Иная кровь - Вера Александровна Петрук

в тележку с углем. Грандир где-то потерял плащ, оставшись в узких брюках, высоких сапогах и расшитом блестящими нитями жилете. При свете солнца стало заметно, сколько на нем украшений. Валентин носил одежду богача, и, хотя она смотрелось нелепо в лесных дебрях, Кай невольно пожалел, что грубил ему. Он еще не определился с тем, что делать в наземном мире, но портить отношения с людьми, которые имели в нем власть, наверное, было неправильно. Если в темноте грандир казался только выскочкой, то здесь, на свету, он был похож на влиятельного, знатного и уверенного в своих силах человека. Валентин был полноправным гражданином Риппетры — тем, кем Кай не являлся.

— Мы не на той стороне горы, да? — спросил он, уже зная ответ. Лесные дебри, окружавшие их, никак не могли называться Пустошью, тем более Синеусой.

— Если бы не гомозуль, я бы подумал, что Десятая специально вывела нас в Неправильный Лес, — заявил Валентин, нависая над ним нервной тенью. — Но та тварь появилась довольно непредсказуемо. Однако мы оценили твой героизм и даже бросились следом на помощь. А потом тоже упали в воду.

— Вообще-то все было немного не так, — поправила Десятая, но встретившись взглядом с грандиром, замолчала. Кай хмыкнул. Похоже, пока он бегал от гомозуля, а потом плавал в водах Теплой Речки, магическое обаяние Валентина успело завоевать сердца других беглецов. Оставалось разобраться с собственными чувствами и смело затевать с ним драку. В гномьих пещерах так поступали всегда, когда возникали разногласия, а то, что у них с Валентином взгляды на жизнь не совпадали, было очевидно.

— Повезло, что с нами искатель, — Валентин улыбнулся Десятой, и Кай понял, что грандир поменял приоритеты. Тупэ теперь был не на первом месте. Впрочем, их с Каем важность еще сохранялась, так как вокруг был лес, а в диких условиях пара рабочих рук не была лишней.

— У нас есть план, — сказала Десятая. — Все не так плохо, как кажется. Я узнаю эти места. Пойдем на север, доберемся до Знипельгаши, обойдем болота, а там и на Тропу Птиц выйдем. Она нас прямо к Совиному Ущелью приведет. Главное не напороться на Снулые Версты. Вероятно, за те годы, пока я здесь не ходила, их стало больше.

— Какие версты? — переспросил Тупэ.

— Их по-разному называют. Это плохие зоны, аномальные. Активность самодела в них очень высокая, чаще всего люди там просто засыпают. Да и животные с птицами тоже.

— Я слышал о них, — кивнул Валентин. — Именно поэтому солдаты Корпуса меня под землю потащили, а не в лес. В шахтах самодел лежит близко, но как бы спит, активность у него почти нулевая.

Каю хотелось услышать больше о самоделе, но сейчас было важно узнать другое.

— Я не понимаю. Если горы там, — он указал на синеющие вершины, — а Синеусая Пустошь и город Корсион лежат за ними, то почему мы ищем Ущелье в другой стороне? Или я чего-то не понимаю?

— Не понимаешь, — кивнула Десятая. — Это Неправильный Лес, здесь логика не работает.

— С виду лес как лес, — пожал плечами Кай, обводя взглядом серые стволы и ветки с набухшими почками.

— И много ты лесов-то видел? — ехидно спросил Валентин, и Каю захотелось его ударить.

Вопрос был правильным, но не мог же он рассказывать о дорожденных снах и том опыте, что они дарили. Поэтому пришлось гордо промолчать и согласиться с мнением большинства.

Уже в пути Тупэ рассказал о том, как они выбрались из пещер. В темноте никто не разобрал, куда так стремительно побежал Кай и что за тварь за ним погналась. Когда же услышали вой гомозуля, то решили, что Кай в любом случае мертв, и пошли обратно, чтобы выйти к Теплой через другую ветку тоннеля. По дороге жгли фонарик грандира, пока не сели батарейки, а потом спалили все, что можно было отдать огню и спасительному свету, включая плащ грандира. Но прошли недолго. В тоннель, где они шли, вдруг прорвалась вода, которая сбила всех с ног и вымыла в один из подземных рукавов Теплой Речки. Тупэ был уверен, что никто не захлебнулся и не разбил голову о камни только по той причине, что с ними был священнослужитель Калюсты. Их вымыло в запруду у подножья. От нее они пошли по течению, потому что Десятая не узнавала мест и хотела сориентироваться. Чтобы определить, куда идти дальше, забрались на единственный в округе холм, откуда и заметили рыжую голову Кая, мелькающую среди бурных вод Теплой.

— Тебя грандир заметил, — пропыхтел Тупэ, сражаясь с весенней грязью. Еще пару часов назад тропка была твердой как камень, но сейчас, когда солнце висело прямо над головами, ноги скользили и проваливались по щиколотку в жирном черном месиве. — Он глазастый. А Десятая как раз узнала места и обрадовала всех, что в дебрях мы не сгинем. Потом долго тебя вытаскивали. Думали, хоронить придется, но нет — ты дышал, хоть и без сознания был. Повезло, что с нами грандир Валентин. Он еще и знахарь! Помолился Калюсте и отправился искать целебные травы, чтобы тебя оживить. Мы ему помогать пошли. А потом гляжу, ты, вроде как, и не мертвый. Сидишь, башкой вертишь. Одно плохо. Пока тебя вытаскивали, Десятая в речке сумку утопила. Мы с Валентином бежали за ней, бежали, да все без толку — забрала Теплая наши припасы. А там ведь еще и лепешки оставались, и мясо сушеное, и даже крысиные хвосты, из которых мы суп собирались варить.

Тупэ еще долго перечислял съестные припасы, потерянные в реке, а Кай молча глотал слюну, и старался не глядеть на голые ветки и жухлую траву, которые говорили об одном: весной в лесу есть нечего. Оставалось надеяться, что с навыками Десятой и силами его и Тупэ они смогут поймать что-нибудь питательное.

Тропа поползла вверх, и Тупэ замолчал, следя за дыханием. В пещерах они передвигались куда быстрее даже на подъеме. Возможно, виной тому был воздух — одуряющий, пьяный, волшебный. И еще солнце. Оно с любопытством глазело на беглецов сквозь ветки, щедро поливая их светом. Кай видел, как покраснела кожа на бледных руках Десятой, которая упрямо ползла впереди, намотав на руки остатки куртки Кая, которую он для нее разрезал. От помощи девушка яростно отмахивалась. Однако Десятая была права — в лесу она двигалась значительно быстрее.

Кай перевел взгляд на собственные руки и понял, что у него горит кожа. Весеннее солнце не стало сентиментальничать, от души опалив бледнокожих выходцев из пещер. Вдоль тропы, которую до сих пор