Алкаш в борделе (сборник) - Олег Путилин

Вечером, в районе шести часов, домой вернулся сам Бауэр.

Следующие пять дней были похожи один на другой. За исключением времени прибытия и убытия в дом на Вольфгангштрассе, 35 его хозяина и домработницы. Иногда Бауэр уезжал из дома в одиннадцать и приезжал в два. Домработница, как правило, начинала работать в девять и закруглялась в двенадцать, если она в этот день не делала покупок. Четвертый и пятый день мы с Анатолием занялись слежкой. Анатолий попробовал последить за Бауэром на машине, я же отправился за домработницей. Бауэр на своем «БМВ» каждый день уезжал из города во Франкфурт, и Костенко не решался преследовать его до конца, потому что слабо знал город и не имел опыта автомобильной слежки. Моя же пешеходная слежка дала результаты — я выяснил, где живет домработница-турчанка. Она жила в пяти кварталах от дома Бауэра в переулке Фишергассе, в небольшом домишке. В основном переулок был населен турками-гастарбайтерами.

Через пять дней наблюдений я пришел к выводу, что пора действовать, о чем и сообщил Быстрякову. Тот сразу же приехал в Оффенбах, и первый вопрос, который он задал, звучал следующим образом:

— Вы уверены, что объект вашего поиска находится в этом доме?

Первым заговорил мой горячий напарник, нервная система которого за пять дней подверглась тяжелым испытаниям. Он заявил, что несколько раз видел в доме Бауэра мелькающие силуэты за занавеской, когда хозяин и домработница отсутствовали. Анатолий не мог утверждать, что это на самом деле Наталья, но шестое чувство подсказывало ему, что это его бывшая супруга. Решающий аргумент изложил я. На шестой день слежки я проследовал за домработницей, которая в большом бауле относила в прачечную грязное белье. Я специально испачкал соусом свой летний пиджак.

Я поспел в прачечную со своим пиджаком в тот момент, когда турчанка распаковывала свой баул. Я совершенно четко видел, что среди мужских вещей в бауле присутствовали женские. Изящное нижнее белье, короткий домашний халатик, который вряд ли бы стала носить домработница.

— Таким образом, — подвел итог беседы Быстряков, — вы считаете необходимым проникнуть в дом?

— Да.

— Но это противозаконно. Германская полиция очень строга к такого рода самодеятельности. Нужны железные доказательства, иначе может быть большой скандал.

— В таком случае, у нас есть только один шанс, — сказал я.

— Какой?

— Раскрутить турчанку.

— Каким образом?

— Для этого, возможно, нам понадобитесь вы, — я пристально посмотрел на Быстрякова.

— Что я должен делать?

— Вы, представившись полицейским, показываете домработнице фотографию. Лучше вас этого никто не сделает, так как нужен человек, хорошо говорящий по-немецки.

— Это совершенно исключено, — отрезал Быстряков. — Если потом выяснится, что я нарушал закон, у меня будут неприятности, и я вынужден буду покинуть Германию.

Быстряков встал из-за стола и нервно заходил по комнате.

— Есть еще более простой способ, — вступил в разговор Костенко. — Я заметил, что замок в двери электронный. Всовывается карточка, и он открывается. Мне кажется, я могу попробовать вскрыть его.

— Да вы с ума сошли! — вскричал Быстряков. — Это же взлом! В чужой стране! Если вас поймают, то вам грозит тюремное заключение!

— Ты в этом уверен? — спросил я Анатолия.

— Я все-таки электронщик, программист…

— Ну что ж, придется идти на риск, — медленно произнес я.

В комнате воцарилась тишина.

— Ну, господа! — покачал головой Быстряков. — Я умываю руки. Меня с вами не было, и все ваши передвижения по Германии являются вашей личной инициативой.

— Да. Мы и только мы будем за это отвечать, — твердо заявил я.

— Вы смелые люди. Могу даже сказать больше, я вас уважаю. Если я чем-нибудь смогу помочь вам в случае вашего провала, я сделаю это. У меня есть кое-какие связи в полиции.

Быстряков пожал нам руки, попросил вырвать из моей записной книжки страницу с его телефоном и просто запомнить этот номер. После этого он нас покинул.

Почти всю ночь мы с Анатолием не спали, обдумывая план дальнейших действий.

Глава 6

Мы выехали из отеля в семь утра и, остановившись недалеко от дома Бауэра, принялись ждать утреннего отъезда хозяина. Однако, как назло, в это утро Бауэр все не уезжал…

Вдруг меня осенило, и я спросил Анатолия:

— А какой сегодня день?

Костенко подумал и ответил:

— Суббота.

