Приют на свалке - Алена Даркина

"Что еще можно придумать?" — он потер лоб. Нет, так он ничего не придумает, надо расслабиться. Йорген закрыл глаза и воскресил в памяти напарницу, надеясь, что сознание услужливо подскажет, что-то важное. Ведь Лиза верила, что он разгадает загадку, иначе не написала бы.

В мыслях всплывали обрывки фраз, где Лиза называла цифры.

"Я главная и я знаю, что нам нужен этаж +8…"

"…Три банки за детский сад отдали!"

"Это задание не для тебя, Бёрьессон. Ты бы не справился с таким за десять дней"

"Нажимаешь на кнопочку, и едешь вверх. Конечно, не с такой скоростью, как на лифте, но до пятидесяти этажей — поднимешься легко. Выше — уже проблемы"

"Учись, пока я жива! Один респиратор, пять отмычек…"

"Палата для психов! Ты что не можешь запомнить три цифры?"

"Чтобы запомнить цифры, им присваивают буквенный шифр. Например, четыре — Ч. По-моему, легче наоборот запомнить"

"Стоп! — остановился Йорген. — Наоборот — это как? Это когда каждой букве присваиваешь определенный номер и таким образом зашифровываешь послание. Не то! Лиза что-то другое говорила".

И тут его озарило. "Ну, конечно: пишешь буквы, а они на самом деле обозначают цифры".

Есть отдельные буквы в стихотворении? Только одна — его псевдоним Би. Вторая буква — значит, цифра два. Итак, предположим, что Лиза сделала тайник на втором этаже. На этаже +2 находится больница. Хороший этаж для тайника? И да, и нет. С одной стороны — днем много людей, с другой — даже если бы Лизу встретили там ночью, сослалась бы на недомогание. Второй вариант — этаж -2, контора мусорщиков. Тут уже сомнительно. Кроме Евы, никого из мусорщиков Лиза близко не знала, в любом случае ее появление на этом этаже выглядело бы подозрительным. "Пока остановимся на больнице. Где можно поискать там?"

Да где угодно! Обыскать площадь в шесть тысяч квадратных метров в одиночку нереально. Лиза должна была это понимать. Что если, она оставила подсказки в стишке? Если он догадался правильно и Би — это цифра два, то, может быть, цифры — это наоборот буквы? Тогда получается этаж +2, пятая буква — Д, первая буква (кол) — А. +2, Д, А. Обе буквы могут обозначать тайник возле лифтов. Либо этаж +2, возле лифтов администрации, либо возле лифтов для электриков и прочего обслуживающего персонала.

Йорген не выдержал, решил тут же проверить выводы. Может, на месте он определит, какие именно лифты имела в виду Лиза и что обозначает вторая буква.

Время приближалось к ужину. Ева, услышав его шаги, выглянула из кухни. В глазах застыл вопрос, но, помня о его просьбе не задавать лишних вопросов, ничего не сказала.

Он спустился на этаж больницы. Лифты Д находились напротив лифтов для охотников. Мельком оглядев пространство вокруг, он не нашел ничего, что напарница могла обозначить буквой А. Свернул в центральное крыло к лифтам А. Постоял немного тут. Ничего на букву Д в поле зрения не появилось. Возле лифтов вообще негде было сделать тайник. Значит, опять ошибка. Он уже собрался идти обратно, когда его окликнули:

— Майор Бёрьессон! Что вы здесь делаете?

Вторник. Приют

Сегодня майор выходил на свалку вместе со старшим лейтенантом Такаси. Он снова забрал Бенджамина из класса. Мадам Байи снова плакала и беззвучно шептала то ли молитвы, то ли проклятия. Левицкого это не волновало. Он уже давно принял правила игры: он выполняет свой долг, а воспитатели — свой. Он должен орать, топать ногами и выбрасывать провинившихся хищникам. Они должны любить детей и всячески защищать их от бешеного майора. Игра никому не нравится, но куда денешься? Пока он и Бенни шли в фильтр-коридор, вспомнилось, что так же, как мадам Байи, с ним боролась миссис Хиггинс. Слишком уж по-разному они относились к детям. Миссис Хиггинс сама вежливость. Марк предпочитал вразумлять матом, подзатыльниками и зуботычинами. И вот чопорная старушка с пламенем в глазах читала ему отповеди: "Простите за грубость, майор, но вы, извините за выражение, не в общаге, — когда она волновалась, то становилась еще вежливее. — Будьте так любезны, оставьте военные замашки". А когда он совсем доводил ее, точно как мадам Байи вопила: "Монстр! Чудовище!"

Левицкий не удостаивал ее ответом, продолжал делать то, что считал нужным. Она появилась в приюте позже, а потому представления не имела, с каким контингентом придется работать. Потому и случился однажды инцидент.

Миссис Хиггинс ласково сообщила "деткам", что не надо бояться Левицкого, потому что она не расскажет майору ни о чем, что происходит на уроке, и не пригласит майора сюда. Тогда воспитанники стали издеваться над ней. Мало того, что они могли на уроке бегать и орать, не обращая внимания на воспитательницу, бубнящую географию: расположение лифтов в городах, разметку этажей, тоннели на ярмарку… Они еще обзывали старушку, толкали, рвали учебники и заталкивали обрывки ей за шиворот. Надо отдать миссис Хиггинс должное — она терпела, искренно веря, что любовь изменит их. И однажды самые ретивые решили ее убить. Хорошо, что Эрик позвал майора.

Марк едва не опоздал — удавка почти сделала свое дело. Он точными движениями вырубил зачинщиков и рявкнул, обильно сдабривая речь матом:

— Того… кто хотя бы взглядом… оскорбит воспитательницу… скормлю хищникам… А первыми пойдут эти… — она показал на зачинщиков и, схватив за шкирку, выволок их из приюта.

С тех пор воспитанники смотрели на миссис Хиггинс с благоговением, хотя она продолжала быть предельно вежливой и ласковой с детьми. Все знали: майор слов на ветер не бросает.

Дети, одевавшиеся на свалку, старались не смотреть на Бенджамина. Им не нравилось то, что происходит. Но майор знал, что должен приготовить их к встрече с этим миром. В городах будет так же, как в приюте, никаких неожиданностей. Если они хотят выжить там, им надо привыкать бороться здесь. Бороться, выкладываясь до последней капли. Они должны знать, что если оступятся хоть раз, пощады не будет. Ни им, ни их детям.

Он привычно проверил небо и кивнул: "С Богом!" Никто не слышал этих слов. Марк готовил детей к худшему, но в глубине души надеялся, что обойдется. И сегодня, и завтра, и послезавтра. Что пока он выходит на свалку с ними, сможет защитить. Бог, отнявший у него все, не посмеет обидеть еще и детей. Почему-то так и получалось: добытчики гибли, когда майор оставался в приюте. Он даже хотел с каждой партией выходить на свалку, но потом сдержал себя. Они должны привыкнуть и к неудачам, и к травмам, и к похоронам. Должны привыкнуть перешагивать через боль и жить дальше. Всю жизнь он их нянчить не будет.

В кармане лежал пистолет: если нападут хищники, он использует оружие и посмотрит на результат. За три часа до выхода Марк в мастерской пристрелял оружие на импровизированных мишенях. Точно попасть он не мог: мешала непривычная тяжесть оружия, сильная отдача, подкидывающая руку вверх. Это тебе не легкие парализаторы или Укусы. Нашли бы больше патронов, майор, в конце концов, приспособился бы. Но пока он понял одно: чтобы серьезно ранить хищника, стрелять надо будет в упор. Легких ран твари не замечали.