Террористка Иванова - Эдуард Володарский

— Переключи на НТВ — там боевик идет.

— Смотри настоящее кино, а не всякую бездумную жвачку и пошлятину, — ответил Иван Витальевич. — Это искусство, понимаешь? После такого кино люди становятся умнее, благороднее, они начинают понимать, что такое жизнь, — дед зачерпнул еще ложку варенья и отправил в рот. — Попробуй крыжовенного — очень вкусное.

— Я хочу боевик смотреть, — после паузы повторил Витька. — Там Джеки Чан играет.

— Нельзя быть дебилом, Витя! Мне стыдно за тебя. Ты смотри, постарайся понять, и тебе сразу станет интересно.

— Не хочу я ничего понимать, — ответил Витька. — Я хочу боевик смотреть.

— Скажи лучше, какую книжку последнюю ты читал? — Дед продолжал наслаждаться чаем, вареньем и «Земляничной поляной».

— Про Гарри Поттера.

— Про кого? Боже мой… — простонал Иван Витальевич. — Все гибнет… культура… образование…

Витька взял пульт и переключил на другую программу — там Джеки Чан руками и ногами молотил врагов, делал сальто, крутился, как юла, и враги разлетались в стороны, словно тряпичные куклы, прошибая окна, двери и стены. Витька оживился, заерзал на диване… Иван Витальевич встал и вышел из комнаты.

Спальня у деда была небольшая, но уютная — широкая кровать, стеллаж с любимыми книгами, тумбочка с ночником, двухэтажный столик на колесиках. Иван Витальевич облачился в пижаму, возлег на кровать и стал читать. Из соседней комнаты доносились громкие раздражающие звуки — стрельба, рев моторов, крики и взрывы. Читать было невозможно. Дед выбежал, вырвал у Витьки пульт и выключил телевизор.

— Хватит! Спать пора!

— Ну деда, ну еще немножко… — взмолился Витька.

— Я сказал — спать, значит, спать. Завтра рано вставать!

— Опять на речку?

— Да, опять на речку. Привыкай.

— А в школу когда я ходить буду?

— Здесь поселок рядом, три километра. Там есть школа. Я съезжу туда, договорюсь с директором, а потом сгоняем в город, заберем твои документы. Будешь учиться здесь. Ничем не хуже. Даже лучше. А сейчас спать без разговоров. В шкафу одеяло, подушка и простыня, — и дед ушел, прихватив с собой пульт.

…Иван Витальевич задремал с раскрытой книгой на груди. Очнулся, посмотрел на часы — половина первого. Он осторожно прошел в другую комнату. Витька спал, съежившись на диване, поджав под себя ноги, без подушки и одеяла. Обнаженная обезображенная рука без кисти покоилась рядом с лицом на подушке.

В замке со скрежетом провернулся ключ. На пороге камеры стояла дородная женщина в форме прапорщика, гаркнула зычным голосом:

— Подследственная Иванова с вещами на выход! Сокамерницы замолчали, глядя на Полину, и только толстая Анжела проговорила:

— Свобода, целую тебя.

— Какая свобода, о чем вы говорите, Анжела Петровна… — пробормотала Полина, сложив нехитрые пожитки.

— Свобода, целую тебя взасос! — повторила Анжела и засмеялась, и следом за ней все остальные обитатели камеры. А одна, высокая и черноволосая, сказала:

— Выйдешь и рви когти куда подальше. Все равно отоварят тебя по полной!

Полина окинула взглядом товарок, улыбнулась:

— До свидания. Дай вам Бог удачи… — и вышла из камеры.

Потом она долго шла по коридору, а следом за ней тяжело топала дородная женщина-прапорщик. В дежурке она расписалась в амбарной книге, и ей выдали какую-то бумагу.

— Что это? — спросила Полина.

— Постановление суда об освобождении под подписку о невыезде. Сейчас ваш следователь подойдет. Задерживается что-то… — Дежурный капитан озабоченно посмотрел на часы. — Но вы можете подождать его на улице. Или, если хотите, здесь.

— Нет, я лучше на улице, — сказала Полина.

В комнате оперов было накурено, на столах стояли стаканы с недопитым чаем.

— В Нальчике арестованы двое офицеров — Скворцов и Журбин. Согласно их показаниям, они в течение трех лет воровали взрывчатые вещества на складе Внутренних войск. Отправляли в основном в Москву, Владикавказ и Махачкалу. Нас интересует Москва, — говорил капитан Тулегенов. — Но вот как раз про Москву наши друзья из Нальчика мало что могут сообщить. Ни Скворцов, ни Журбин человека в Москве никогда не видели. Знают только фамилию и бывшее воинское звание.

— И как его фамилия?

— Майор Чистов Валерий Георгиевич, воинская специальность — минер. Товар ему доставлял все время один и тот же курьер. Он знал Чистова лично, и тот доверял ему. Этот курьер погиб в Нальчике в автомобильной катастрофе. Почти одновременно следователям удалось завербовать одного из подельников Скворцова и Журбина, а именно — Юрия Табиева, которого Скворцов и послал в Москву с новой партией товара. Но Валерий Чистов сразу же раскусил Табиева и убил его. — Тулегенов сделал паузу, добавил: — Вот и все, что нам сообщили.

— Ну, теперь мы хоть знаем имя и фамилию и что он бывший майор, — вздохнул Пилюгин. — Голубев, пробей его по базе данных, может, проходил где… хотя я уверен, что он до сих пор не светился и ни в какой уголовщине замешан не был.

— Почему уверены, Михаил Геннадьевич? — спросил Голубев.

— Да знаю я таких мужиков. Профессиональные вояки, очень осторожны и с криминалом на контакты не идут. Если что-то и делают — только со своими, с бывшими сослуживцами.

— Но искать-то его надо, — сказал Голубев.

— А я разве сказал, что не надо? — поморщился Пилюгин.

— Да, чуть не забыл, — вспомнил Тулегенов. — По телефону следователь из Нальчика сказал, что арестованные в качестве оправдания говорили о том, что украденная взрывчатка шла не террористам, а на производство пиротехнических игрушек — разных шутих, фейерверков, ракет, бенгальских огней, салютов и прочее…

— И это все шло в продажу? — спросил Пилюгин.

— Ну, конечно. Вот я и думаю — не пошарить ли нам по рынкам, где такую продукцию продают? Там же контрафакта — завались. Глядишь, что-то и выловим.

— Это мысль, — довольно проговорил Пилюгин. — Агентура на этих рынках у нас имеется?

— У меня на Горбушке есть один, — отозвался Голубев. — Хороший бомж, старательный.

— И у меня есть… на Крестовском и в Теплом стане, — сказал Тимонин.

— Там и Коньково рядом, — заметил Пилюгин и слегка хлопнул в ладоши. — Значит, порешим так: все наваливаемся на рынки и магазины, где продают пиротехнику. Пока только ищем и берем всех подозрительных на заметку.

— Этих магазинчиков чертова прорва, — сразу приуныл Тимонин.

— Знаю, сочувствую, но ничем помочь не могу. Будем искать — что-нибудь да найдем.

— Ищущий да обрящет, — с ироничной улыбкой произнес Голубев.