Заставлю тебя (СИ) - Молли Анетта

В процессе своих показаний я украдкой поглядываю на Макса, который сидит в клетке. Он смотрит на меня исподлобья, а на его губах едва заметная улыбка. Клянусь, я будто слышу то, о чём он думает:

«Мы ещё встретимся… только дай мне время…»

На мгновения я теряю дар речи, но стоит перестать смотреть на Макса, и я прихожу в себя. Наваждение проходит. Я продолжаю рассказ. Удивительно, что медицинское освидетельствование признало полную вменяемость Макса. Я до последнего надеялась, что он просто не в себе, человек с поломанной психикой, которому нужна помощь. А оказывается, он просто жестокий человек, который получает удовольствие, принося страдания людям.

Вслед за мной, показания против Макса даёт Марта. Сурдопереводчик переводит всё, что она хочет сказать. За время, что мы не виделись, Марта стала будто ещё меньше и выглядит уставшей. Интересно, а она знает правду о Кирилле? Или он до сих пор придерживается той версии про великого спасителя? Не знаю и, честно говоря, не буду даже думать об этом. До его жизни мне теперь нет никакого дела. Пусть Кирилл делает, что хочет.

— Суд вызывает в качестве свидетеля Наталью Андрееву, — гремит судья.

Наташа-утешительница… Я оглядываюсь по сторонам, удивлённая тем, что даже не заметила её в зале. Оказывается, она сидит рядом с Кириллом. Меня начинает мутить. Наташа перекрасила волосы в рыжий цвет и чуть поправилась, что, как назло, делает её ещё более сексуальной. Наташа свидетельствует против Макса, рассказывая ужасные истории, как он бил девушек и издевался.

— Макс всех запугивал, а он это умеет делать можете мне поверить, — горько произносит она. — Говорил, что если мы расскажем хоть что-то, то он всех нас найдёт и мы пожалеем о каждом слове. Он любил в подробностях рассказывать, что именно сделает…

— Где остальные работницы данного заведения? — спрашивает прокурор.

— Я не знаю, правда. Наши пути с девочками разошлись, как только Макс всех распустил… — наивно хлопая глазами, отвечает Наташа. — Не знаю ни где они, ни что с ними. Может, некоторые из них вернулись домой, — добавляет, пожимая плечами.

После заседания Наташа подходит ко мне и сразу лезет обниматься, как к лучшей подруге. Мне становится неловко. Повторяю про себя, что скоро это закончится и забуду всё, как страшный сон. Осталось немного потерпеть. Ещё чуть-чуть…

— Катюх, честно говоря, буду рада продолжить общение, — произносит Наташа, а затем шёпотом добавляет: — остальные девчонки тоже. Нам столько всего тебе рассказать надо!

Удивлённо смотрю на неё. Во-первых, мне не нравится, что она ведёт себя так словно мы когда-то были близки. Я ни с кем не сдружилась в этом доме. Единственный человек, который вызвал у меня там симпатию — Рита. Во-вторых, Наташа соврала в суде?

— Не дуйся на девчонок. Они не хотят давать показания, так как эта история стала слишком публичной. Сама понимаешь. У некоторых есть родители, которые схлопочут инфаркт, если узнают такую правду. К тому же признать во всеуслышание, что несколько лет была в таком рабстве, не самое лучшее начало новой жизни.

— Как об этом узнали? — спрашиваю я. — До сих пор понять не могу.

— Дорогая, если думать об этом, можно свихнуться. Сейчас век интернета. Стоит случиться чему-либо из ряда вон, как уже об этом все гудят, — со знанием дела говорит Наташа.

— Почему тогда ты не побоялась дать показания и пришла? Могла бы тоже залечь на дно, — спрашиваю непонимающе.

— Ну, я сирота, да к тому же я не считаю проституцию такой уж позорной профессией. Мы же, можно сказать, гейши. Мне нравилось этим заниматься, за исключением всего того, что делал Макс… — признаётся Наташа.

Я киваю в ответ, не зная, что ещё сказать. Скажу честно — после того, как закончится суд я не то, что общаться с Наташей не хочу, а даже вспоминать о том, что мы знакомы.

— А сейчас что ты делаешь? — спрашиваю, чтобы сгладить тишину, так как Наташа явно не собирается от меня отходить.

— Ой, ты не поверишь! Я хочу открыть стриптиз-клуб! Только без секса и всего такого! — здесь Наташа многозначительно мне подмигивает.

