Разочарование. Пятый пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович Аорорн

— Л-ладно. Но вы обещаете, что сведёте, старший?

Я мягко ответил:

— Мне для начала нужно поглядеть рану, как я могу обещать что-то вслепую?

— Да, смотрите.

Женщина шагнула ближе, склонилась ко мне, позволяя увидеть шрам вблизи. Ну и не только его. С таким, кхм, богатством, не уверен, что её мужчина, вообще, обращает внимание на этот шрам. Куда уж тут этой, как её, вербовщице союза Трёх Сестёр.

Я потянул женщину вниз, заставляя сесть передо мной в позу медитации.

— Изнутри, — принялся привычно объяснять, — я должен оглядеть рану изнутри. Я не очень сильный лекарь, поэтому, когда воспользуюсь духовным взглядом лекаря, меня нельзя тревожить: говорить со мной, отстраняться, толкать, использовать техники и прочее. Это навредит мне, — впрочем, я уже знал, что это не сильно заботит тех, кто приходит сюда и даже не верит, что я Предводитель, но у меня был ещё один довод. Безотказный. — А ещё во много раз поднимет цену на лечение. Тебе придётся заплатить за всех, кого я сегодня не успею вылечить из-за тебя.

Женщина вздрогнула, оглянулась на дверь и судорожно кивнула:

— Я п-поняла, старший.

Чего она заикается, кстати? Так переживает от страха не суметь заплатить или всегда такая? Я взял её ладонь и зажал в своих, готовясь нырнуть в неё духовным взором лекаря.

Буду надеяться, что вняла, обычно угроза того, что платить придётся вдесятеро больше, действовала на всех — не очень уж и богатые приходили лечиться сюда. Ещё я подозревал и даже намеревался как-то проверить, что, даже если меня потревожить, таких ужасных последствий больше не будет. Я всё же прилично вырос по силе. И как простой идущий, и как лекарь.

Итак, шрам. Не очень-то похоже на последствия яда. Меридианы и само тело не несут на себе характерных повреждений, каких я нагляделся уже достаточно. Нет, точно, здесь не было ни обычного яда, ни стихийного. Я бы сказал, что когда женщина была ещё юна, а её Возвышение было очень низким, то эту рану нанесли обычной сталью. Другой вопрос, почему у Мастера, каким она стала сейчас, этот шрам не исчез?

Возможно, но только возможно, что сейчас я вижу перед собой полную противоположность своему телу, идущему за душой? Об этом говорит и туман в других частях тела — другие раны, которые она получила за свою жизнь и их последствия, чересчур сильные для Мастера, пусть и слабого. Или она сильный Воин? Хоть проверяй, может ли она выполнять техники непрерывно.

За этими мыслями я пролетел, внимательно оглядывая, всё тело женщины. Всё же я в этом месте не только за деньгами, но и за опытом.

Но вот лечил я только то, что просили.

Женщина с недоверием переспросила, позабыв о своём заикании:

— Старший, точно всё?

Жест, которым она указывала на шрам, был более чем красноречив.

Я согласился:

— Да, шрам на месте, — поднял палец в нравоучительном жесте. — Пока на месте. По-ка. Думаю, три-четыре дня и он рассосётся. Есть способ сделать это быстрей, если хочешь. Я сейчас срежу шрам, обнажив непострадавшую плоть, и заживлю рану, воспользовавшись лекарскими техниками и зельем.

Мой помощник торопливо сказал:

— Это всё будет считаться отдельно! Как второй сеанс лечения.

Я кивнул и добавил:

— Ну и это будет больно. Зелье пересилит технику Касание Забвения и…

Женщина содрогнулась и торопливо воскликнула:

— Нет, нет, старший! Не надо! Четыре дня это очень быстро.

Я с улыбкой глядел в спину поспешно уходящей женщины. Мой помощник укоризненно покачал головой:

— Старший, это было жестоко.

Я фыркнул:

— Кто бы говорил, это я то и дело напоминал ей о цене? И вообще, жестоко было бы обмануть её, я же сказал ей только правду, шрам рассосётся, там даже яда не было. Лучше зови следующего.

Дверь внезапно открылась сама, без приглашения. Мой помощник, строго следящий, чтобы всё было по правилам, раздражённо рыкнул:

— Кто разрешал вх…

И подавился словами.

— П-простите, господин.

Пиатрий зыркнул в его сторону:

— Ну-ка, оставил нас. Живо.

