепнула Зоя. Катя громко пригласила:

- Войдите

- Доброе утро, дамы, - войдя, раскланялся с ними г-н N. - Как вы себя чувствуете, Катя? Вы неважно выглядите, Зоя. Вам незачем было вставать с постели, после того, что вам обеим пришлось вчера вынести. Врач, что дал вам успокоительного, особо подчеркивал, что вам необходим покой, Катя.

- И потому вколол мне лошадиную дозу снотворного? - поморщилась она, все еще чувствуя головокружение.

- Лошадиную? - непонимающе переспросил г-н N. и когда ему объяснили что это означает, с беспокойством посмотрел на девушку. - Так много?

- Не беспокойтесь. Вы же видите, что на меня это не подействовало, - засмеялась Катя. - И сейчас я отправляюсь в университет, чтобы помочь вам...

- Нет, нет... Я пришел не за помощью. Уверяю вас, я справлюсь сам и экспонаты будут упакованы надлежащим образом. Сейчас я пришел к вам как посредник одного господина, которого, очень надеюсь, не смотря ни на что, вы запомнили. Этот господин, один из крупнейших специалистов по древней истории Сиама. И он заинтересовался теорией вашего учителя, Катя. Знаете, труды этого достойного господина и ученого до сих пор являются пособием для нынешних молодых историков. Хотя, не скрою, кое-что в теории г-на Тихомирова ему кажется натянутыми, однако он видит в ней некое рациональное зерно. К тому же он впечатлен тем, что при таком минимуме материала и доказательств, вы были очень убедительны. Г-н Т. надеется, что вы, Катя, согласитесь быть его гостьей в Бангкоке. Рейс до Бангкока уже им оплачен, - г-н N. достал из внутреннего кармана пиджака два узких конверта. - Для нашего университета большая честь, что выставка из России прошла в его стенах, прежде чем получила признание авторитетного мира. Добавлю, что приглашение г-на Т., утихомирило и моих оппонентов тоже, которых я не виню. Разумеется заявление из МИДа, который эти господа поспешили запросить, заверило их, что в вашем лице имели надежного и бесстрашного помощника в разоблачении канала сбыта наркотиков и пресечение его вывоза за границу. Это... - он выложил еще два конверта, поверх тех в которых лежали авиабилеты в Бангкок, - это ваш гонорар. Гонорар г-ну Ивашову будет положен на счет, который университет откроет специально для него.

Выслушав со сдержанной улыбкой слова благодарности, г-н N. спросил:

- Что мне прикажете передать г-ну Т.?

- Г-ну Т. известна история с наркотиками?

- Он знает о ней все.

- Когда нам вылетать?

- Завтра вечером... Да и еще: вы ведь не возражаете против компании вашего покорного слуги, - г-н N. поклонился. - Потому что г-н Т. счел нужным пригласить и меня. Так что я буду сопровождать вас.

Катя была этому только рада. Когда г-н N. ушел, Зоя, сложив руки на груди, поинтересовалась:

- С чего ты решила, что я полечу с тобой? Ты же понимаешь, я не могу бросить Виктора в таком положении одного.

- Я решила так с того, что в Бангкоке мы сможем найти хорошего адвоката. Ты же слышала, что г-н Т. в курсе всей нашей истории с наркотиками. Уверена, он сможет кого-нибудь нам порекомендовать и, потом, там мы напрямую свяжемся с российским посольством. Со своей стороны они тоже, что-нибудь смогут предпринять. Ну, так как? Я полечу одна?

- Конечно нет, - вздохнула Зоя, после того как обдумала Катины слова. - Ты права - в Бангкоке, в этом отношении, мы имеем больше возможностей... - она потерла глаза и зевнула. - Пожалуй, ты права и в том, что мне нужно немного поспать.

Когда Катя, выйдя из номера, тихонько прикрыла за собой дверь и спустилась в холл, то увидела, терпеливо дожидавшегося ее г-на N., рассчитывавшего вместе с ней вернуться в университет.

- Я взял на себя смелость нанять людей из приличной и надежной фирмы к услугам которой прибегал не раз. Они упаковывают экспонаты, - по дороге в университет говорил он. - О, разумеется, все будет происходить под вашим личным присмотром. Но поскольку врач, настаивал на том, что вам нежелательно лишний раз испытывать неприятные впечатления, то я прошу вас не церемониться со мной. Уверяю вас, я буду счастлив, взять на себя часть ваших обязанностей.

Катя усмехнулась: г-н N. прозрачно намекнул, что вид лаборатории, где ей пришлось столько вынести, не слишком хорошо скажется на ее самочувствии. Что там лаборатория! Ее до конца жизни будет передергивать при одном упоминании о Таиланде.