— Хм-м ясно, — произношу я, выдавливая из себя улыбку. Она неисправима. Видимо за время работы на Макса, Наташа неплохо заработала, если собирается вести свой бизнес.

В этот момент к нам подходит Кирилл, пристально смотря на меня. Улыбка сразу пропадает с моего лица. Сердце замирает. Наташа тем временем берёт его под руку, улыбаясь.

— А вот и наш Кирюха! Он очень помог нам всем, Катюш! Настоящий мужик! — радостно произносит Наташа, заискивающе смотря на него.

Кирилл молчит, всё так же смотря на меня. Глаза начинает щипать. Как часто мне снилось его лицо, его губы, глаза… Я резко разворачиваюсь и ухожу прочь. Не думать. Не думать. Не думать… Чёрт, я так скучаю…

Следующее заседание через несколько дней. Всё это время я морально готовлюсь к встрече с Кириллом, чтобы выдержать его присутствие, а не убегать как ненормальная. Он не должен думать, что вызывает во мне столько чувств и эмоций, что я не в состоянии совладать с собой. Пора прекращать зацикливаться на этом. Пора прекращать думать о том, какое будущее у нас могло бы быть если бы не… Хватит!

На последнем заседании снова приходит время удивляться. Макс отказывается от дачи показаний, сказав, что большая часть ответственности лежит на Дарине, которую до сих пор не нашли. Прокурор долго задаёт ему вопросы, раз за разом пытаясь выманить из него хоть что-то. Макс лишь жутко улыбается, посматривая то на меня, то на Кирилла. Я была уверена, что он расскажет суду о Кирилле и о его причастности, но к моему удивлению Макс не произносит об этом ни слова. Ни намёка. Макс долго смотрит на Кирилла, словно раздумывая. Оценивая, что ему может дать сказанная правда. При взгляде на Кирилла я замечаю, как он нервничает. Одно слово Макса — и Кирилл вместо обвинителя сразу станет подозреваемым с реальным сроком за содействие в совершении преступления.

Суд не может продолжаться вечно несмотря на то, что обвиняемый пытается отмалчиваться. В итоге доказательств оказывается достаточно, и Максу дают пятнадцать лет обычного режима. Мне кажется, что за него всё-таки замолвили словечко, так как я надеялась на строгий режим. Может, Кирилл постарался за молчание… У него же немало нужных связей в этом городе. Не хочу больше думать об этом.

Я знаю, что пятнадцать лет долгий срок, но мне не хочется встретить когда-либо Макса, спокойно разгуливающего по городу. Хоть через пятьдесят лет. И исправит ли его натуру тюрьма? А что если выйдя оттуда, он захочет меня найти и отомстить? Мне снова придётся жить в постоянном страхе, а я этого просто не вынесу. Единственный выход — собрать вещи, силу воли и уехать далеко-далеко, никому не сказав куда. Начать жизнь с чистого листа.

Когда я решаю озвучить эти мысли маме, она долго молчит. Видно, что она хочет что-то сказать, но боится задеть мои чувства.

— Говори, как думаешь. Без прикрас.

Мама выдыхает и берёт мои руки в свои. Замечаю, что она волнуется.

— Катюш, только не злись, но ты опять хочешь куда-то нестись. Снова пытаешься убежать от себя. Остановись, успокойся и прислушайся к самой себе. Где ты хочешь быть? Какой себя видишь? Убежав в другой город, новизна, конечно, поможет тебе, но лишь на время. Затем снова придётся признать, что проблема была не в месте, а в тебе…

Я хочу снова взорваться, обидеться и начать доказывать обратное, но вовремя замолкаю. Это уже было. Это мы уже проходили. И в прошлый раз мама оказалась права. Если бы я тогда послушала её, то сейчас ничего бы этого не было. В этот раз я буду мудрее и останусь благодарной за мнение. Прислушаюсь к нему, прислушаюсь к себе и в итоге найду решение.

Когда всё заканчивается, я выхожу из зала суда. Чувствую горячую руку Стёпы, сжимающую мою в знак поддержки. Улыбаюсь ему уголком рта. Неужели теперь точно всё позади? Неужели больше никто не будет ковыряться в этой ситуации, раз за разом заставляя вспоминать каждую мелочь? Думаю об это и вижу Кирилла. Сглатываю. Кирилл каждый раз приходил на суд в идеальных костюмах, судя по всему, пошитых на заказ. Сказать, что они ему очень идут и в них он сногсшибательно красив — не сказать ничего.