Но передо мной Пиатрий уселся, сияя широкой улыбкой. Такой широкой, что она больше напоминала оскал голодного зверя, а у него должны были болеть щёки от усилия.

— Собрат Орзуф, мне тут сообщили, что к тебе выстроилась целая очередь тех, кто жаждет избавиться от шрамов.

Я равнодушно признался:

— Я пока видел только одну.

— О, поверь мне, собрат, за дверью их много, — потёр руки в знакомом жесте Пиатрий. — Наверное, сегодня в ближайшем Цветочном Павильоне пустовато.

Я на миг нахмурился, кляня себя. Мог бы и сам додуматься. Где проще всего заполучить странные шрамы? На выходах в опасные места Поля Битвы. Но если ты слабая женщина, которая поднимается к Небу только за счёт зелий? Неприятное знание о том, кого мне нужно лечить. Теперь невольно буду коситься. Надеюсь, больше шрамов на груди сегодня не будет. И вообще не будет.

Пиатрий наклонился ко мне, внимательно вглядываясь, в голове раздалась его осторожная мыслеречь:

— Собрат Орзуф, скажи мне, что тебя не поджимает время, что ты не решил сбежать из города и по-быстрому собрать денег с доверчивых цветков.

Что-то я сомневаюсь, что с их работой они остаются доверчивы в таком возрасте, но вот то, что даже Пиатрий подозревает, что я хочу обмануть Ян — ни к чему хорошему не приведёт.

— Собрат Пиатрий, откуда такие мысли, я ведь даже не получаю с них платы! Ты же помнишь, что я в прошлый раз пробыл на выходе дольше, чем должен был? — дождавшись его короткого кивка, я довольно хмыкнул. — Во-от. Поэтому и очередной пропущу. Неделя в лечебнице, затем на пять дней в твою мастерскую, два дня буду лечить себя, а затем снова сюда, лечить других. Это уже считай, месяц пройдёт, прежде чем я двинусь к воротам города.

— Всего три недели, а главные ворота города — это портал, но ты не ответил на главный вопрос, собрат Орзуф.

— Вот оно как… — я откинулся назад, с интересом спросил. — Может, чтобы убедиться, используешь артефакт Истины? А может, ты и не для себя интересуешься? Неужто твои благодетели не могут спросить сами?

— Я веду с ними дела, но до уровня мальчика на побегушках ещё не упал и, надеюсь, никогда не упаду. Я говорю с тобой, как собрат с собратом. Ты действительно умеешь сводить застарелые шрамы после стихийных ядов?

Хотелось засмеяться. А я и не заметил, когда это мы с Пиатрием стали так близки? Собрат с собратом. Хорошо ещё, не просит назвать себя братом. Но во многом он прав, он справедливо ведёт со мной дела, я должен отплатить ему тем же. Хотя бы за подвал.

— Я пару раз пробовал раньше и у меня получалось, да и сейчас слухи эти поползли не на пустом месте. Я помог в выходе одной идущей, её зовут Лая, и у неё была старая рана, которая мешала управляться с мечом. Больше некому было в вашем городе рассказать, что я могу убирать шрамы.

Пиатрий вновь расплылся в улыбке:

— Отлично, отлично, тот день, когда ты вошёл в мою мастерскую, собрат Орзуф, стал счастливым днём, — Пиатрий наклонился ко мне ещё сильней, так сильно, что я уже боялся, что он свалится, впечатавшись носом в стол между нами. Мыслеречь его стала больше похожа на шёпот. — Но это ведь очень глубинное воздействие на саму суть тела, на меридианы и узлы, верно?

Я не видел смысла отрицать очевидное любому лекарю. Пусть Пиатрий и алхимик, но явно очень хорошо разбирается и в лекарском деле. Во всяком случае в основах, которые нужны были ему, чтобы, вообще, создать свой лекарский дом. Поэтому я лишь молча кивнул.

— А что со следующим этапом, собрат Орзуф, ты можешь убирать шрамы на меридианах?

— Нет, собрат Пиатрий, не могу и никогда не смогу, — без малейшего промедления солгал я.

Пусть я то и дело ощущаю себя слишком глупым в этом их Пятом поясе, многого не понимая, но то, что помощь, которую я оказываю себе и оказал Виликор, никто больше не оказывает, я отчётливо осознавал. И неважно, Второй пояс вокруг или Пятый. Даже Виликор, родившаяся в Третьем, ни о чём подобном не помнила.