Хочу тебя в жены - Валерия Ангелос

— Классный план.

— Мне по кайфу тема, — впервые замечаю, как вспыхивают его чёрные глаза, а может, просто впервые обращаю на него внимание по-настоящему. — Я много говна повидал. Тянет поиграть в старого пердуна. Хаты здесь прикупил, теперь для комплекта нужен «Майбах» с личным водилой.

— Зачем? — удивляюсь. — Ну водитель. Не понимаю...

— Ха. Только лошара без водителя на «Майбахе» гоняет.

Очень сложно представить этого головореза в роли политика. Его и старше вообразить трудно. Не вяжется текущий образ с морщинами и сединой.

А представляться он как станет? Татарин? Должно нормальное имя быть, не только кличка.

— Пойдём, покажу твою комнатушку.

Холл как произведение искусства. Голова кружится от высоты потолков. Теряюсь под зеркальными сводами.

— Чего зависла? — Татарин подхватывает меня под локоть и уводит дальше, к лифту, который вызывает очередной приступ эстетического экстаза.

Красиво. Все очень красиво. Каждая мелочь восхищает.

— Обалдеть, — роняю я.

— Охренеть, — ухмыляется. — Однажды весь комплекс выкуплю. Прогоню остальных дедов. Буду один править.

Даже не сомневаюсь. Он сможет. Хваткий. Чувствуется природа сильного лидера. Ощущается животный авторитет.

— Зацени, — кивком приглашает пройти вперёд.

Переступаю порог и потрясенно выдыхаю. Ничего себе. Комнатушка. Тут легко потеряться можно. Гигантские апартаменты.

— Неплохо, — бросаю глухо.

Панорамные окна. Зеркальные потолки. Последние модные тенденции грамотно сочетаются с классикой. Высокотехнологично. Система «умный дом» работает по полной программе. Датчики движения, климат-контроль. Я застываю перед панелью управления, изучаю сенсорные кнопки, которые регулируют буквально все: температуру и влажность воздуха, яркость и насыщенность освещения. От обилия функций взрывается мозг.

— Скажи что-нибудь, — говорит Татарин. — Умная хреновина распознаёт и запомнит твой голос. Будет команды выполнять.

— Сколько стоят сутки в этой квартире?

— Лям, — замечает насмешливо. — Гляди, один лям я потерял, когда не сдал тебя обратно Дудаеву. Теперь вообще по ляму в день терять буду на съеме хаты.

— Я серьезно, — говорю твёрдо. — Должна потом долг отдать.

Страшно подсчитывать, какое количество переводов надо сделать, чтобы вернуть затраченные на меня средства. Нужна другая работа. Срочно.

— Забей, — отмахивается Татарин. — Я две хаты купил. Как знал, что гостей принимать начну. Короче, считай, живешь в моей хате для гостей. А я рядом тусуюсь. За стенкой. Чуть чего – примчу.

— У тебя здесь две квартиры?

— Они мелкие. Считаю за одну. Думал, ремонт бахнуть. Перегородки лишние поломать. Больше размах типа. Не успел и хорошо. Нам удобно разместиться.

— Опять шутишь, — качаю головой. — Гигантская квартира. Тут футбольная команда без проблем поместится.

Вопросов становится больше.

Татарин. Кто он? Чем занимается? Откуда у него столько денег? И как мой отец выручил его в прошлом, что он поклялся на крови отдать долг?

— Послушай, — бормочу. — Можно мне поговорить с папой? Хоть несколько секунд? Хоть просто его голос услышать? Допустим, позвонить с нового номера и ничего...

— Я обмозгую, — обещает коротко. — Обживайся.

Глава 17

Новая квартира гораздо умнее меня. Такое впечатление создается после изучения всех доступных функций. Разбираясь с тонкостями системы управления, пытаюсь то потоп устроить, то пожар, но электроника оказывается хитрее, не позволяет наломать дров. Постепенно вхожу во вкус, понимаю, бояться нечего, куда бы я не нажала, что бы не клацала на пульте управления, катастрофы не будет. Жаль, личную жизнь намного труднее настроить, нет правильных кнопок и команд.

Исследую территорию, расслабляюсь и выдыхаю. Напряжение отпускает не сразу, сохраняется довольно долго. Периодически меня захлестывает паника, практически неконтролируемые приступы всепоглощающего ужаса. Кажется, сейчас в комнату ворвется Амир или Ахметов собственной персоной, причем трудно понять, кого из них теперь опаснее встретить. Для разъяренного супруга я неверная жена, сбежавшая в день собственной свадьбы. Для кровожадного психопата – сестра, покрывшая древний род позором. Стараюсь даже не представлять, сколько людей меня сейчас разыскивают, обшаривают каждый угол. Только переводы помогают отвлечься и переключиться.

Деньги капают на счет. Деньги? Гроши. Если учесть сколько я должна заплатить Татарину, то работать придется столько, сколько люди не живут. Размышляю над альтернативными вариантами заработка, однако ничего не приходит в голову.

Я тружусь над обработкой текстов не ради дохода, а лишь бы не предаваться терзаниям вновь. Рано или поздно остаюсь наедине со своими тревожными мыслями, тогда и начинается реальное пекло. Не уйти, не сбежать, не скрыться. Поэтому пытаюсь по максимуму себя загрузить. Только бы не оставалось сил размышлять.

Каждые выходные Татарин вывозит меня за город, находит живописное место, где можно в тишине прогуляться и подышать свежим воздухом. То озера отправляемся смотреть, то парки, то лес. Каждый раз это происходит на новом автомобиле, причем машины теперь не съемные, не чужие, исключительно его личные авто.

- Откуда такая коллекция? – поражаюсь. – И зачем?

- Хочу, - следует невозмутимый ответ.

Амир тоже хотел. Хотел меня в жены. Хотел, чтобы я сменила веру, приняла его правила игры целиком и полностью, забыла обо всех вопросах и обсуждениях, слепо верила. И я хотела. Просто хотела, чтобы он меня любил.

Пугающее наваждение. Практически каждая фраза заставляет возвращаться обратно, погружаться во тьму, сожалеть и в то же время четко осознавать: иначе поступить не могла.

Татарин пробует пошутить. Видит мое подавленное состояние и намеревается исправить ситуацию. Только все слова мимо проносятся. Реально не слышу, ничего не воспринимаю, отключаюсь от реальности, снова окунаюсь в прошлое. Память не отпускает. Никогда не отпустит. Придется научиться с этим жить. Я бы могла сказать – «Придется научиться жить без сердца». Но во мне бьется сердце, уже чувствую. Гулко, мощно, уверенно. Удары уже сотрясают, вытрясают душу. Будет мальчик. Знаю. Заранее ощущаю. На свет появится сын. Мое счастье. Моя настоящая любовь.

- Когда ты назовешь свое настоящее имя? – спрашиваю.