Мы оба поняли, что Бауэр сегодня наверняка останется дома. Тем не менее в атмосфере нервного напряжения мы продолжали сидеть и ждать. Около десяти утра мы заметили, что к дому Бауэра приближается турчанка-домработница. И ко мне внезапно пришло решение. Я толкнул Анатолия в плечо и быстро сказал:

— Давай рискнем. Мы из русской полиции. Объясни этой старухе как-нибудь, что эта девушка на фотографии разыскивается русской полицией и Интерполом.

Анатолий сразу же утвердительно кивнул, и мы, выйдя из машины, преградили путь турчанке. Она непонимающе уставилась на нас своими большими черными глазами.

Костенко старался как мог и в трех-четырех фразах по-немецки объяснил:

— Я из Интерпола. Этот господин, — он указал на меня, — из русской полиции.

Глаза турчанки сделались испуганными. Я вынул из бокового кармана пиджака фотографию Натальи и сунул ее в лицо домохозяйке.

— Вам знакома эта женщина? — спросил Костенко. — Она разыскивается Интерполом. Есть подозрение, что она нелегально живет в доме господина Бауэра. Если это так, то вы являетесь соучастницей преступления и вас ждет тюрьма, — коряво, но категорично заявил Анатолий.

Турчанка смотрела то на фотографию, то на сурового «интерполовца» Костенко, то на меня… Затем она испуганно взглянула на дом, где работала.

— Эта женщина живет в этом доме? Да или нет? — голос Костенко становился все более жестким.

Женщина проглотила слюну и тихо прошептала:

— Ja, ja…

Анатолий вздохнул с облегчением. Я убрал фотографию.

— Скажи ей, чтобы она шла домой, — сказал я Анатолию.

— Идите домой. Сегодня у вас выходной, — заявил Костенко домработнице.

Турчанка попятилась сначала спиной, потом повернулась и быстро пошла в сторону, противоположную дому Бауэра, периодически оглядываясь на нас.

— Так, а что теперь? — спросил Костенко.

— Теперь, похоже, нам надо идти в полицию. Это будет самым разумным.

— Какая полиция? Мы все узнали, она там! И наверняка не по своей воле!

— Вот это полиция и установит. В противном случае мы действительно серьезно рискуем.

— К черту риск! Там находится моя жена, и я имею право знать, что она там делает.

— Она бывшая жена! — сказал я ему в ответ, но эти слова прозвучали вдогонку Анатолию, который рванулся с места и почти побежал к дому Бауэра.

Я понял, что встречи с Бауэром не избежать и, если я сейчас не возьму дело в свои руки, последствия могут быть непредсказуемыми. Я догнал Анатолия уже у дома, когда он, проскочив калитку, позвонил в звонок у двери. Когда я подошел к двери, она уже открывалась. Я оттеснил Костенко и сказал:

— Я сам.

Перед нами на пороге возник хозяин дома. Он был одет в длинный темно-синий халат, из-под которого виднелась волосатая грудь, на ногах у него были домашние шлепанцы. Его седые волосы были тщательно уложены так же, как и в рабочие дни. Я улыбнулся ему и сказал по-русски:

— Добрый день, господин Бауэр.

Он, услышав русскую речь, несколько удивленно посмотрел на нас, и в его глазах на секунду мелькнуло беспокойство. Но он ответил также по-русски, со слабым акцентом:

— Здравствуйте, господа. Что вам угодно?

Я решил, что успех будет сопутствовать нам только в том случае, если мы будем действовать напористо и жестко. Нельзя дать этому прагматичному немцу опомниться. Я вынул фотографию из кармана и жестким тоном спросил:

— Вам знакома эта девушка? Ее зовут Наталья Костенко. Два месяца назад она бесследно исчезла из дома. Она находится во всероссийском розыске. Теперь к ее поискам подключен Интерпол. Кроме этого, ею серьезно интересуется русская мафия.

Немец удивленно захлопал белесыми ресницами.

— Я не понимаю.

— Все вы понимаете. Я уверен, что вы давно боялись этого момента. Но он наконец настал.

Немец посмотрел на нас уже с подлинным испугом.

— Герр Бауэр, я вам совершенно ответственно заявляю, что вы серьезно влипли, так как нелегально вывезли девушку из России и скрываете ее у себя дома.

Видя, что его замешательство продолжает нарастать, я навалился на него всей своей тушей и заорал:

— Прочь с дороги!

На удивление мои методы дали результаты. Сработала немецкая натура, — будучи в состоянии нервного напряжения, немец предпочел выполнять команды. Мы прошли в прихожую, и Костенко закрыл за нами дверь. Прихожая была достаточно просторной. Сразу напротив входа была видна лестница, она вела на второй этаж. Слева была дверь в апартаменты первого этажа.