Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

– Ну и что он мне сделает? – расхохотался Кантор. – Тоже мне, напугали!

– Это те самые ромашки, что он подарил Азиль? – засмеялась Ольга. – Так вот откуда они взялись!

– Именно оттуда, – кивнул король. – И хватило же наглости!

– О, мы, горячие мистралийские парни, ради прекрасных дам и не на такое способны! – Кантор широко улыбнулся, вспомнив, что претерпел товарищ Пассионарио ради все тех же прекрасных дам. – И скажите честно, разве Азиль того не стоит?

– А Ольга? – хитро поинтересовался его величество.

– Ольга – это само собой. Только она не питает такой страсти к цветам, как несравненная Азиль. Ради Ольги я бы без колебаний ополовинил вашу королевскую библиотеку, но поскольку вы и так позволяете ей там рыться, то это не имеет смысла.

– Какой я предусмотрительный! – порадовался король. – В некоторых вещах. Если бы у меня еще хватило ума не давать опрометчивых клятв…

– Я бедный, несчастный, никто меня не любит, все меня обижают… – плаксивым голосом проныл Кантор, откровенно передразнивая страдающего фигней короля.

– Ты, по-моему, уже просто хамишь, – обиделся его величество. – Не перебивай меня на каждом слове! И вообще, Ольга, пошли-ка ты его в лавку за сигарами, а пока он будет ходить, мы спокойно пообщаемся.

– Никуда я не пойду! – заявил Кантор, которого понесло. – Так я и согласился оставить девушку наедине с вами! Да еще в таком платье! Не успею я за дверь выйти, как вы наденете на нее чулки, которые вам так нравятся, и займетесь чем-нибудь неподобающим. Ольга, а у его величества действительно такой большой и толстый, как говорят его придворные дамы?

– Шуточки у тебя! – обиделась Ольга. – Ты точно озабоченный какой-то!

– А еще наглый, бессовестный и совершенно бестактный, – добавил король, у которого явно лопнуло терпение. – Ольга, я могу тебя попросить об одном одолжении? Сделай мне чаю, пожалуйста.

– Вы драться не будете? – уточнила Ольга, поднимаясь.

– Что ты, – заверил ее Кантор. – Даже если его величество и захочет съездить мне по морде за мою наглость и бестактность, у него не хватит на это сил. Он меня просто не догонит.

Король проводил Ольгу взглядом, убедился, что она дошла до кухни и загремела посудой, после чего перевел взгляд на Кантора. Он больше не улыбался, и в его бесцветных глазах светилась холодная властная жестокость.

– Придержи свой язык, – угрожающе произнес он, глядя на Кантора в упор, – или ты сегодня пожалеешь о том, что он у тебя вообще есть.

– И что вы мне сделаете? – ощетинился Кантор, поскольку ему стало немного жутковато. Когда король смотрел вот так, в упор, его ледяные глаза поразительно напоминали глаза советника Блая, неоднократно преследовавшие Кантора в кошмарных снах. – Отдадите Флавиусу за оскорбление короны?

Король чуть усмехнулся, отчего сходство стало еще сильнее, и жестко сказал:

– А тебе не приходило в голову, что, когда мне надоест слушать твои оскорбления, я могу просто ответить тем же? И поскольку я отлично знаю, где твое самое больное место, одного оскорбления с моей стороны в присутствии… той же Ольги, скажем, будет достаточно, чтобы раз и навсегда лишить тебя не только твоей наглости, но и элементарного достоинства.

Кантор застыл, окаменев от такого заявления, и понял, что на этот раз его сделали. Изящно и жестоко. Второй раз в жизни он так жестоко расплачивался за свой наглый язык, и это было еще больнее, чем в первый, когда он получил нож под ребро. Больнее, страшнее… и унизительнее. Поскольку защитить свою честь никакой возможности не будет. Король скажет свои несколько слов, и его слово будет последним, и возражать что-либо будет бесполезно, и даже отстоять свою поруганную честь в поединке не будет возможности – короли не вступают в поединки. Во всяком случае, в Ортане. И хвататься за пистолет либо морду ему бить бесполезно вдвойне, этим ничего не докажешь. И будешь, товарищ Кантор, сидеть и обтекать дерьмом со всех сторон, поскольку возразить тебе будет нечего, ведь скажет-то его величество чистую правду, и все это знают, и Ольга тоже… Ну, спасибо, Азиль…

– Ты все понял? – спросил король. Кантор молча кивнул. – Тогда изволь извиниться, пока не пришла Ольга, и можешь считать, что мы квиты. И впредь, когда издеваешься над кем-либо, не забывай, насколько ты сам уязвим в этом отношении. Или твоя непомерная наглость – следствие комплекса неполноценности, приобретенного именно на этой почве?

– Довольно! – резко перебил его Кантор.

– Что ж, довольно так довольно. В конце концов, недостойно издеваться над поверженным противником. Пожалуй, можешь даже не извиняться, с тебя и так достаточно.

Кантору, в общем-то, было уже все равно, извиняться или нет, так что великодушный жест его величества ничуть его не утешил. Он снова молча кивнул и вспомнил недавний разговор с Амарго. Совершенно прав был друг и наставник, очень даже умеет его величество Шеллар разговаривать по-плохому… И напрочь отбивает желание смеяться над собой, тоже верно сказано.

– Кантор, – негромко позвал король спустя несколько минут уже обычным спокойным голосом. – Не обижайся. Я понимаю, я сделал тебе больно, но, согласись, я и так долго терпел, а нормальные человеческие слова до тебя не доходят.

– Это не больно, – проворчал Кантор. – Это хуже. Видимо, я вас тоже задел… по больному месту?

– Да нет, это место у меня как раз самое что ни на есть здоровое, просто достал ты меня до самых печенок своим хамством. Сделай что-нибудь с лицом. Когда Ольга выходила, ты улыбался. Если она увидит тебя таким, как сейчас, она до утра будет к тебе приставать с вопросами, что случилось.

– Полагаете, это так просто?

– Не знаю, просто или нет, но знаю, что ты можешь. Ты же профессионал. В конце концов, это твоя проблема, если хочешь объяснять Ольге, чем я тебя так расстроил…

Кантор вздохнул, закрыл глаза и сосредоточился.

Когда Ольга вернулась с чашкой чая, он улыбался.

– Поговорили? – спросила Ольга, настороженно переводя взгляд с одного на другого. Оба, как по команде, дружно улыбнулись в очередной раз и молча кивнули. – Вы больше не будете ссориться? – жалобно спросила Ольга, ставя чашку на стол перед королем. – Я больше всего не переношу, когда мои друзья ссорятся между собой.

– Ни в коем случае, – пообещал король. – Спасибо.

– Прости, – покаялся Кантор. – Я больше не буду так шутить. Что-то я, действительно…

– Ну, тогда жалуйтесь, ваше величество, – предложила Ольга, усаживаясь и наливая себе кофе.

– Да знаешь… – улыбнулся король. – Мне уже не хочется. Твой друг меня подбодрил и не дал окончательно пасть духом, так что желание поныть у меня уже прошло. Разве что, если вы можете дать мне какой-либо практический совет, я его с радостью выслушаю.