Пустой Трон (ЛП) - Бернард Корнуэлл

- Я здесь, господин, - отозвался он, сдержав лошадь, чтобы поравняться с нами.

- Я чую твой дух, так что нет нужды говорить, что ты здесь.

- Да, господин.

Он ехал по другую сторону от кобылы Этельфлед.

- Как называется эта страна, парень? - спросил я.

Он поколебался, пытаясь уловить в вопросе подвох.

- Мерсия, господин.

- А частью чего является Мерсия?

- Британии, господин.

- Так расскажи мне о Британии, - велел я.

Он взглянул на свою тетю, но Этельфлед не пришла ему на помощь.

- Британия, господин, - продолжил он, - это земля четырех народов.

Я ждал.

- Вот как? Это всё, что тебе известно? Земля четырех народов? - передразнил я его жалким тоном. - Мало тебя пороли, эрслинг. Попробуй еще разок.

- На севере живут скотты, - поспешил добавить он, - и они нас ненавидят. На западе - валлийцы, и они нас ненавидят, а остальное разделено между нами и датчанами, которые тоже нас ненавидят.

- А мы ненавидим валлийцев, скоттов и датчан?

- Все они - наши враги, господин, но церковь говорит, что мы должны их возлюбить.

Этельфлед рассмеялась. Я бросил на мальчишку сердитый взгляд.

- И ты их любишь? - спросил я.

- Я их ненавижу, господин.

- Всех?

- Может, кроме валлийцев, господин, потому что они христиане, и пока остаются в своих горах, мы можем не обращать на них внимания. Я не знаком со скоттами, господин, но ненавижу их, потому что ты рассказывал, что они голозадые воры и лжецы, а я верю всему, что ты скажешь, и конечно, господин, я ненавижу датчан.

- Почему?

- Потому что они забрали наши земли.

- А разве мы не забрали земли валлийцев?

- Да, господин, но они нам это позволили. Им следовало больше молиться и лучше драться.

- Так если датчане заберут наши земли, это будет наша вина?

- Да, господин.

- Так как же нам их остановить? Молитвами?

- Молитвами, господин, и сражаясь с ними.

- И как с ними сражаться? - спросил я.

Вернулся один из лазутчиков и теперь скакал рядом со мной.

- Подумай над ответом, - велел я Этельстану, - пока я поговорю с Беадвульфом.

Беадвульф был низкорослым и выносливым человеком и одним из моих лучших лазутчиков. Он был саксом, но покрыл свое лицо заполненным чернилами линиями, как любят делать датчане. Многие мои воины переняли эту традицию, используя гребень с заточенными зубьями, чтобы запечатлеть на щеках и лбу рисунок из чернил, изготовленных из дубовых галлов. Они считали, что это придает им грозный вид, хотя я полагал, что они и без того выглядят достаточно грозно.

- Так ты нашел подходящее место? - спросил я Беадвульфа.

Он кивнул.

- Есть одно местечко, которое тебе подойдет, господин.

- Расскажи.

- Ферма. Маленький дом и большой амбар. Там дюжина человек, но нет частокола.

- А вокруг дома?

- В основном пастбища, но есть и немного пашни.

- А люди Эрдвульфа за нами наблюдают?

Он ухмыльнулся.

- Трое, господин, неуклюжие, как буйволы. Мой пятилетний сын справился бы лучше.

- Далеко ли от фермы лес?

- На расстоянии выстрела из лука, наверное. Может, двух?

Было еще слишком рано устраивать привал, но описание Беадвульфа звучало идеально для того, что я задумал.

- Далеко ли отсюда?

- Час езды, господин.

- Отведи нас туда.

- Да, господин.

Он пришпорил коня во главу колонны, туда, где ехал Финан.

- Итак, парень, - снова обратился я к Этельстану, - поведай мне, как нам сражаться с датчанами.

- Строя бурги, господин.

- Бурги обеспечивают безопасность близлежащим землям и людям, - сказал я, - но как захватить земли?

- Земли захватывают воины, господин.

- И кто ведет воинов?

- Лорды, - уверенно заявил он.

- И какие лорды ведут своих воинов против датчан?

- Мой отец, господин? - он произнес это с вопросительной интонацией, потому что знал, что ответ неправильный, хотя и благоразумный.

Я кивнул.

- Где он с ними сражается?

- В Восточной Англии, господин.

И это была правда, в некотором роде. Силы западных саксов собрались в Лундене, что граничил с датской Восточной Англией, и в землях к северо-востоку от города постоянно происходили стычки.

- Значит, твой отец сражается с датчанами на востоке. А кто дерется с ними на севере?

- Ты, господин, - уверенно ответил он.

- Я старый калека, а ты пустоголовый вонючий кусок жабьего дерьма. Кто дерется с датчанами на севере Мерсии?

- Леди Этельфлед, - сказал он.

- Хорошо. Это правильный ответ. А теперь представь, что в Мерсию и Уэссекс пришла беда, потому что ты только что стал королем этих земель. Король Этельстан, у коего еще молоко на губах не обсохло и который писает в штанишки, взошел на трон. Тебе предстоит сражаться в двух войнах. Против Восточной Англии и на севере Мерсии, а даже король не может находиться в двух местах одновременно. Так на кого же ты положишься, чтобы послать его воевать на север?

- На леди Этельфлед, - без колебаний заявил он.

- Хорошо! - отозвался я. - Итак, как король Уэссекса и, возможно, и Мерсии тоже, ты бы предложил леди Этельфлед удалиться в монастырь по причине того, что она овдовела?

Он нахмурился, смущенный таким вопросом.

- Отвечай! - рявкнул я. - Ты король! Тебе придется принимать такие решения!

- Нет, господин.

- Почему?

- Потому что она сражается, господин. Вы с ней - единственные, кто сражается с датчанами.

- Вот ты и выучил катехизис, - сказал я, - теперь можешь пойти отлить.

- Да, господин, - ухмыльнулся он и умчался вперед.

Я улыбнулся Этельфлед.

- Ты не уйдешь в монастырь. Следующий король Уэссекса только что принял решение.

Она засмеялась.

- Если буду жива.

- Если кто-либо из нас выживет.

Местность плавно шла в гору. Среди густых лесов встречались фермы, но ближе к вечеру мы подъехали к дому и амбару, что описал Беадвульф. Ферма стояла всего в сотне шагов от римской дороги и была подходящей. Очень подходящей.

Это было место, где я поставлю свою ловушку.

Старика звали Лидулф. Я назвал его стариком, хотя, возможно, он был моложе меня, но жизнь, наполненная рытьем канав, рубкой леса, прополкой сорняков, пахотой, рубкой дров и выращиванием скота, превратила его в седовласого, согбенного и полуслепого старика. Да еще и полуглухого.

- Ты чего хочешь, господин? - прокричал он.

- Твой дом, - крикнул я.

- Тридцать лет, - сказал он.

- Тридцать лет?