Слоняясь по лаборатории, куда были снесены все экспонаты, чтобы освободить холл и где три нанятых рабочих в спецодежде бережно и сноровито упаковывали в ящики с опилками черепки, древней глиняной утвари, Катя про себя все еще посмеивалась над подозрениями тактичного N. Вот если бы ему повезло родиться в России, он вряд ли бы так церемонился с ее нервами и чувствами. Он бы знал, что нет ничего прочнее и выносливее чем нервы русских женщин, день которых начинается с вечного преодоления, хорошо, если не с утреннего хамства в переполненном транспорте. Что русской не в новинку браться за ту работу, за которую возьмется не каждый мужчина и дело здесь не в феминизме или честолюбии, а в том, что ей порой приходиться в одиночку содержать семью. Разве ее можно испугать какими-то ужасными воспоминаниями об уже прошедшем, закончившемся эпизоде ее жизни. Но вид сейфа, к которому был прикован Виктор, отозвалось в ней маетной болью. Отвернувшись от него, она сосредоточилась на предыдущей мысли стараясь додумать ее.

Еще совсем недавно были времена, когда идеалом русской женщиной считалась не какая-то там худосочная Клаудиа Шиффер, а крепкая, краснощекая молодка, чьи модные аксессуары ограничивались лопатой в руке или киркой на плече. Она запросто выживала в коммуналке с мужем алкоголиком, ухитряясь воспитывать на одну свою зарплату детей и тянуть хозяйство. Все это как-то не располагает к капризам и сентиментальной чувствительности.

Подошедший г-н N. протянул ей мобильный. Некто Пратин Уингстон пожелал встретиться с ней. Катя понятия не имела, кто это такой, но властный и уверенный голос Уингстона подавил на корню, готовый уже сорваться у нее отказ. Он заявил, что ее, ожидает машина, которая доставит к нему. Прежде чем ответить, Катя подошла к окну. У ворот, резко отличаяясь от глянцевых разноцветных легковушек выглядевших на его фоне легкомысленно и празднично, стоял пропыленный военный джип.

- Хорошо, - произнесла в трубку Катя, разглядывая его.

- Жду, - так же коротко пророкотал в ответ Уингстон и отключился, не сказав, ничего такого, что хоть как- то расшевелило бы ее память.

Но Катя была уверена, что где-то уже слышала этот голос. Она предупредила г-на N., что едет на встречу с Пратином Уингстоном, после чего спустилась в студенческий буфет и купила бутылку воды. От лекарства все время сохло во рту. Студенты не донимали своим вниманием фаранго, а если кто-нибудь и проявлял интерес, то больше к ее коленкам, чем к ней самой.

Идя к джипу, Катя, с удивлением разглядывая его, все решала, с чем связана предстоящая встреча и кто такой этот Уингстон Пратин. Вблизи было видно, что джип пропылен настолько, что сквозь его защитный окрас казался размытым. Водитель читал газету но, переворачивая страницу, вдруг заметил стоящую у дверцы девушку. Улыбнувшись, он перегнулся через сидение и открыл ее перед Катей. Забравшись в машину и устроившись на нагретом солнцем дерматине сидения, она сердито поинтересовалась, пристраивая на коленях запотевшую бутылку воды:

- Будете следить за мной до тех пор, пока я не уеду из Таиланда?

- Было бы неплохо, - все, также улыбаясь, ответил водитель, заводя джип.

- Как же тогда зовут моего ангела-хранителя?

- Вичай. А вас, я знаю - Катия. Правильно?

Катя засмеялась - он был неотразим. Просто удивительно, как этому парню все шло: и фартук официанта, и темный костюм охранника и, защитный цвет военной формы. "Нашему вору все в пору" - хмыкнула она про себя, а вслух спросила:

- Кто такой г-н Уингстон?

Они выехали на широкую, с оживленным движением, магистраль.

- Разве вы не знакомы? - удивился Вичай, на миг оторвавшись от дороги.

- Нет.

- Странно. Г-н Уингстон хорошо знает вас.

Вичай лихо вырулил с широкого проспекта на узенькую улочку завешанную бельем и заваленную мусором. Из-под колес с кудахтаньем суматошно метнулись в стороны куры. Одноэтажные убогие хибарки тесно жались друг к другу. Между ними нет-нет, да и попадалась грубо намалеванная вывеска лавки торгующей разной мелочью, больше походившая на хлипкий сарай. Некоторые лачуги выделялись нищенской экзотикой - крыши крытые распластанным картоном коробок, а дверные проемы за неимением дверей, прикрывало линялое, прохудившееся тряпье.